Томек на цыпочках вошел в соседнее помещение. Быстро вернулся и обрадованно сказал:
- Дядя Смуга все еще спит, но горячки у него нет - лоб совсем холодный. Может быть, эти шаманы действительно помогли? Маккой говорил, что они умеют приготовлять разные противоядия.
- Чудак этот секретарь кабаки, - заметил моряк.
- Папа считает, что он очень разумный человек. Думаю, папа прав, потому что Маккой много знает о Польше.
- Наверняка разумный, если твой уважаемый батюшка так утверждает, ведь он обо всем рассуждает так, словно читает по книжке.
- Скорее, скорее! Катикиро прийти уже за белый буано, - позвал Самбо, вбегая в хижину. - Белый буана идти к кабака и говорить ему очень много. Они уже ждут.
- Посмотри-ка, браток! У бугандцев нет часов, а пунктуальность не хуже, чем у дежурного трубача Мариацкого костела в Кракове, который с такой точностью трубит каждый час, что по его трубе можно проверять любые, самые лучшие часы.
- Вы говорите, что у них нет часов? - удивился Томек.
- Конечно, ведь нельзя сделать часы из мелких частей такими толстыми пальцами.
- Вы опять шутите, а там нас уже ждут. Идем скорее!
Они вышли из хижины и присоединились к ожидавшим их Вильмовскому и Хантеру, около которых стояли масаи с подарками для кабаки и его министров. Во главе торжественного шествия занял привычное место Самбо с польским флагом, а за ним - охотники, в обществе катикиро и Маккоя.
Дворец кабаки был окружен высокой оградой, сплетенной из слоновой травы. У ворот стояла большая печь, сложенная из камней и глины, в которой слуги поддерживали постоянный огонь.
- Видимо, это царская пекарня? - сказал боцман, разглядывая оригинальную печь.
- Ш-ш-! - предостерегающе шепнул Маккой. В этой печи день и ночь горит "святой огонь кабаки", который угасает только в момент смерти царя.
- А Томек говорил, что ваш молодой кабака принял христианство,вполголоса сказал моряк.
- Томек сказал правду, но следует помнить, что в Уганде верных сзывают на богослужение не колоколами, а звуками тамтамов...
- Черта с два разберешься со всем этим, - пробурчал в сердцах боцман и сконфуженно умолк.
Бугандский царек жил в примитивно построенном деревяннном дворце. Кабаке Дауди Хва минуло всего девять лет. Сейчас он сидел на возвышении, покрытом шкурами леопарда, украшенном стеклянными бусами и птичьими перьями. Одежда царя состояла из белой накидки. В правой руке он держал покрытое резьбой древко копья. Звероловы подошли к оригинальному трону. Молодой кабака поднялся и протянул им руку для рукопожатия. Когда пришла очередь Томека, тот крепко пожал руку царя, искоса взглянул на пояс из чистого золота, которым была перетянута талия кабаки. После столь любезного знакомства катикиро предложил белым звероловам сесть на железные стулья, стоявшие вокруг трона. Начались торжественные речи, которые, чем длинней и напыщенней бывают, тем больше нравятся неграм. После обмена приветственными речами Вильмовский вручил кабаке, министрам и присутствующим на аудиенции вождям подарки. В числе их были два револьвера, несколько стальных ножей, разноцветные ткани, стеклянные бусы, медная проволока, гребни и коробки консервов. Хозяева громко выражали свое удовольствие. Вдруг Томек встал со стула. Ближе всех к нему сидел боцман Новицкий, который, заметив предостерегающий взгляд Вильмовского, пытался посадить Томека на место, потянув его за штаны, но опоздал. Томек, которому, по его мнению, пришла в голову гениальная идея, быстро подошел к трону кабаки и сказал:
- Ваш секретарь, Маккой, сообщил нам, что вы, ваше величество, симпатизируете полякам, поэтому я хочу преподнести вам дар из Польши. В день моего отъезда из Варшавы в Австралию дядя подарил мне серебряные часы. На крышке виднеется барельеф, представляющий вид Старого города, очень прошу вас принять эти часы в дар от меня.
