Над Волгой висело огромное светило, мерцавшее блеклым серебром. Луна в эту ночь была необыкновенно большой: то ли из-за чистого, прозрачного воздуха, то ли из-за необъятного неба и неярких пока звезд. Река, словно осознавая свою весомость и значимость, несла воды с могучим ворчанием, как будто хотела отчитать шумную компанию, обосновавшуюся на одном из крутых берегов.

Поволжские вечера, воспетые многими классиками прошедших эпох, часто являют обычному человеку ощущения какого-то неземного пейзажа. С одной стороны, серебристая река с небольшими багряными расплывами уверяла, что ты находишься на Земле. А с другой – безбрежное звездное небо завораживало своим космическим великолепием.

На плато высокого склона расположилась несколько своеобразная компания: состояла она преимущественно из военнослужащих. Они приехали сюда не одни, многие привезли на отдых свои семьи, детей, близких родственников. Большинство офицеров состояло на службе в дислоцированной неподалеку части военно-воздушных войск. Несколько военнослужащих стояли у мангала и говорили об одном из своих сослуживцев. В разговоре они называли его не иначе как Батяня, а один из участников беседы пару раз ткнул пальцем в фигуру, сидящую особняком на краю плато.

– А ты в курсе, что у него до сих пор семьи нет, да и не было никогда? – сказал, наклоняясь к соседу, высокий майор.

– Да брось ты, была семья… – махнул рукой собеседник, плотный седоватый офицер. Он затягивался сигаретой, огонек которой в темноте напоминал светлячка, заблудившегося и приставшего к компании на берегу.

– А что случилось?

– Да ничего не случилось, все как всегда. Чего-то не срослось у них, поцапались на ровном месте, вот и разбежались! Сам знаешь, что такое жизнь офицера, – пояснил седоватый.

Он прекрасно знал – что такое жизнь офицера. После того, как капитан вернулся из очередной «горячей» точки, с удивлением обнаружил, что за время его отсутствия в доме изменилось очень многое. Горячо любимая жена собрала имущество и ушла навсегда с человеком более спокойного, а главное, безопасного рода деятельности.

– Ну да… с такой-то профессией найти себе жену – это тебе не «духов» валить» полжизни. Тут надо чувство иметь… – философски протянул майор. – Не каждой втолкуешь, что такое честь и долг.

– Ладно, ладно! Чего-то мы раздухарились, – махнул рукой капитан. Он привстал и притопнул ногой. – Сплетни – дело бабское. Давай-ка вон лучше за шашлыками следи, а то будем, как в прошлый раз, твои головешки лопать!

На этом месте вся серьезность разговора мигом испарилась и уступила место веселым дружеским перебранкам на тему службы, дружбы, да и жизни в целом.

Батяня, он же – майор Андрей Лавров, с видом не столько отрешенным, сколько сосредоточенным одиноко сидел на краю отвесного склона. Он не был человеком сентиментальным, однако время от времени любил поразмышлять в спокойной обстановке, – чтобы пули над головой не свистели. Тем более что жизнь майора была крайне насыщена событиями экстремального характера, отдых ему выпадал совсем не так часто, как этого бы хотелось.

Про таких людей, как Батяня, недоброжелатели обычно говорили: «Вот, мол, был человеком он, а стал примером для подражания». Конечно, такой подход к своей личности майора Лаврова смущал не сильно (его вообще мало что могло смутить), потому как он был человеком достаточно самокритичным. Батяня не был дубоголовым служакой, карьеристом, коих традиционно не любят, но, так же традиционно, поощряют в армии. Многие из его однокурсников по военному училищу уже носили почетные погоны полковников, а кое-кто выбился даже в генералы… Однако Батяня с честью нес на плечах звезды майора, с уверенностью в том, что их он точно заслужил. И спорить с этим было бессмысленно: каждый человек в части, и даже на «верхах» признавал выдающиеся командирские способности майора. Для него, как для человека чести, офицерское слово являлось непререкаемым понятием. Одновременно с тем Лавров был человеком вдумчивым и редко упускал возможность проанализировать факт до самой его сути. В общем, таких бойцов в любой армии мира и во все времена можно было по пальцам сосчитать.

