– Когда ты научишься делать это не так неожиданно? – раздражённо спросил Московых.
– Что, проблемы какие-то? – спросил я. – Имею в виду телефонный разговор.
– Племянник попал в ДТП позавчера, – без особой охоты сообщил полковник. – Сам в порядке, но пострадал пассажир. Оформили его, хотят сделать наглядным примером, чтобы остальные задумались, а родня хочет отмазать. А я не хочу. Я всегда был против того, чтобы он за руль садился – шестнадцатилетний шалопай просто не знает, что такое ответственность.
– Ох уж эти ФСБшные проблемы… – вздохнул я. – Отмажешь ведь.
– Не отмажу, – твёрдо заявил Московых.
Брешет, совсем как вендиго. Отмажет. Всегда отмазывают.
Поломается немного, подчеркнёт собственную важность в глазах родни, после чего у племяшки автоматически разрешатся все проблемы. И он опять помчится по улицам Москвы на скоростном болиде, давить случайных людей. Всегда так было.
– Чего пришёл? – спросил силовик.
– Мне нужно несколько автоматов и патроны, – сказал я. – А также особо прочные тросы и средства для удержания твари, способной крошить кулаками бетон. Есть такое?
– Автоматы и патроны тебе не доступны до тех пор, пока мы не сделаем выводы о ритуале бессмертия, – отрезал полковник. – А вот средства для удержания… Даже… Вообще-то, есть кое-что.
– Вот это кое-что мне нужно, – вздохнул я. – А хотя бы горсти патронов для меня не найдётся?
– Можем дать тебе пулемёт Максима, тысячу патронов 7,62×54 миллиметра и пять винтовок Мосина, – улыбнулся полковник. – Их привезли с предыдущей поставкой, не знаю зачем. Видимо, в довесок загрузили в транспорт. Знаешь ведь, какими исполнительными у нас бывают сотрудники…
– Нахрена мне мосинки? – спросил я.
– Есть ещё три СВТ-40, – предложил полковник.
– Вы что, боитесь, что я стану слишком вооружённым и из-за этого вы не сможете протащить через портал группу захвата? – спросил я. – Вы ведь понимаете, что такая группа захвата окажется в совершенно незнакомой обстановке, среди противников неизвестных силы и численности, а также без единого шанса вернуться на Землю?
Да, очевидно, что я очень близок к правде. Надо быть очень осторожным.
– Это ты сам только что придумал, – вздохнул Московых.
Он себя отлично контролирует, поэтому срисовать определённой реакции на мои слова я не смог.
– Давайте мне всё, что можете, – вздохнул я. – Но помните – мне уже начинает не нравиться, как вы обращаетесь с нашими отношениями. Это страх, а там где страх, места нет взаимовыгодному сотрудничеству.
– «Агата Кристи»? – усмехнулся полковник. – Уважаемо.
– Терпеть не могу этих попсовиков, – поморщился я. – Итак, мне разгонять ритуальный круг?
– Через два часа у тебя будет всё, что я озвучил, – ответил Московых. – А зачем тебе кандалы и оружие?
– Да появилась в моих краях тварь, называется вендиго… – ответил я. – Убить её нельзя, то есть носимую оболочку ты убьёшь, пожертвовав жизнями сотен опытных солдат, но затем дух голодной зимы найдёт новое пристанище, затаится, будет жрать людей осторожно и избирательно, а затем вернётся, чтобы жестоко отомстить. И когда больше не будет солдат, способных держать оружие, он начнёт безудержно поглощать всю доступную человеческую плоть. Ему всё равно, взрослые ли, дети ли, старики ли, старухи ли – вендиго, в этом вопросе, очень толерантны.
– И ты хочешь поймать такую тварь? – спросил полковник.
– Уже поймал, – ответил я. – И знаю, как её уничтожить. Но мне нужно десять человеческих жертв, чтобы провести нужный ритуал, поэтому я, буквально, теряюсь в догадках, где мне найти…
Я уже решил, что догоню персов и выкраду десяток их солдат, чтобы провести ритуал. В этом нет их вины, но это меньшее из зол.
