– Оставьте её в покое, – вмешался Джалил, самый тихий из братьев, но его голос всегда звучал весомо. – Она и так пережила много за этот день.

– Всё нормально, – тихо ответила я, стараясь выглядеть спокойной, хотя сердце всё ещё колотилось. – Я просто немного устала.

– Устала? – Бека нахмурился, сделав вид, что думает. – Ну ничего, завтра начнётся настоящая жизнь. Вот тогда и устанешь по-настоящему.

Я не удержалась и улыбнулась. Их лёгкость, даже эта вечная болтовня Беки, немного разрядили обстановку. Казалось, что они привыкли жить шумно, с шутками, но в этом шуме было что-то тёплое. Настоящее.

Рашид поднялся со своего места, глядя на меня.

– Зумрат, отдохни. У тебя был долгий день.

Его слова прозвучали как приказ, но я кивнула, чувствуя, что он прав. Завтра, возможно, будет ещё сложнее. Если я конечно доживу до завтра…

2.2

Поднимаясь на второй этаж, я всё время ловил себя на мысли, что не могу перестать смотреть на неё. Она шла за мной медленно, ступая так тихо, будто боялась потревожить тишину дома. Её платье мягко струилось за ней, длинная коса лежала на спине, словно подчёркивая её хрупкость.

Я замедлил шаг, чтобы дать ей возможность идти рядом. Вся её фигура излучала напряжение, но в то же время её образ был настолько завораживающим, что я не мог отвести глаз. Она выглядела как тонкая фарфоровая фигурка, готовая треснуть от одного неверного движения. Но что-то в её взгляде, коротком, украдкой брошенном на меня, заставило меня задуматься: что же за девушка стоит сейчас передо мной?

Длинные тёмные волосы, собранные в простую косу, подчёркивали её естественную красоту. Никакого яркого макияжа, никаких кричащих украшений. Она была самой собой, и в этом была её сила. Она была красива настолько, что это казалось неправильным. Как такое сокровище досталось мне?

Мы добрались до второго этажа, и я жестом указал налево. Левая сторона дома была моей. Просторная комната с прилегающей к ней гостиной и кабинетом – здесь я проводил большую часть времени. У каждого из моих братьев была своя зона, и это позволяло нам сохранять границы, оставаясь под одной крышей.

Она шагнула за мной в комнату, и я тихо прикрыл за нами дверь. Я бросил взгляд на её лицо, на то, как она, казалось, собиралась с духом. Её руки были скованы, губы чуть дрожали. Я сделал шаг ближе, чтобы помочь ей почувствовать себя комфортнее, но заметил, как её плечи напряглись.

– Это твоя комната, – сказал я, указывая на кресло у окна. – Ты можешь чувствовать себя здесь спокойно.

Она медленно прошла к креслу и села, аккуратно сложив руки на коленях. Я сел напротив неё, пытаясь понять, что сейчас творится в её голове. Её взгляд был направлен вниз, она не осмеливалась поднять глаза. Я видел, как она сжимает ткань платья, и это напряжение передавалось мне.

Я наклонился чуть ближе, чтобы поймать её взгляд.

– Ты боишься меня? – спросил я тихо.

Она покачала головой, но её молчание говорило громче любых слов. Она боялась. Но чего?

Я протянул руку, осторожно коснувшись её ладони. Её пальцы дрогнули, как у птицы, которая вот-вот сорвётся с места. Она подняла глаза, коротко, быстро, но в этом взгляде было что-то, что заставило меня напрячься. Страх. Глубокий, неподдельный. Но я не мог понять, откуда он.

– Зумрат, – я произнёс её имя мягко, как пытался успокоить дикое животное. – Ты можешь мне сказать, если что-то не так.

Она отвела взгляд, а её пальцы чуть сжали мою руку. Я почувствовал, как она делает глубокий вдох, будто собирается сказать что-то важное, но не может найти слов.

– Я не сделаю тебе больно, – продолжил я, стараясь говорить ровно, чтобы не напугать её ещё больше. – Сегодняшняя ночь – это только начало. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя спокойно.

Её губы чуть дрогнули, будто она собиралась что-то ответить, но потом она снова замолчала. Я видел, как напряжение медленно накатывает на неё волнами. Что-то внутри неё боролось с этим молчанием, и я не знал, что с этим делать.