Говоря это, Томек достал из кармана свои любимые часы и протянул их кабаке. Дауди Хва не совсем понял быструю речь Томека, но Хантер, побуждаемый Вильмовским, помог Томеку. Он перевел слова мальчика на местное наречие. Царь протянул руку за подарком.
- Скажите ему, что если завести часы вторым ключиком, они играют как куранты, - воскликнул Томек.
Хантер даже крякнул, но как-то перевел слова Томека. Звероловы облегченно вздохнули. Молодой царь рассматривал часы с большим интересом. Он передал министру свое копье, потом, указав на прикрепленные к часам два ключика, сказал по-английски:
- Покажи мне, как их заводить!
Томек приблизился к кабаке, завел часы, а когда послышался тихий звон, Дауди Хва обрадованно захлопал в ладоши и сказал:
- Большое спасибо! Очень красивые часы. Я возьму их с собой в Англию, когда поеду туда в будущем году в школу.
- Вот интересно, я тоже учусь в Англии. Может быть, мы там встретимся, - ответил Томек.
Боцман Новицкий весело слушал беседу мальчиков, но Вильмовский и Хантер сидели, как на горячих угольях. Еще немного, и был бы нарушен торжественный церемониал царской аудиенции. Вероятно, катикиро тоже опасался этого, потому что многозначительно кашлянул. Дауди Хва взглянул на него и сразу же стал серьезным, словно вспомнил вдруг свою важную роль.
- Ты должен прийти ко мне один. Я хочу поговорить с тобой о школе,сказал он, подмигнув Томеку.
- Хорошо, я обязательно приду, - обещал Томек и вернулся к своим товарищам.
Кабака кивком головы подозвал катикиро. Премьер-министр немедленно подошел к нему. Они о чем-то пошептались, после чего катикиро объявил Томеку, что у кабаки есть специальный ловчий, умеющий дрессировать диких животных, кабака дарит Томеку двух молодых ручных гиппопотамов и приказывает своему придворному ловчему принять участие в охоте белых путешественников.
На этом аудиенция закончилась. Возвращаясь к себе, звероловы обменивались впечатлениями от визита у кабаки.
- Подумать только, как этот мальчуган управляется с неграми, - говорил боцман. - Он только кивне головой и министры тут же кланяются ему в пояс. Если бы все царьки африканских племен были так щедры как этот, то мы вывезли бы половину Африки, не двинув даже пальцем. За старые часы Томек в три мига выманил у него двух гиппопотамов.
- Во-первых, не выманил, а во-вторых, для меня это была память о Варшаве, - отрезал мальчик. - Вы что, уже забыли, сколько труда потребовалось, чтобы разыскать эти часы в гнезде беседковых птиц в Австралии, которые у меня их стянули?
- Что верно, то верно, - признал моряк.
Вильмовский отчитал боцмана за то, что тот наговорил мальчику, будто бы у бугандцев нет часов, и тем самым подсказал ему идею подарка. Сына он предупредил, чтобы в будущем тот не вмешивался в официальные переговоры с неграми. Оказалось, однако, что своим поступком Томек привлек к себе и к членам экспедиции сердца молодого кабаки и его министров. На следующий день кабака со своей свитой нанес звероловам визит и пригласил Томека к себе. С этого момента Томек стал ежедневным гостем юного царька. Они чрезвычайно подружились и вместе поехали посмотреть на подаренных Томеку гиппопотамов. Томек был очень рад подарку. Он восторженно рассказывал отцу и друзьям о том, как "толстяки" весь день сидят в воде, а по вечерам выходят на сушу, где царский ловчий готовит для них пищу в большом деревянном корыте. Было решено, что звероловы заберут гиппопотамов на обратном пути, после охоты на горилл и окапи.
Прошла неделя. Смуга почувствовал себя значительно лучше и мог уже самостоятельно ходить на длительные прогулки. Звероловы решили отправиться в дальнейший путь. Вильмовский, Хантер и Смуга тщательно разработали будущий маршрут экспедиции. Они намеревались идти вдоль реки Котонга до озера Георга и дальше до Катве на берегу озера Эдуарда. Между южной оконечностью гор Рувензори и северным побережьем озера Эдуарда находилась узкая равнина. Здесь они намеревались перейти границу Конго[128], где в джунглях Итури предполагали организовать охоту на горилл и окапи.
