И чудовище действительно отошло на несколько шагов в сторону, давая человеку дорогу к оружию.

Найда даже зубами заскрипел от такого унижения, но решительности, тем не менее, не растерял.

Невзирая на некоторую одеревенелость мышц, он ловко спрыгнул с нижней ветки на втоптанный снег и одним большим прыжком оказался возле меча. Все-таки доверия к словам оборотня у человека не было и на грош. Холодное лезвие блеснуло в лунном сиянии, и воин облегченно улыбнулся.

– Готов? – поинтересовался волколак. – Или еще подождать? Не стесняйся... Может, до ветра сходишь? Ежели охота. Я подожду... Потом, меньше дерьма в тебе будет... Га-га-га! – не удержался от насмешливого хохота, хотя поначалу голос его звучал довольно мягко, даже сочувственно.

Этой, последней обиды было достаточно, чтобы разозлить и более покладистого, что же касается Найды, то он так свирепо заскрипел зубами, будто жернова сдвинулись.

– Мы еще посмотрим, чье дерьмо здесь останется, – ответил презрительно. – И нечего паясничать, здесь кому-то ужинать приспичило. Что ж теперь не спешишь? Боишься, чтобы об это кушанье зубы не поломать? И правильно – стерегись, может цел останешься!..

Найда широко перекрестился, взял меч обеими руками и короткими упругими шагами стал приближаться к чудовищу. А волколак, искренне удивленный подобной наглостью, так и замер с разинутой пастью. Это ж впервые человек шел к нему, а не убегал сломя голову, − не разбирая дороги. И только в то мгновение, когда воин, коротко взмахнув мечом, почти задел ему острием по носу, волколак молниеносно уклонился в сторону, и знакомая ярость опять полыхнула в его красных зрачках.

Найда еще одним глубоким выпадом попробовал достать мечом чудовище, вкладывая в удар весь вес своего тела… И, когда б это ему удалось, то кто знает, как все обернулось бы дальше, но волколак лишь мотнул лобастой башкой – и невероятная сила, словно перышко, вырвала оружие из рук человека, а следующий толчок, мордой в грудь, бросил воина на снег, − и огромные лапы прижали его к земле.

– Вот и все... Хе-хе... Время ужина...

Пасть раскрылась и сомкнулась на горле у человека...

Сомкнулась, да не до конца. Потому что едва лишь волчьи клыки коснулись кожи Найды, как в разрез кольчуги, из-под рубашки, вырвался зеленый луч и ударил в шею оборотню. Чудовище жалобно взвизгнуло, отпрянуло в сторону и удивленно вытаращилось на распростертого перед ним человека. В воздухе запахло подпаленной шерстью и мясом. А воин, который уже простился с жизнью, продолжал лежать неподвижно с закрытыми глазами, в душе, удивляясь, чего смерть принуждает себя так долго ждать, и вознося молитвы, чтобы это произошло не слишком болезненно.

– Ну, ты... – буркнул волколак. – Долго еще прошлогоднюю падаль будешь из себя изображать?

Найда открыл один глаз.

– Теперь еще в «моргалки» надумал поиграть?

Найда открыл и второй глаз. Провел руками по телу и сел, растерянно оглядываясь.

– Я еще живой?

– Дурень, – констатировал оборотень и качнул головой в такт своим мыслям. – А глупцам, как известно, всегда везет... И чем они Богам так по нраву? Ты где амулет достал, пентюх?

– Амулет? – переспросил Найденыш. – Какой еще амулет?

– Ту вещицу, что у тебя на шее нацеплена, простофиля… – начал терять терпение волколак. – Или ты хочешь убедить меня, что сам не знаешь, какое сокровище за пазухой носишь?

Парень молча всунул руку под одежду и добыл на свет серебряную волчью голову, которая качалась на шелковой шнуровке.

– Этот? – спросил удивленно, но ответа уже не требовалось, потому что, увидав амулет, волколак отпрыгнул назад шагов на десять, прижал уши, припал всем туловищем до земли и завилял хвостом, будто шкодливый кот, что, хоть и признает силу и право хозяина, но не раскаивается в содеянном. – Так вот что это такое... – промолвил воин, и в глазах его блеснула такая лютая ненависть, что куда там зеницам оборотня. – Ну, скотина, погоди! Теперь мы с тобой иначе поговорим, − за все посчитаемся... Ты уж не сомневайся...

Глава седьмая (продолжение)

Зима года 6748-го. Околица Галича.