И тут она резко выдернула руку из моей. Я удивлённо поднял взгляд, не понимая, что вызвало такую реакцию. Её глаза были наполнены тревогой. Она прижала ладони к груди, будто защищалась от чего-то невидимого.

– Зумрат? – тихо спросил я.

Она подняла глаза на меня, и я замер. В её взгляде было столько боли, что у меня внутри всё перевернулось. Я открыл рот, чтобы спросить, что случилось, но она опередила меня.

– Мне нужно что-то сказать, – её голос был тихим, но дрожал от напряжения. Она сделала глубокий вдох, словно готовилась к чему-то страшному. – Но вы должны меня выслушать.

Её слова повисли в воздухе. Я не двинулся, ожидая, что она скажет дальше. Но вместо этого она снова замолчала, её взгляд метался между мной и полом, будто она искала силы продолжить. В этот момент я понял: её страх имеет причину. И эта причина может изменить всё.

2.3

Я сидела напротив него, чувствуя, как всё внутри сжимается в болезненный ком. Его глаза, полные ожидания, вглядывались в меня. Тишина между нами становилась невыносимой. Я знала, что должна сказать. Знала, что скрывать это больше нет смысла. Но как? Как объяснить? Как выдержать его взгляд после того, как я скажу правду?

Я закрыла глаза на мгновение, стараясь собраться с мыслями. Воздух казался густым, как в грозу. Сердце стучало так громко, что я едва слышала собственные мысли. Он ждал. Ждал, что я что-то скажу, но не подозревал, что это станет для него ударом.

– Рашид, – наконец выдохнула я, не поднимая глаз. – Я должна вам кое-что сказать.

Он нахмурился, его плечи напряглись. Я видела, как он чуть подался вперёд, всем своим видом показывая, что готов меня выслушать.

– Говори, – сказал он, и его голос прозвучал твёрдо, но без резкости.

Я сжала пальцы, стараясь унять дрожь. Это было труднее, чем я думала.

– Вы… вы не получите того, чего ожидали, – произнесла я, не смея поднять глаза.

– Что? – переспросил он, в его голосе мелькнуло недоумение.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. Эти слова, которые я держала в себе столько лет, казались слишком тяжёлыми, чтобы произнести их вслух. Но я должна была. Лучше сразу, чем жить в постоянном страхе, что правда выйдет наружу позже.

– Я не девственница, – тихо, почти шёпотом, произнесла я.

Комната наполнилась оглушительной тишиной. Воздух стал ещё гуще, будто вытеснял всё остальное. Я осмелилась поднять взгляд и встретилась с его глазами. В них сначала было недоумение, почти шок, а потом… потом пришло осознание. Я увидела, как это слово – «не девственница» – пробилось сквозь его мысли и ударило в самое сердце.

Он медленно выпрямился, словно не верил своим ушам.

– Что ты сказала? – его голос был низким, хриплым, но в нём уже начинала закипать ярость.

– Я не девственница, – повторила я, чувствуя, как голос предательски дрожит.

Его глаза вспыхнули. Он вскочил с кресла, резко, так, что я невольно вздрогнула. Его взгляд был холодным, острым, как лезвие ножа.

– Ты шутишь? – рявкнул он. – Это какая-то шутка?

Я покачала головой, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы. Я не могла смотреть на него. Мне было слишком больно видеть, как его лицо искажает гнев.

– Как ты могла? – продолжал он, переходя на громкий, резкий тон. – Как ты могла так меня опозорить? Кто он? Кто тот, с кем ты легла до свадьбы?

Я прижала ладони к груди, чувствуя, как сердце вот-вот выскочит из груди. Но я не могла ответить. Я не могла назвать имя.

– Ты понимаешь, что ты сделала? – его голос гремел, заполняя всю комнату. – Ты – моя жена. Тебя выбрали, чтобы принести мир. Чтобы быть символом чести. А ты… Ты просто обесчестила меня и всю мою семью!

Я закрыла глаза, стараясь не разрыдаться. Его слова били больнее, чем я могла представить. Но что я могла ему сказать? Что мне было тринадцать, когда это случилось? Что у меня не было выбора? Что я всю жизнь несла это в себе, боясь даже намекнуть кому-либо?