Проверяю телефон: несколько приторных смсок от Валеры в духе «самая красивая, неповторимая, любимая»… Как мужчины соглашаются казаться настолько сентиментальными, всего лишь чтобы затащить кого-нибудь в постель?
Давид заехал за нами в восемь. Как и предполагалось, вечер нам предстояло провести не в обычном кинотеатре. Мы оказались в тридцати минутах езды от центра Москвы, в частном кинотеатре под открытым небом. Это было настолько правильно, в рамках того образа, который я спроецировала на Давида, что восторг от подтверждения самых смелых ожиданий непроизвольно вырывался наружу.
Мне очень не хотелось, чтобы Костик заприметил своим зорким взглядом какие-то подвижки с моей стороны в направлении израильского друга. Он был еще тем любителем бразильских страстей и только бы испортил своими любопытством и пошлостью комментариев флюидность момента.
Хотя у Костика был свой праздник. Всю дорогу он распевал песенки Кайли Миноуг и высовывал голову из окна в поисках продюсера…
Темнота постепенно сгущалась. Машина посреди поля; запах травы, любви и лета; закат в глазах, огромный сорокаметровый экран в огнях по периметру, запасы поп-корна и мы, лежащие на крыше широченного «хаммера». Никогда романтика не доставляла мне такого удовольствия. А может, все дело в том, что у Давида отсутствовал налет банальности литературного героя и вся эта афера воспринималась одним долгожданным приключением. Это не занудные гримасы какого-нибудь чудика, которые попадались мне не раз и устраивали настоящую пыточную под названием «Вечер при луне»…
Выбор фильма стал вторым сюрпризом. Это была не тупая американская комедия, не «боевик для реальных пацанов» в духе «Бумера», даже не слезливая мелодрама, которые ошибочно выбирают для окучивания не в меру сентиментальных овечек. Ким Ки Дук собственной персоной! Один из любимейших моих режиссеров! И его фильм «Пустой дом»…
Передать словами, насколько фильм вписывался в окружающий нас пейзаж и насколько Костик не вписывался в его зрителей, невозможно. Основная задумка фильма в том, что главные герои (случайно встретившиеся па– рень и девушка) на протяжении всего действия не используют слов для общения. Они говорят с людьми вокруг, сами с собой, но только не друг с другом. При этом снято настолько мастерски, что в словах необходимости не чувствуется и все немые диалоги безумно гармоничны и естественны. Разумеется, единственные слова, которые им суждено произнести в конце фильма (конечно, о любви), воспринимаются на контрасте с долгим молчанием сильно и значительно.
Давид оказался между мной и Костиком, чему я была несказанно рада. Костик не унимался, постоянно ерзал, отпускал дурацкие замечания, раздражал меня жутко. Вместо того чтобы наслаждаться искусством, он странным образом настойчиво направлял всю свою энергию на нашего друга. Сомнений не оставалось: он всерьез намеревался добиться от Давида внимания, при этом далеко не безобидного… Я решила не вмешиваться. Костика никогда не останавливала ориентация в желании повеселиться. После десяти лет дружбы он до сих пор считал меня скрытой лесбиянкой и то и дело подпихивал более чем странных знакомых.
Фильм начался, и я целиком погрузилась в создаваемую им атмосферу – стопроцентная красота, когда нет ничего лишнего. Я даже не заметила, как все произошло, когда голова Давида оказалась на моем плече. Зато заметил Костик… Он «невзначай» уронил поп-корн ему на голову (пакет оказался на ней же), с охами-ахами принялся размахивать руками и лепетать что-то несуразное. Давид несколько удивился неожиданной неадекватности старого знакомого, но виду постарался не подать. Да… школьники и те выбирают более умелую тактику.
Я вообще старательно изображала саму отстраненность. Есть у меня такая особенность: равнодушно себя вести в стадии крайней заинтересованности. Вот и сегодня заделалась под девочку-швабру: вела себя как сорокалетняя девственница, старательно делала вид, что не замечаю никаких подкатов в свою сторону и вообще все мы здесь собрались такой «дружеской компанией фильм посмотреть». Давида эта позиция совсем не устраивала, и он не терял надежду разбудить во мне животные инстинкты.
