— Михаил Иванович, я же сказала — для вас, почти все что угодно. Но, я не рассчитывала задерживаться в Питере. Сессия закончилась. Соответственно в ближайшие два-три дня меня ждут дома. Не появлюсь — мама будет беспокоиться. Звонить в деканат. Хотелось бы предупредить их. Как считаете? Это возможно?

— И в чем проблема? — пожал плечами профессор. — Звоните. Объясните…

Скромно молчим и смотрим в пол. Пусть сам догадывается. Не маленький. А заодно и мне страховка.

— А-а-а, ну да… Причина… И не факт, что мама поверит. Хорошо. Наберите номер и дайте трубку.

Отлично! Лучше и не придумать. Никто не идет на преступление с открытым лицом и в собственной машине. Случись что… тьфу три раза! Его ж первого и возьмут за шкирку.

— Держите.

— Маму как зовут?

— Людмила Олеговна…

— Добрый день. Людмила Олеговна? Это профессор Тихонов вас беспокоит.

…

— Михал Иваныч, ага.

…

— Совершенно верно. Зам декана по научной работе.

…

— И мне очень приятно. Я вот по какому поводу беспокою. Мы хотим предложить вашей дочери принять участие в научной работе нашей кафедры. Но, поскольку исследования секретные, пока девушке не исполнилось двадцать, по закону, требуется согласие родителей.

…

— Не возражаете? Спасибо, Людмила Олеговна. У вас замечательная дочь.

…

— Бумаги оформим с начала следующего квартала. Бухгалтерии так удобнее. А сейчас мне достаточно устного согласия. Ага… И должен сразу предупредить, что в связи с новыми обязанностями, Евгении придется задержаться на кафедре чуть дольше… Возможно, до конца июня.

…

— Согласен… Тяжело. Но, наука требует жертв. А кроме этого — работа пойдет в зачет производственной практики. Так что все остальные каникулы девочка проведет дома. Ну и, не бесплатно, само собой. Как только оформим все официально, думаю, премию в размере полторы-двух стипендий, кафедра сможет выделить. Авансом, так сказать. В счет будущих свершений и открытий.

…

— Почему? Никакой случайности. Тестировали больше двух десятков студентов по данной специальности. И только по результатам тестов выбрали Евгению. Повторюсь, у вас просто замечательная дочь. Будущее, не побоюсь этого слова, светило науки.

…

— Спасибо. До свидания. Чуть позже Евгения даст вам рабочий телефон лаборатории. Если возникнут какие-то дополнительные вопросы, звоните в любое время. Рабочее разумеется… Или в деканат… Всего наилучшего.

Михал Иваныч нажал «отбой» и вернул мне телефон.

— Будут еще какие-то просьбы или пожелания?

— Взять пару-тройку мелочей из квартиры…

— На даче есть все необходимое, — отмахнулся профессор. — От зубной щетки до… бритвенных принадлежностей.

Поглядел на меня… и улыбнулся.

— Извини, Женя. Чисто мужская поговорка. Но там действительно есть все. В крайнем случае, закажем с доставкой в магазине. У нас очень хороший супермаркет. Поехали? Дорога не близкая. А время не ждет. С каждым лишним днем, с каждым часом задача усложняется. А удача — наоборот, отворачивается.

Михаил Иванович решительно встал из-за стола, обошел вокруг и протянул руку.

— Можем идти?

Смотрел он спокойно и уверенно. Взгляда не прятал и казался уставшим. С таким лицом и взглядом в койку зовут только спать. А, если я все же ошибаюсь в профессоре, то максимум что от меня потребуется — погладить его по голове и спеть колыбельную.

— С удовольствием.

Профессор галантно открыл дверь, и мы вышли в приемную деканата. Странно, но несмотря на воскресный день, Катя, секретарь декана была на рабочем месте. Бинго! Считая вместе со звонком маме — это вторая страховка.

— День добрый, Михал Иваныч.

— Привет, Катенька. Если Петрович будет спрашивать — я на даче.

Секретарша перевела на меня взгляд и понимающе улыбнулась. Уж кому-кому, а ей не надо было объяснять, зачем студенток вывозят по выходным загород.

— Хорошо. Передам. Личное дело Брусникиной у вас?

— Да. В кабинете. Пусть еще полежит.

