Почтенным и благоразумным мужам, бургомистрам и ратманам города Ревеля, да придет это письмо с выражением почтения.
[Примите] наш дружеский привет с благим пожеланием всего доброго. Почтенные любезные господа, да будет известно вашей любезности, что мы тут, как мы вам часто писали, ныне пребываем в трудных отношениях с русскими; чем дальше, тем раздраженнее обращаются они в нашу сторону. К сему добавилось то, что наши послы, которые провели здесь Пасху [8 апреля], поручились за нас и поклялись, что на Иванов день сюда прибудут послы, компетентные во всех делах, и предоставят ответ по поводу пиратов (seirovers), которые убили их [собратьев], а их товары забрали. Теперь и Петров день [29 июня] прошел, а о наших послах слуху все нет. Ныне они [новгородцы] сказали на общем вече перед всем Новгородом, что это им представляется неправдой и наши послы не прибудут, и что мы, как было сказано, лживы во всех наших делах. И мы надеемся, что наши послы не давали такой клятвы относительно вышеупомянутого срока. Далее, любезные господа и друзья, на протяжении примерно пяти дней они ежедневно созывали по одному-два веча по нашему делу, и как только летнее время переваливало за полдень, они прибегали на подворье, подобно лающим псам, как если бы одни хотели нас сварить в кипятке, а другие изжарить, и [требовали], чтобы нас сразу же отправили в темницу и в железа. Это нас и прямь не миновало, ежели б тому не воспротивились добрые люди, в особенности епископ [владыка], который так за нас просил, что из-за своей мольбы и отсутствия разрешения, которое он не хотел давать, вызвал великое недовольство русских, а также некоторые другие начальники (uppersten), так что дело дошло до перемирия, однако мы приняли перед Новгородом обязательство послать человека, [который] за 14 дней и не дольше возвратится сюда с известием от наших старшин (oldesten) о том, хотят они отправлять сюда послов держать ответ за их собратьев и товары согласно крестоцелованию или же нет. Далее: ежели из того ничего не выйдет, и этот посланец не привезет от вас доброго ответа, и ваши послы сюда не прибудут, тогда они желают сами вершить суд, и поступить с нами так, как поступили с их собратьями, забрать товаров так много, сколько было у тех; ежели потом возникнет нужда в посольстве, они его пошлют после. Это они сказали нам на открытом вече при заключении соглашения. Любезные господа и друзья, поразмыслите об этом наилучшим образом, ведь ежели такового не случится, мы можем предположить для себя нечто еще более страшное, что нам будет очень тяжело преодолеть, поскольку новгородцы не внимают советам и злоба здесь в настоящее время чрезвычайно неистовствует; мы также надеемся, что, получив ваши письма, нас отпустят. Окажите же милость, подумайте еще и о том, как нам отсюда уехать, поскольку здесь находится много молодых людей, которые прожили все, что у них имелось, частью даже носильное платье. Чтобы все эти дела не принесли нам беды, вы написали Новгороду записочку (seddelken) про дары, которые прибудут сюда с посланцами [купцов], и мы поклялись в том, что они должны вернуться и доставить известие о том, когда прибудут послы, чего не случилось. Отсюда, если верить их словам, которые мы должны все время выслушивать, происходят то недоверие и та неправда, что случились с Винеке Гельреманом, и многое другое, что мы не в состоянии все описать. Любезные господа, подумайте о том, чтобы эти послы доставили новгородцам для нас благоприятный ответ и тем положили конец нашим страданиям. Ежели этого не случится, новгородцы сотворят с нами то, что много раз хотели [сделать]. Потом мы должны обратить внимание еще и на другую сторону дела: мы более не можем долго содержать наших молодых людей, которых здесь много, 125 человек, и которые частью уже потратили все свои деньги. Здесь никто не вступится за нас, и мы по чужой милости окажемся в тюрьме и сложим головы из-за товаров, которые здесь находятся. Если их [собратьев] с товарами будут удерживать, то мы все просидим здесь двадцать лет, а потому сюда все-таки должны прибыть послы, которые нас отсюда вызволят. Затем всем купцам желательно, чтобы Герман Дудинг с Гердом вернулся сюда и привез новгородцам написанный вами ответ. Но ежели дело затянется надолго, то, как нам думается, в нем, как и в [вашем] добром ответе новгородцам, уж не будет нужды. В вышеописанных делах вам следует позаботиться, чтобы в отношении нас не учиняли поношений, какие мы имели до сих пор. В настоящее время у нас более ничего. Пошли вам Господь здоровье на долгие времена. Писано в среду после праздника Встречи Марии с Елизаветой в год (14)25.
Олдермены, мудрые люди и все немецкие купцы, ныне пребывающие в Новгороде.
Den erwerdighen und vorsichtigen mannen Borgermesten unde Ratmannen der Stadt Derbte, kome desse breff myt werdicheit.
