Только под самое утро несколько спало напряжение. Следователь и начальник уголовного розыска области ненадолго прикорнули в одной из комнат райотдела милиции. Писаревский пристроился на диванчике, Степанкин — прямо на стульях. В шесть часов все уже снова были на ногах.

Мотопомпа работала всю ночь. До самого утра пожарные выкачивали из канавы воду. Сделали они это добросовестно — воды в придорожной канаве как не бывало.

— Ну, Владимир Эдуардович, — обратился к Писаревскому Селезнев, — часики-то ведь оказались там, в канаве…

— Нашлись? И те и другие?

— Нет, только часы марки «Лира».

— А «Родина»?

— Этих часов мы не нашли.

— Надо продолжить их поиски. А заодно и ножа. Пусть все жители — не только улицы Фонвизина, но и соседних с ней — посмотрят внимательно на своих участках…

Предположение следователя оказалось верным. Александр Николаевич Васильев, проживающий в доме наискосок от того, где произошло убийство, нашел у себя на участке — неподалеку от забора — самодельный кухонный нож с коричневой пластмассовой ручкой. Он лежал на траве, слегка припорошенной снегом. В ночь накануне убийства снега не было. Он выпал только в ночь на шестое. Так как на самом ноже снега не оказалось, то оставалось предположить, что он очутился здесь позднее. Нож был остро отточен, на нем имелись многочисленные, в основном мелкие, бурые пятна. Кровь это или не кровь — должна была определить судебно-биологическая экспертиза.

— Накануне я ножа не видел, — уверял Васильев, — хотя трижды проходил мимо этого места к колодцу. Значит, его подкинули позже, видимо ночью.

Нож со всеми предосторожностями подняли, упаковали в коробку и отправили на исследование.

Опрос местных жителей ничего существенного не дал. Все они заявляли, что никаких подозрительных лиц в поселке не встречали. В пустых дачах никто не ночует. Гулянки ни у кого в эти дни не устраивались.

Затем началась проверка знакомых Вали. Писаревский установил, что среди них были четыре парня — Василий, Виктор, Вячеслав и Геннадий.

Виктор отпал сразу же — он находился в туристской поездке на теплоходе в Ригу. Нашлось алиби и у Геннадия, с которым Валя дружила в последнее время.

Писаревский приступил к допросу Вячеслава.

Вячеслав — это был тот самый Славик, кому принадлежали часы марки «Родина», пропавшие с места происшествия. Когда-то Славик работал вместе с Валей на одном заводе. Девушка ему очень нравилась. Он даже заявлял друзьям: «Мне без Валентины жизни нет — люблю ее так, как никого не любил». Славик делал Вале предложение, просил стать его женой. Но он ей не нравился, а в последнее время она стала даже его избегать. Славик был физически слабым, болезненным. Он и с завода уволился из-за этого. Валя говорила о нем своей подруге: «Зачем мне такой муж — он даже ведра воды принести не сможет».

Однако Славик продолжал настойчиво ухаживать за девушкой, искал с ней встреч, поджидал ее у заводской проходной. Однажды его видели в поезде с букетом гладиолусов. На станции Мельничный Ручей в вагон вошла Валя. В руках у нее были точно такие же цветы. «Эх, выходит, я зря везу эти цветы из дома!» — произнес Славик, взглянув с огорчением на свой букет. «Выходит, зря!» — холодно отрезала Валя.

Но даже этот случай не отрезвил парня. Он продолжал домогаться девушки. Единственное, что позволила себе Валя, это взять у него часы и дать ему свои для ремонта. Но почему она не вернула Славику его часы? Почему держала у себя?

Ответ на этот вопрос дали мать и сестра Валентины. Они сказали, что раз Валя избегала встреч со Славиком, то, естественно, и часы не могла ему вернуть. Мать постоянно напоминала ей об этом, говорила, что чужую вещь нечего держать у себя, надо вернуть. Накануне своей гибели Валя наконец достала часы, завела и положила в сумочку. Сестра, которая видела это, поняла, что Валя собирается их отдать Славику.

Так, может быть, именно Славик совершил преступление? Может быть, поняв, что Валя никогда не будет его женой, он решил убить ее из ревности?