К тому самому склону, на котором сидел Лавров, подошла миловидная медсестра, давно наблюдавшая за выделяющейся на фоне звездного неба массивной фигурой майора.

– Ой! – По неосторожности медсестра наступила на песочный ком, издали похожий на камень, и опрокинулась вниз.

– Да что вам, жить надоело, что ли?! – В голосе Батяни слышалось недовольство происходящим, хотя ему было ясно, что эта дама неспроста попала в столь пикантную ситуацию прямо у него под носом. Однако майор с легкостью, которую от него вряд ли можно было ожидать, подхватил гибкое молодое тело и усадил медсестру возле себя. – Ну, вы даете! С такого обрыва упасть – мало не покажется. А если бы я не успел?

– Вы? Не успели? – В голосе медсестры слышалось почти настоящее удивление. – Да разве вы могли не успеть? – Юная медработница по всем правилам военного дела подкрепила наступление «механизированных частей» мощным артиллерийским залпом из больших зеленых глаз.

– Да вот представьте себе, мог! – Батяня был не то чтобы недоволен сложившейся ситуацией, но он на дух не переносил малейшего подхалимства. – И не надо в следующий раз испытывать удачу и искать приключений на свою… – тут майор немного замялся, но довольно быстро нашел выход из непростой ситуации, – головку!

– Ну ладно, ладно… Извините! – Девушка поняла, что столь примитивным финтом ей не удастся пробить «объект». – Давайте лучше знакомиться. Аня! – Она игриво протянула офицеру свою миниатюрную ручку, вновь заглянув в его суровое лицо своими бездонными изумрудными глазами.

Батяня, в общем-то, был не прочь познакомиться. В данный момент он был одинок в личной жизни, к тому же эта дерзкая медсестра сразу ему приглянулась.

– Хм… Андрей! – он очень осторожно пожал маленькую ручку.

– А я медсестрой работаю в санчасти, – быстро и уверенно затараторила Аня. Она уже поняла, что защита сломлена, и начинала успешное контрнаступление с целью полной победы над противником. – Вы ведь тоже в нашей части служите, да?

Батяня совершенно ясно представлял себе, к чему ведет эта беседа. Однако сопротивляться он не стал – если отдыхать, так отдыхать! Но и забывать о мужской и офицерской гордости он не спешил.

– Да, в вашей, если вы на этом настаиваете! – Лавров, сам того не заметив, отмочил очень элегантную шутку, скрытый сарказм которой не мог обидеть, но обращал на себя внимание.

– Ой, ну что вы! Это я так сказала! – от такого необычного поворота Аня немного стушевалась.

Обычно бойцы рады даже малейшему вниманию с ее стороны. А этот вот, понимаете, еще и упирается! И ведь что удивительно – если бы Аня была какой-то мымрой, при взгляде на которую берет тоска смертная… Так ведь нет же – если и до стандартов 90-60-90 она и не дотягивает, так ведь совсем чуть-чуть. Тем не менее Аня решила немного сменить стратегию и начала совсем невинный и, в общем, где-то даже искренний разговор.

– Как давно не смотрела я на ночное небо! – на выдохе произнесла она. – И вот, знаете, в очередной раз понимаю, как много в мире такого, о чем забываешь, не думаешь, а оно этого заслуживает.

Батяня хмыкнул. Интуиция и опыт подсказывали ему: сейчас должно что-то произойти.

– Вы знаете, это же такая красота! Сколько стихов написано о звездах… А песен! Смотрите, а вот там, наверное, Венера? – Аня ткнула своим милым пальчиком куда-то в небосклон, видимо, совершенно наугад.

– Нет, это не Венера. Венера – это планета, она светит отраженным от Солнца светом, поэтому должна мигать. А ровным светом, светят звезды. Это – Сириус, а Венера – вон там! – неожиданно проявил майор свою неслабую эрудицию.

Аня была искренне поражена. Среди мужчин, которые вились вокруг нее, знатоков небес пока еще не встречалось. Ну а столь основательных знаний астрономии от офицера-десантника она и ожидать не могла.