На него уставились две пары самых широко открытых, самых голубых глаз, какие он в жизни видел. Они были полны изумления, но в них не было ни

капли понимания.

- Спускайтесь, - повторил он, помахав им рукой. – Бояться нечего.

Девочка и мальчик повернулись друг к другу и заговорили на каком-то

странном языке. В конце-концов они решились покинуть свое воздушное

убежище и спустились вниз по стволу дерева. Они встали спиной к гинкго, глядя на Карпентера.

Он подошел к ним, остановившись в нескольких футах. Мальчику можно

было дать лет девять, а девочке - лет одиннадцать. Мальчик был одет в

темно-синюю блузу с короткими рукавами, расшитую золотым позументом, и брюки того же цвета. Девочка была одета точно также, только ее одежда

была лазурного цвета, а брюки больше походили на бриджи. Было трудно

сказать, чья одежда была измята больше, но одежда девочки выглядела

грязнее, возможно, потому, что была более светлого цвета. Ботинки у обоих

были вымазаны засохшей грязью. Девочка была примерно на дюйм выше

мальчика. Она держалась очень прямо, и ее волосы лютикового цвета падали

ей на плечи. У мальчика волосы были потемнее и коротко острижены.

Детишки отличались тонкими чертами лица и оба были худыми. Карпентер

подумал, что они, скорее всего, брат и сестра.

Наконец мальчик, серьезно глядя в серые глаза Карпентера, произнес

несколько фраз. Карпентер покачал головой, и мальчик сказал несколько

фраз, по-видимому, на другом языке. Карпентер снова покачал головой. Он

ответил мальчику на английском, затем на французском и на немецком – из

современных языков он знал только их. Каждый раз мальчик качал головой.

За все это время девочка не проронила ни слова - она просто стояла, поглядывая на Карпентера с каменным выражением лица.

Он не стал пытаться произнести что-нибудь на древних языках, знакомых

ему. Обычно современные дети не очень-то склонны к изучению

арамейского, греко-ионийского или греко-дорийского - эти языки он изучал, готовясь к путешествиям в прошлое, когда выполнял задания Ассоциации

Исторических Исследований – сестринской NAPS организации. Эти

ребятишки определенно выглядели современными детьми. Карпентер

понятия не имел, из какой страны они прибыли и каким образом они

оказались в C-16, но представлялось очевидным, что они должны были

использовать для прыжка в прошлое машину времени Ллонка, и вряд ли они

осуществили такой прыжок в одиночку.

Казалось, надежда понять друг друга была потеряна, но все оказалось не так.

Мальчик полез в один из карманов своих брюк и достал что-то вроде двух

пар сережек. Он приспособил одну пару себе на мочки ушей и протянул

другую Карпентеру, показав, чтобы он прикрепил их себе. Сережки были

крошечными подвесками с прикрепленными к ним зажимами. Нет, не

подвесками

–

мембранами.

Зажимы

оказались

самоклеющимися

фиксаторами, которые плотно прижимали мембраны к отверстию уха, не

ухудшая при этом слышимости.

Мальчик повернулся к девочке. – Давай, Дидри, - сказал он на английском. –

У тебя есть пара, даже больше. Я знаю, у тебя есть. Надень их.

Дидри? Ну ладно, так или иначе это имя звучало как Дидри. Девочка достала

такую же пару сережек из кармана своей блузы и одела их на мочки ушей.

При этом она не сказала ни слова.

Карпентер почувствовал, что его разыгрывают. - Должен заметить, - сказал

он мальчику сухо, - что ты на диво быстро умудрился освоить наш язык.

Мальчик покачал головой. - Нет, я по прежнему говорю на своем, - сказал он, и Карпентер заметил, что артикуляция его губ не совпадала с

произнесенными словами. – Сережки-говорешки только делают похожим

мой язык на ваш. Они воздействуют на слуховые нервы, осуществляя

идиоматический перевод. Личные имена, конечно, не переводимы, и

озвучиваются как имена, близкие вам по звучанию. Кое-какие слова вы

слышите как они есть, так как сережки-говорешки не переводят все на сто

процентов. В любом случае, каждый из нас одел их, и теперь все, что я

говорю, вы слышите так, как если бы вы сами это сказали, а то, что вы

говорите, я слышу так, как это сказал бы я. На Марсе у нас столько языков, что ни один человек никогда не сможет выучить их все. Даже в одной стране

много разных языков. Рано или поздно сережки-говорешки должны были

быть изобретены, и в конце концов их изобрели. Почти у каждого есть по

меньшей мере две пары.

- Марс?

- Да. Мы с Марса, Большого Марса. Меня зовут Скип.

- А какая у тебя фамилия?

Мальчик показался озадаченным. – У нас на Марсе у каждого только одно

имя.

- Меня зовут Джим Карпентер, - сказал Карпентер. Он посмотрел на Дидри.

Она глянула на него тоже, но таким манером, как будто она смотрела сквозь

него. – Она твоя сестра?

- Да, сэр.

- Неужели она не может говорить?

- Видите ли, мистер Карпентер, она не может говорить с вами. Она

принцесса.

- Понятно. Ну что ж, раз она принцесса, то ты, надо полагать, принц. Но ты

разговариваешь со мной.

- Да, но со мной совсем другое дело. Она следующая, кто наследует трон

Большого Марса, и это делает ее особенной персоной. И не только это, -

добавил Скип. – Она с самого начала была высокомерной.

Дидри сверкнула в его сторону глазами, но промолчала.

- Причина, по которой мы оказались здесь, на Земле, - продолжил Скип, -

заключается в том, что нас похитили.

* * *

“Итак, я здесь, - подумал Карпентер, - в верхнемеловом периоде, и кого я

спасаю от утиных челюстей анатозавра – принцессу Марса ее младшего

брата, Скипа! А теперь еще, оказывается, они были похищены!”

Но в то, что рассказал ему Скип, было поверить не сложнее, чем в то, что

собирался рассказать Скипу и его сестре он. – Я с Земли, из 1998 года. Это

74,051,622 года спустя. Он показал на трицератанк. – А это Сэм, мой

вездеход. Он больше похож на танк, потому что это бронированный

вездеход. Сэм – это его кличка. У него есть большой двигатель “Камминз”, который подзаряжает батареи, а заодно он оборудован небольшим

временным двигателем, который позволяет ему совершать короткие прыжки

назад во времени. После прыжка в прошлое он может вернуться в то время, из которого он прыгнул, плюс то время, которое он провел в прошлом, а

встроенный регулятор предотвращает прыжки в более далекое будущее. Он

снабжен

скрытыми

автоматическими

голографическими

камерами,

расположенными по бортам, и обычно, когда я отправляюсь в

доисторические времена, я делаю это исключительно с задачей отснять

голографические видеоматериалы, но на этот раз я прибыл еще по одной

причине: выяснить происхождение ископаемых останков человека. Новые

методы датировки позволяют палеонтологам определять периоды времени с

высокой точностью, и они могут фиксировать время гибели любого