– Дан, – слышу детский робкий шепот и чувствую еще один тычок поувереннее в руку. – Ты спишь?
– Угу, – мычу сонно в подушку.
Тяжело вздыхает, тут же затихая. Затылком чувствую, как продолжает гипнотизировать меня взглядом.
– Дан…
– Ммм? – едва сдерживаю улыбку, но все еще специально не шевелюсь в надежде, что сдастся первой.
– Мне скучно…
– Поиграй во что–нибудь.
– Я уже играла, – печально выдыхает она.
– Тогда поспи.
– Без мамы не спится.
Рычу, грозным медведем заваливая мелкую на кровать и подтягивая к себе под бок. Хохочет, пытаясь вырваться, но от меня так просто не избавиться, тем более в первый и единственный выходной за месяц.
Закутываю ее в кокон из одеяла, умащиваю рядом, чтоб не брыкалась, крепко фиксируя рукой. Идеально!
– Спи! – командую, чмокая смеющуюся мелочь в макушку и утыкаясь подбородком в детский затылок.
Успокаивается, давая помечтать о заветном покое. Проваливаюсь в темноту на несколько секунд, вновь слыша тяжелые наигранные вздохи.
– Что там у тебя опять произошло? – бурчу, не открывая глаз.
– Я кушать хочу, – шепчет, задирая голову в коконе и виновато глядя на меня.
– То есть поспать у меня сегодня уже не получится? – тихо смеюсь, поглядывая на нее приоткрытым глазом.
Качает головой.
– Кажется, твой сон обречен на провал, – улыбается, выпутывая из тисков свои ручки и аккуратно растряхивая меня за щеки.
– Садистка, – откидываюсь на спину и потягиваясь разминаю затекшие после пары часов заветного сна мышцы. – Бутерброды?
С надеждой кошусь в ее сторону.
– Каша, – отметает она, выползая из одеяла и поджимая под себя ноги.
– А в твою кашу картошку с мясом добавить можно?
Смотрит на меня округленными от ужаса синими глазками.
– Что? – не сдержавшись смеюсь я.
– Мы с тобой умрем от голода или отравления, – заключает ребенок, откидывая назад растрепанные волосы.
– Не дрейфь, – щипаю ее за нос, расплываясь в улыбке и наконец заставляя себя встать. – Я умею печь афигенные банановые оладьи. Сгущенка или джем в доме есть?
– Может все-таки какао с бутербродами? – хмурится она недоверчиво. – Подождем пока мама вернется… или доставку закажем…
– Иди умываться, – фыркаю, топая на кухню. – Помогать мне собираешься или только ворчать вокруг будешь?
– Пять минут, – обгоняет на повороте, скользя носками по паркету.
– Лия!
– Я аккуратно, – смеется, запираясь в ванной.
Качаю головой, представляя, как Мира оторвет мне голову, если эта мелкая расшибет себе лоб под моим «чутким» присмотром.
Отправляю Саше сообщение, очередной раз предупреждая, что до бассейна сегодня не доберусь. Ругает меня, на чем свет стоит…
Прекрасно понимаю, что виновата, но я сегодня больше не в состоянии даже слово произнести.
Настойчиво названивает. Бессмысленным взглядом слежу за мерцающим экраном, одним пальцем отключая звук смартфона и переворачивая его картинкой в стол.
В голове пустота. Смотрю сквозь стеллаж с мольбертами и не понимаю, что делать дальше.
Студия медленно, но верно сдавливает воспоминаниями Геры и отца.
Хочется сбежать… Чем дальше, тем лучше… Но дома меня ждет моя кроха и …Горский. Как смотреть Дану в глаза после случившегося?
Рвано выдыхаю. Соберись в кучу, Громова!
Собираю чашки со стола, ополаскиваю, не отрывая взгляда от собственного отражения в зеркале. До чего ты себя довела? Бледная моль, с растекшейся тушью и воспаленными глазами.
Не церемонясь, смываю всю эту красоту мылом для рук.
– Мира! – Саша замирает на пороге, когда я оборачиваюсь. – Твою ж!
Закрывает дверь, отрывая бумажные полотенца и подавая мне.
– Спасибо, – выдавливаю благодарность и вытираюсь.
– У меня чуть разрыв сердца не случился от твоего вида!
– Зато ругаться передумала, – пытаюсь заставить себя улыбнуться.
– Ты почему трубку не берешь? – роется в крохотной сумочке на своем боку, выуживая оттуда небольшой предмет и протягивая мне.