Пидгороддя

Одним сильным прыжком Найда вскочил на ноги и... упал на пол с лежанки, которая стояла в его доме. После чего − воин окончательно проснулся и сел, вытирая из чела обильный пот.

– Вот так приснилось, – прошептал едва слышно. – От такого сновидения не долго и преставиться.

Митрий очутился рядом почти сразу же.

– Сон? Ты видел сон? Рассказывай быстро, пока не забыл. Я здесь поколдовал немножко над тобой. Сон вещий должен быть! Что снилось?

Найда покрутил головой.

– Такое в двух словах не перескажешь...

– А ты попробуй, – настаивал домовой.

– Ну, если в целом, то я с волколаком, гм, дрался.

– Значит, все же оборотень, – кивнул Митрий, будто и не ожидал ничего другого. – Он не показался тебе знакомым?

– Знакомым? – переспросил удивленно Найденыш. – Ну, я вроде бы не имею среди оборотней товарищей. Хотя, погоди... Вот, когда ты спросил, я вспомнил, кого напоминал мне его голос. Юхима!.. Но, конечно, после того, что случилось... Разве кто иной мог мне присниться?

– Юхим? – повторил домовой. – И это сходится... Теперь скажи мне еще одно: кто из вас победил?

– Ну, волколак оказался сильнее, − я, хотя и не видел этого, но знал, что он всех моих спутников загрыз. А когда и моя очередь умереть пришла, что-то вмешалось... Какой-то амулет спас мне жизнь.

– И это сходится. Добрый сон тебе приснился, хлопче. Теперь я буду за тебя спокоен. Лишь прошу, прежде чем будешь выбираться в дальнюю дорогу, поговори сперва со мной.

– В какую еще дорогу? – удивился Найда.

– Не ведаю... Как придет время, ты сам расскажешь мне, куда собираешься.

– Ты можешь обойтись без загадок? – повысил сердито голос Найда. Но Митрия уже не было рядом.

Зато на дворе заскрипел под сапогами снег, и кто-то властно постучал в оконницу.

– Кто там? – встревожено отозвалась мать.

– Сотник велел собрать дружину, – послышался голос десятника. – Поторопись, Найда!

– Уже иду! – отозвался парень и соскочил из лежанки. А что ложился полностью одетым, то лишь накинул кольчугу, подпоясался мечом и шагнул к сенным дверям.

– Сынку! – вдруг позвала матушка.

– Что, нене?

– Будь осторожен...

– А как же, – улыбнулся парень. – Расхристанный ходить не буду, и снег горстями есть тоже не буду.

– Сон я видела плохой, – прошептала Христина.

– Сон? И вы – сон...

– Волчий сон... Волки тебя из моих рук рвали, а я удержать не могла...

– Да, – протянул Найда. – Что-то и в самом деле слишком много волков и волколак вокруг Галича развелось. – А обращаясь к матери прибавил нежно:

– Не беспокойтесь, нене. Митрий говорил, что серым я не достанусь, и мне почему-то кажется, что он не обманывает... – потом перекрестился на икону в углу и поспешно вышел... Сотник зря не стал бы тревожить.

* * *

Пурга и снегопады, что почти неделю, не утихая, укутывали снегами замерзшую землю, наконец-то угомонились. Тяжелые свинцово-черные тучи побледнели и растаяли, будто никогда и не собирались, − и над всей Галичиной засияло солнце, заискрилось снежинками и инеем − мягкое зимнее небо.

В лесу было тихо и спокойно. Лишь изредка с шорохом и буханьем сползала с гибкой ветки пушистая белая шапка, и звонко хрустел на морозе снег под конскими копытами.

Выполнив поручение и переждав ненастье, Найда неспешно возвращался в Галич. У парня был замечательное настроение, и в такт легкому конскому шагу он мурлыкал себе под нос какую-то рождественскую песенку.

Еще совсем свежие и болезненные воспоминания медленно отступили где-то на заплечье, а там и потерялись, смешавшись с новыми впечатлениями и заботами.

Даже возвращаясь домой, Найда больше думал о том, как поживают больной отец и старая матушка, чем маялся трагедией, произошедшей с любимой. Правда, здесь Руженка была сама частично виноватая. Кто же стерпит обиду, брошенную в лицо, к тому же столь безосновательно. Поэтому и молчало сердце парня, прячась за несправедливость, и позволяло не думать о том, что той сейчас, должно быть, значительно хуже и тяжелее.