Писаревский спросил у Славика на допросе:

— Когда вы последний раз встречались с Илатовской?

— Недели две-три назад. Это было на станции Мельничный Ручей. Я подошел к Вале и спросил: «Я слышал, что вы переехали, живете теперь по другому адресу. По какому?» — «А тебе не все равно?» — ответила она. «Ты не хочешь, чтобы я с тобой даже разговаривал?» Валя промолчала. И я понял, что она для меня навсегда потеряна…

— Нам известно, что пятого ноября вы работали во вторую смену. Работу закончили в двадцать три часа пятьдесят пять минут. Что вы потом делали?

— Поехал домой. Электричка отходила в ноль тридцать одну.

— Кто может подтвердить, что это так?

Славик задумался.

— Ну? — поторопил Писаревский.

— Вспомнил! В вагоне ехала девушка. Фамилия ее мне неизвестна, знаю только, что зовут ее Алла. Она читала книгу. Еще я встретил в поезде Сашку Зайцева из Ириновки. Спустя некоторое время я прошел в последний вагон, лег на скамейку и так доехал до станции Ладожское Озеро, где живу. Домой пришел в два ночи.

Найти Аллу оказалось не так-то легко. Кто она такая, где живет? Только после двух дней кропотливых розысков оперативник наконец доложил:

— Алла найдена! Это Алевтина М., жительница поселка Борисова Грива, работница объединения «Светлана». Она подтвердила, что Славик ехал с ней в одном поезде. Парень подсел к ней на скамейку и своей болтовней мешал ей читать, так что она даже вынуждена была в конце концов сказать ему: «Отстань!» Славик обиделся и ушел. Позже, когда поезд стал подъезжать к станции Борисова Грива, Алла прошла в последний вагон и увидела на скамейке спящего Славика.

Зайцев из Ириновки также подтвердил, что видел Славика в электричке. Тот вошел в вагон на перегоне между станциями Корнево и Проба, подсел к Сашке, поболтал о том о сем и пошел дальше.

Показания Зайцева были чрезвычайно важными для установления алиби Славика. Станция Корнево находится дальше станции Мельничный Ручей. Следовательно, Славик говорил правду, что после работы поехал прямо домой.

Вычеркнув из списка подозреваемых и его, Писаревский вызвал на допрос последнего из знакомых убитой девушки — Василия. Но и тот оказался невиновным.

Одновременно с проверкой знакомых Вали отрабатывались и другие версии. Десятки сотрудников милиции, дружинников производили подворный обход. Большинство опрошенных отвечали, что ничего не знают. Наконец нашелся свидетель, который заявил, что приехал с Валей одним поездом, тем, что прибывает в Мельничный Ручей в 1 час 07 минут. Они даже ехали в одном вагоне, а потом часть дороги шли вместе, после чего расстались. Дальше Валя пошла одна…

Этим свидетелем была Люба М. Как бы ни были туманны ее сведения, тем не менее они позволили следователю определить хотя бы часть маршрута, по которому Валя шла от станции. Это уже было немаловажно.

Заинтересовал Писаревского и рассказ местной жительницы — Тамары Степановны, которая тоже приехала тем же поездом. Поскольку час был поздний, Тамару Степановну встретил на станции Мельничный Ручей ее муж. К ним присоединилась знакомая соседка, и все трое направились домой.

Тамара Степановна рассказала, что чем дальше удалялись они от станции, тем все пустыннее, глуше и темнее становились улицы. Идти было жутковато. На земле лежали длинные тени, отбрасываемые деревьями и заборами. Когда стали подходить к улице Фонвизина, Тамаре Степановне показалось, что оттуда донесся крик: «Мама! Мама!» Кричала девушка. Голос был тревожный.

— Ау! — крикнула Тамара Степановна, останавливаясь и вглядываясь в ночную темноту.

Никто не отозвался. Спутники стали уверять Тамару Степановну, что она ошиблась, никто не кричал.

Подошли к улице Фонвизина, посмотрели: она была пустынна.

— И все-таки я отчетливо слышала крик «Мама!», — сказала следователю Тамара Степановна.

— Почему же это вас не насторожило?