— Как скажете, Михал Иваныч. Приятного отдыха.

Ей явно хотелось что-то еще прибавить, более острое, а мне — в таком же духе ответить, но профессор толкнул дверь в коридор и чуть не силком выставил меня наружу.

— Женечка, я вас умоляю. Вам действительно важно, что эта расфуфыренная девица подумала о нас с вами? И потом, если позволите, напомню, что не далее как полчаса тому, ваши мысли практически ничем не отличались. Так что давайте не тратить душевные силы на разную ерунду. Поверьте, скоро они вам понадобятся без остатка и для гораздо более важной цели.

Я думала, внизу ожидает институтская служебная «Волга», на которой разъезжал в основном декан, но и Михалыча тоже не раз видели садящимся в салон. Оказалось — у лестницы в корпус был припаркован шикарный внедорожник. В марках разбираюсь не очень, но от этого авто за милю разило большими деньгами. Очень большими. Я бы даже сказала. Невероятными.

Заметив нас, водитель — молодой бритоголовый парень, чем-то напоминающий Вин Дизеля — резво выскочил наружу и открыл заднюю дверку. Помог сесть профессору, мне. После чего закрыл дверку и вернулся за руль.

— На дачу, Михал Иваныч?

— И побыстрее, Витя. Уверен, ребята нас уже заждались.

Чего?! Какие еще ребята?! Брусникина, ты куда в очередной раз влипла?! Беги, пока не поздно, дура! Сейчас же выпрыгивай из машины и можешь даже заорать что-то. Говорят, иногда помогает.

Но в эту секунду щелкнули блокираторы дверей, и машина сорвалась с места, заложив крутой вираж, бросивший меня в объятия профессора.

— Ничего, ничего… — улыбнулся тот, возвращая моему телу перпендикулярное (сидячее) положение. — Витек немного лихач, но настоящий профи. Мастер спорта, между прочим.

— Это прекрасно, — дрожь в голосе удалось унять с большим трудом, но все равно он предательски вибрировал, то и дела срываясь на нервный шепот. — Но ни о каких ребятах разговора не было! Профессор, простите, я на групповушку не подписывалась! Я не такая… Вы ошиблись.

— O tempora! O mores! — вздохнул Михал Иваныч. — Куда катится этот мир, если юная красавица ни о чем другом, кроме секса, при чем, в извращенной форме, думать не можете?

— Только не надо язвить?! — меня уже по-настоящему трясло. — Хватаете невинную девушку, запихиваете в джип и везете за город к каким-то «давно ждущим» ребятам. О чем еще я должна думать?

Михал Иваныч кивнул, протянул руку и успокоительно приобнял меня за плечи, слегка поглаживая. И веяло от него при этом не самцом, подчиняющим самку, а спокойным, уютным теплом. Как от отца или дедушки.

— Например, о спасении жизни другого человека, милая барышня. Годиться такая цель и задача? А чтобы думалось лучше, послушайте, Женя, мою историю.

* * *

В себя я пришла от заунывного пения. Открыла глаза и с трудом подавила рвущийся из груди визг.

«Мамочка родная! Это куда же я попала?! Кладбище что ли?»

Ну да… Куда не глянь — могилы и кресты! Кресты и могилы. Свежие, еще не поросшие травой и наоборот — осевшие настолько, что если б не перекосившийся обветшалый деревянный крест, сам бугорок в траве и не различить.

Впереди, спинами ко мне, стоят несколько человек. А я что делаю? О! Сижу на скамейке под разлогим деревом, прислонившись к толстому и шершавому стволу. Сомлела что ли? Или устала, пока на верх взбиралась?

Кладбище, к слову, на высоком пригорке обустроили. Красиво. Просторно. Солнце светит, ветер шелестит в кронах высоких вязов. Птички щебечут. Покойникам должно тут нравиться.

Господи, что за ерунда в голову лезет?.. Я-то здесь в каком статусе? И ведь рассказывал профессор, объяснял. Но… как-то даже незаметно для меня, включилась отработанная на лекциях система защиты студенческого разума от избытка знаний, и большую часть наставлений я банально пропустила между ушей. А то что услышала — тут же забыла. Вот и сижу теперь, как дура, хлопаю глазами, а ни «шпору», ни «бомбу» кинуть некому. Придется напрячь собственные извилины.