– В этом я тебе могу помочь, – неожиданно предложил Московых. – Есть у нас тут раскрытые шпионы, ценность которых, увы, оказалась слишком низкой. Если тебя не затруднит помочь государству избавиться от них…
Уезжать подальше от города всё равно придётся, но хотя бы без риска быть застигнутыми персидскими патрулями прямо во время напряжённого и сложного ритуала.
– Буду признателен, – произнёс я. – Надеюсь, это не какие-нибудь узники совести[147] или типа того?
– Если тебе от этого будет легче, то все они бывшие сотрудники ФСБ, – ответил Московых. – Некоторые шпионили в пользу США, кто-то в пользу Моссада, а кто-то даже работал на ГУВБ – спецслужбу Франции. Кстати, можешь поздравить меня – за успехи в службе президент решил повысить меня до генерал-майора.
– Рад, что ты сумел возвыситься за мой счёт, – усмехнулся я. – Что там дальше? Генерал-лейтенант? Разрешаю обставить всё так, будто это исключительно благодаря тебе удалось выудить у меня ритуал по защите от «Тяжкого надзора».
Будущий генерал проигнорировал мои слова, неопределённым взглядом посмотрев в прикрытое жалюзи окно.
– И много у вас таких чудовищ? – спросил он.
– Если собираешь информацию для аналитического центра, то скажи сразу, – попросил я его.
– Когда беседую с тобой, я всё время собираю информацию для аналитического центра, – ответил Московых. – Думал, тебе это изначально было понятно.
– Ты хочешь узнать, что за мир на той стороне, да? – спросил я. – Главное, что вам нужно знать – он неполноценный. Железа там, по каким-то причинам, практически нет. Зато дохрена и больше меди и олова, то есть предполагается, что цивилизация там будет вечно пребывать в Бронзовом веке. Только вот там, в небе, время от времени открываются порталы, выкидывающие случайную хрень из параллельного мира, где всё пошло совсем не так, как у нас. У них император Юстиниан I живёт так долго, кстати, за счёт того самого ритуала, который я вам передал, что десятки поколений рождались и умирали при нём. Нашему Лутину такое и не снилось. Но может присниться.
– Так, – поддержал беседу Московых.
– Люди того мира нашли для себя отличный способ избавляться от трупов – скидывать их в порталы, – продолжил я. – И хрен бы с ним, сожжём или закопаем, но…
Я сделал паузу, потому что в том мире у меня зачесался нос.
– Но?
– Но в том мире, где я торчу, есть три луны, – продолжил я. – И одна из них, почему-то, каждое своё полнолуние поднимает мертвецов. Вот кто-то упал, лежит себе пару дней, а там, херакс! началось новолуние! И этот усопший, ведомый одному ему известными целями, продолжает бороздить бескрайние просторы мира, преследуя всех, кто не похож на него и ему подобных, то есть живых. Иногда эти твари так отжираются, что потом и не знаешь, м-мать его, как от этой боевой пидарасины отбиваться…
– И много таких? – сразу же спросил полковник.
– Я пока не встречал, ибо конкуренция у них жестокая и наверх поднимаются единицы, – ответил я. – Но, всё же, прорываются, твари. Впрочем, в этом мире есть создания и похуже. Я ведь практически не видел этого мира, хотя многое уже успел повидать. И мне понравилось очень малое из этого… Так что мир очень негостеприимный, а комфортно жить в нём можно только с небольшой армией, желательно вооружённой автоматами Калашникова и усиленной дивизионной артиллерией. И танками ещё… Кстати…
– Бронетехнику тебе точно не разрешат, – вздохнул Московых.
Ха-ха, я уже чувствую, что эти жуки мне и автоматы с пулемётами не дадут. Что-то такое читается в глазах полковника. Проскальзывает нечто вроде сожаления или неловкости. Такое я видел, когда кто-то уже пообещал помочь, но потом ему запретили и ему теперь некомфортно обсуждать с тобой это, внутренне понимая, что, в итоге, придётся, всё-таки, дать отказ.
Хотят сыграть со мной, а я чувствую, что хотят, сыграем, блядь!
КНДР, значит? Это я, м-мать вашу, очень легко организую, сукины выкормыши! Но пока держим себя в руках.
– Да не, я и не попрошу бронетехнику, – махнул я кукольной рукой. – Мне бы капсюлей охотничьих… Десять-пятнадцать миллионов, чтобы точно надолго хватило… Организуешь?
