Джо Мозер мысленно вздохнул. Итак, найденный им денщик вовсе не собирается быть послушным, как большинство ему подобных. Конечно, человек может быть рожден в Пищевой категории, наряду со множеством других поваров от рождения, и тем не менее не видеть в этой профессии ничего привлекательного. Джо должен был об этом догадаться. Ведь сам он был рожден в категории одежды, подкатегории обувь, квалификации сапожник по ремонту обуви. Абсолютно бессмысленная профессия, поскольку никто больше обувь не ремонтировал, а выбрасывал при первых же признаках износа. При экономике всеобщего изобилия не было никакого смысла в ремонте подобных вещей. И уже давно пора было правительству заняться пересмотром деления всего населения, страны на трудовые категории. Но тогда, конечно, возникла бы проблема занятости множества людей.
Макс продолжал:
- Единственный путь, который приведет меня к повышению в касте или же получению дополнительных акций - это переход в другую категорию. И вы, конечно, в курсе дела, что это значит. Или Военная категория, или категория Религия, но я, заверяю вас, ни черта не смыслю в религии…
- Теоретически, можно сменить свою категорию на любую другую, Макс,- мягко возразил Джо.
- Вот именно, сэр… теоретически,- фыркнул Макс-А вы когда-нибудь встречали, чтобы кто-то из низшей касты или даже средней, вот как вы, перешел в категорию, в которой состоят только аристократы, ну, например, в банковское дело?
Джо усмехнулся. Ему нравился этот низкорослый задира. Если Макс не обманет его ожидания, можно будет взять его с собой и в следующую битву.
- Я не собираюсь говорить что-нибудь против исторически сложившегося порядка вещей или против правительства, но скажу вам, капитан, что повыситься в касте или заработать дополнительные акции становится с каждым годом все трудней и трудней.
Кальвадос оказал уже достаточное действие на Джо, чтобы он не стерпел, когда наступили на его любимую мозоль. Его понесло:
- Это выражение, «исторически сложившийся порядок вещей» - всего лишь телевизионная болтовня, Макс. У нас совсем не такой порядок вещей, как это складывалось исторически, и наверное, то же самое можно сказать о любом другом государстве, разве что, может быть, за исключением Египта. Социально-экономические отношения постоянно меняются, и сейчас они у нас совсем не такие, как, скажем, пятьдесят лет назад, но и тогда эти отношения были не такими, как во времена американских революционеров восемнадцатого столетия.
Макс обалдело уставился на него.
- Я вас не понимаю, сэр.
- Макс, наша сегодняшняя политико-экономическая система выросла из предыдущей системы. Жестокое противоборство Западного мира и мира Советов, общество всеобщего благоденствия, автоматизация производства, которая привела ко всеобщей, но бессмысленной занятости населения - все эти явления, в зародышевом состоянии, находились в предыдущей системе.
- Ну, возможно вы и правы, но тем не менее должны признать, сэр, что по большей части все делается как и раньше. Ведь у нас сейчас есть и Конституция, и двухпартийная система, и…
Теперь Джо почувствовал усталость от разговора. Впрочем, редко встретишь кого-либо, даже в средней касте, где профессиональная ориентация наиболее ярко выражена, с кем можно было бы поговорить на мало-мальски серьезную тему. Джо оборвал его:
- Конституция, Макс - это что-то вроде Библии. В ней можно найти что угодно, смотря только как толковать. А если даже и не найдется - можно ввести еще одну поправку. И что с того, что у нас две партии, если между ними нет никакой разницы? Эта фаза псевдодемократии началась еще в 1930-х годах, когда в государстве стали издаваться законы, затрудняющие возникновение новых политических партий. Ко времени, когда эти законы в своей совокупности исключили возможность образования третьей партии, две первые уже настолько походили друг на друга, что выборы превратились в такой же грандиозный фарс, как и выборы у Советов.
- Фарс?! - негодующе воскликнул Макс, забыв о своем положении слуги.- Значит, вам это не нравится, не так ли? А вот по-моему, день выборов - самый лучший праздник. Единственный день, когда низкорожденный чувствует, что он ничем не хуже высших. Единственный день, когда не имеет значения, сколько у тебя акций. Каждый берет, что хочет.
- Конечно, конечно,- вздохнул Джо.- Современный вариант римских вакханалий. День выборов в Западном мире - это день, когда каждый чувствует себя, пусть всего только на день, но абсолютно свободным.
- Ну и что в этом Плохого? - Макс говорил теперь откровенно враждебно. -Этот день, возможно, неприятен вам, верхним и средним, вы даже не представляете, каково быть низшим и…
Джо неожиданно рявкнул:
- Я родился средне-низшим, Макс. Так что не пори мне всю эту чушь.
Макс недоверчиво уставился на него. Раздражение Джо улетучилось. Он поднял свой бокал.
- Смешай-ка еще по одному, Макс, и я тебе кое-что расскажу.
Но, пока Макс готовил коктейли, Джо Мозер уже пожалел о сказанном. Он передумал. Он не часто рассказывал кому-либо о себе. Последний раз это было в День выборов, он тогда был в сильном подпитии, и его собеседником, его слушателем был какой-то низше-высший, потомственный аристократ, принадлежащий к избранному одному проценту всего населения страны. Боже, как этот малый тогда хохотал. Он смеялся, пока у него не выступили слезы.
Но все же Джо честно рассказал:
- Макс, я родился в той же касте, что и ты - самые заурядные родители, братья и сестры. Они влачили существование на доход, который гарантирует этот самый основной уровень, днями напролет смотрели телевизор, принимали транки, чтобы чувствовать себя счастливыми. И считали меня сумасшедшим, потому что я этого не делал. Мой отец принадлежал к той категории отцов, которые тут же берутся за ремень, если только чадо усомнится в школьном принципе «Что было хорошо для отца, то хорошо и для меня». И, конечно, они были без ума от сражений. Словно наяву вижу, как все собрались у телика и затаив дыхание смотрят на экран,- Джо Мозер чуть заметно усмехнулся.
- Вы говорите так, будто не в восторге от своего ремесла, капитан,- заметил Макс.