Костины нервы опять не выдержали, когда израильтянин моей мечты принялся нежно укрывать меня пледом, заметив легкую дрожь. Костик вскочил, заверещал, что ему страшно лежать на краю (хотя сцену фильма страшной можно было назвать совсем с натяжкой) и принялся вклиниваться между нами. Давид вежливо промолчал, хотя странно на него покосился и не смог сдержать улыбку. Я уже ничему не удивлялась: Костино поведение выводило меня из себя, особенно на фоне такого шедевра мирового кинематографа.
– Чего-то мне тут тесновато…
Я подхватила плед и переместилась на капот подальше от голубков.
Не прошло и двух минут, как Давид удалился «в туалет», а по возвращении как бы невзначай не стал забираться на крышу и присоединился к моей компании… Обижать Костика ему, видимо, не очень хотелось, как, впрочем, и находиться у него под боком.
Приятно, когда есть человек, с которым хорошо молчать… Наконец-то рядом со мной сидел не очередной ушлепок «вырви-глаз», а действительно достойный мужчина, который чудом восхищал меня и устраивал во всех отношениях.
Идиллия резко оборвалась связью с подвыпившим претендентом на мое внимание. Еще одним сумасшедшим в компании на сегодняшний вечер прибавилось.
– Лана, зая моя, ты где? Ты где, я спр…прашиваю?!
Я заскрежетала зубами от злости на такое фривольное обращение к своей персоне. Какая еще зая?!
– Детка, это же Серж! Ну, Сержио! Ты что, не узнала?!
О Господи! Этого мне еще не хватало. Серж относился к студентам-малолеткам, вечно косящим под r’n’b-пацанов, эдаких крутых продвинутых пацанов в стиле 50 центов. На голове – модный нынче зачес под Элвиса, пухлые губы в стиле Анжделины Джоли и несколько неотражающий взгляд. В припадках откровения он поведал мне, что учится на экономиста (вот откуда у нашей страны столько проблем), недолюбливает ниггеров (их я в обиду не дам никому) и мечтает повторить карьеру Джастина Тимберлейка (голос между тем отсутствует напрочь). Меня угораздило связаться с Сержем во время отпуска на Сейшелах. Уж не знаю, как он там оказался, наверное, родители подарили поездку на двадцатипятилетие. Вот только птичкой Серж был далеко не полета того общества. Ну а я что… Я слабая женщина… повелась на умопомрачительный торс, накачанные мышцы, смуглую кожу и соблазнительную улыбку. К тому же меня, как обычно, окружала «дискотека восьмидесятых», возглавляемая напыщенными бизнесменами в поисках кандидатуры на экскурсию в личную библиотеку на яхте. Молодой обворожительный парень на их фоне смотрелся более чем выигрышно, и отказывать себе в развлечении я не собиралась. К тому же отдых без курортного романа за отдых не считается.
Конечно, зажигать с московскими экземплярами было против моих правил, но сдуру я понадеялась на мужское легкомыслие и догадливость нового знакомого. Время мы провели в эйфории и страсти. В постели Серж был просто богом, и это прощало его самоуверенность и недалекость. До знакомства с ним никогда не думала, что мужчины бывают такими глупыми… Хотя, с другой стороны, я с ним не книжки читать собиралась… пару раз он, правда, пытался напустить романтики: стихи а-ля «Нет, я не Байрон, я другой», ужин при свечах и прочая чепуха (от которой воротило не по-детски); после чего я доходчиво постаралась объяснить, что если он хочет секса, то в душу для этого мне лезть совсем ни к чему. На том и договорились и продолжили наслаждаться острыми ощущениями и безобидными приключениями.
Только вот мой юнец, видимо, решил не останавливаться на достигнутом. Осмыслив по косвенным показателям, что с деньгами у меня все в порядке, Серж догадался, что моя компания приятнее, чем ублажение за их счет старых пироженниц. Чужие связи или деньги он считал оправданной платой за собственную красоту, в конце концов, каждый предлагает то, что может. А ему действительно больше предложить было нечего. Вот и вцепился в меня по возвращении в Москву… А я по неопытности не сообразила вовремя замести следы…