Unsen vruntliken grote myt heilsame(r wuschunge) alles gude. Ersamen leiven heren, juwer leive begere wy tho wetende, dat wy dar tho malen swarliken anne sint myd den russen, alze wy ju vaken gescreven hebben; jo lenck, jo sei ergher wenden up unse side. Dat kumpt darby tho, dat unse boden, dei hir den passchen ever leghen, uns up der hand nemen unde loveden, dat hir boden körnen solde up sunte Joh(ann)es dach, dey alles dynghes mechtich solden wesen unde recht geven over dei seirovers, de de ere hebbe geslagen unde ere gued hebben genomen. Nu is sunte Peters dach vorby unde vornemen van unsen boden noch nycht. Nu segeden sei in deme gemeynen dinghe vor alle Nowerden, dat en sene mysdunkket unde unse boden nycht een körnen, dat wy logenaftich sint in al unsen saken, alse seggen. Unde wy hopen, dat unse boden also danne loeffte nycht gedan hebben up den vorsc(reven) stickendach. Vortmer, leiven hern unde vrende, so hebben sei wol 5 daghe jo des daghes en dinck gehat edder twe umm unser sake willen, dat somme(r) tyd stunt wente na der maltyd, und quemen lopen uppe den hoeff alze donendighe hunde, offte uns dey eine wulde seiden unde dey ander braden, unde wy solden jo in des bodels hues unnd jn den yseren gan. Dit hedde uns warliken overgan, hedden dar nycht gude lüde vor gewest, sunderlinges dey bysschopp, dey vor uns duslange gebeden hevet, unnd dar hei grot vordreit umm let van den russen vormyddest siner bede unnd vulbort, dei hei dar nycht to geven en wolde, unde ok some anderen van den uppersten so lange, dat it in en bestant is gekomen unde wy uns vorwilkort habben vor Nowerden umm eynen man uet to senden, in xiiij dagen hir wedder tho wesen, jo eyr unde nycht lenck, tidinge tho bringende van unsen oldesten, off sey hir boden senden willen offte nycht, de recht geven vor ere brundere unnd gued na der crussekussinghe. Vortmer dat des nycht en schege, dat desse bode gein gued antword en brochte van jwer weghen unnd juwe boden hir nycht en quemen, so willen sei sulven recht nemen unnd willen uns don, als eren broderen gesehen is, unde nemen gudes so vele, dat sei vul hebben; we dan beden behove, dat de se dan senden. Dit hebben sei uns gesecht in eme openbaren dinghe myd eyner eyndracht. Leiven heren unnd vrende, hir sint inne vorsein int beste, wente een schuet des nycht, so sint wy uns enes ergeren vormodende, dat gans swarliken over uns gan wil; wente Nowerden is sunder raet unnd dei boverieret hir tho malen sere; unnd ok hedde wy gehopen na jwen egenen breven, dat wy losinghe sulden gehat hebben. Dot wol unde siet dar noch inne vorssein, dat wy mochten van hir komen, wente hir sunt vele jnngher lude, dei dat ere vortert hebben, al dat sei hedden, unnd en dels dei dedere uet deme halse. Alle desser sake hedde uns neyne noet gedan, hedde gi eyne seddelken van ju gescreven an nowerden by den geven, dei hir myt den boden vet toghen unnd dar wy dei hant vor gedan hebben, dat sei solden wedderkomen unnd tidinghe bringhen, wan dei boden komen wolden; des nycht geschein en is. Desse ungelove unnd dat unrecht, dat en gesehen is by Wyneke Gelremanne na eren worden, dat mote wy alle tyd hören unnd der sake vele, der wy is nycht al gescriven en kunnen. Leiven hem, siet hir inne vorsein, dat uns en gued antword werde an nowerden by dessen boden, dat wy desses jamers en ende krighen. Were dat des nycht een schege, wan nowerden uns don wil, als se vaken willen gehat hebben, so moste wy dar en ander umm don; wente wy kunt unse junghe lude nycht lenck stillen, der hir vele is, xxv unde 100, dei en dels ere gelt al vortert hebben. Hir is nemant mancke uns, dei umm des anderen willen int yseren wil gan unnd laten sik den kop affhowen ume des gudes willen, dat hir is. Sei willen ere myd deme gude Vorboten; Al sete wy hir xx jar, so mosten hir jo doch boden komen, dei uns van hir vrigeden. Vortmer so begerte dei kopman gemenliken, dat Hermen Dudinck myd Gerde her wedder kome unnd brenge dat antword an nowerden, dat gi van ju scriven. Hedde dat lange geschein, so meyne wy, dat somger sake gein noet gedan en hedde, unnd jo een gued antword an noworden. In dessen vorscr(even) saken siet vorsen, dat uns neyn hoen over en ga, wente wy hebbens noch gehat. Nycht meyr tho dusser tiid, god spare ju gesunt tho langen tiden. Gesr(even) des myddewekens na visitacionis Marie int Jar xxv.