– У тебя с собой косметичка? – хмыкаю, расфокусированно глядя на крем для лица в ее руках.
– Дорожный набор, – фыркает и, не дожидаясь моей реакции, вкладывает в ладонь небольшой флакончик. – Я, знаешь ли после тренировок в бассейне и местного душа больше похожа на сморщенный носок, чем на привлекательную девушку. Так что приходится эту самую привлекательность восстанавливать экспресс-методами.
– Я так рада тебя видеть, – старательно улыбаюсь, глядя на нее сквозь заполняющийся пеленой взгляд.
– Ну, ты чего, Мир? Я сейчас сама разрыдаюсь, – порывается меня обнять, крепко прижимая к себе. – Очередной мыльный пузырь лопнул?
– Следующего уже не будет, – сжимаю ее руку в своей, потеряно умащивая голову на ее животе. – Саш… кажется, я все–таки разбилась о скалы...
* * *
Собираюсь домой, пока Егор с Александрой о чем-то шушукаются.
Натягиваю пальто и заворачиваюсь в шерстяной шарф, когда эти двое все–таки решаются ко мне подойти.
– Мы тут посоветовались, – сообщает девушка, почесывая ноготком лоб. – Если тренировка все–равно отменяется… Хотим забрать Лию с Никитосом погулять в детский центр.
– Со мной все в порядке, – перевожу взгляд с одного заговорщика на другого.
– Верю, – улыбается. – Хочу попросить тебя об одной вещи... Не спорь со мной и проведи время с пользой. Выспись наконец.
Хмыкаю, растирая лицо ладонями. Выходные выдались сумасшедшими. Спорить абсолютно не хочется. Чувствую себя в вакуумной прострации, с натяжкой соображая, что именно от меня хотят эти двое.
Саша права, я в принципе не смогу заниматься ребенком и своим видом только испорчу ей выходной.
Нужно выспаться…
Соглашаюсь…
Дом встречает ароматом оладьев и детским смехом.
Лия с Даном играют в гостиной. Тихонько подкрадываюсь к двери, глядя на обоих. Смеются, играя в дженгу, выбивая брусочки и ползая вокруг башни на коленях со всех сторон, пока она не падает от очередного хода.
– Давай лоб, – строго приказывает Горский, подползая к мелкой.
– Это не честно, – Лия машет головой, прикрывая себя ладошками и отползая к дивану. – Ты ее специально сдвинул, чтобы башня рухнула.
– Ты в прошлый раз сделала так же, – невозмутимо тянет ее за ногу к себе. Лия хохочет, прокатываясь спиной по мягкому ковру. – Я же не возмущался, когда ты мне шишку на лбу ставила.
– Мама! – замечает наконец меня, выворачиваясь из мужских рук и срываясь ко мне.
– Твоя дочь мухлюет, – тут же ябедничает Дан.
Смеясь ловлю ребенка в объятия, целуя в раскрасневшиеся щеки.
– Он хотел дать мне щелбан, – жалуется Лия, тыча пальчиком в свой лоб. – Скажи ему, что у меня от него голова отвалится.
– Ну у меня то не отвалилась!
– У меня ручки маленькие, а у тебя вон какие! Стукнешь, и лоб сломается.
– Не сломается, – смеюсь я. – Я не позволю никому тебя обидеть.
– Понял? – оборачивается, смеясь показывая ему язык.
– Это кто тебе прическу умудрился сделать? – удивленно наматываю вокруг пальцев длиннющий хвост егозы, зная, как сильно она ненавидит собирать волосы.
– Дан, – улыбается, тыча в него пальцем. – Сказал, что оладьи получатся не очень вкусными, если вместо бананов там найдут мои волосы.
– Ты жарила оладьи? – едва сдерживаю себя от смеха.
– Она была помощником шеф-повара, – хмыкает Горский, упаковывая в коробку рассыпавшуюся башню.
– Хочешь попробовать? – тут же спохватывается она.
Киваю. Лия мгновенно слетает с рук и мчит на кухню.
– Как прошло? – бросает на меня мимолетный взгляд, возвращая коробку на законное место, к остальным настолкам.
– Как и ожидалось, – неопределенно пожимаю плечами.
Детеныш влетает в комнату с тарелкой вкусняшек, щедро политых сладким джемом. Пробую, театрально закатывая глаза и мыча от удовольствия.
– Это действительно очень вкусно. Ты самый настоящий маленький шеф-повар, – улыбаюсь ей. Подкатываю коляску к столику, отставляя тарелку. – Обещаю тебе съесть пару штук чуть позже с чаем.
