Сильвия

Оглядываясь назад, я понимаю, что не стоило выпивать ту пятую мимозу за Завтраком с Санта-Клаусом.

А тем более шестую, седьмую и восьмую.

В свою защиту могу сказать только то, что они были невероятно вкусные и обманчиво крепкие. Честно говоря, я почти уверена, что бармены начали добавлять в них больше алкоголя по ходу мероприятия.

И мне это было нужно.

Это был первый раз, когда мы с Бреттом, моим бывшим мужем, и чертовой Кимми, его будущей женой, оказались в одной комнате. Они сидели за столом с Уитни, нашей дочерью, которой недавно исполнилось тринадцать, и Китоном, нашим десятилетним сыном, а также с какой-то другой семьёй из клуба. В августе, когда мы бронировали места, я полагала, что буду сидеть на том месте, которое теперь занимает Кимми. Конечно, тогда я даже не догадывалась, что Бретт уже нанял адвоката по разводам, оформил резидентство в Неваде, чтобы всё прошло быстро, и купил любовное гнёздышко для себя и своей любовницы.

Я согласилась прийти на этот завтрак только потому, что дочь умоляла меня об этом. Она терпеть не могла Кимми и злилась на отца. Я старалась не говорить о нём плохо в присутствии детей, но, наверное, об этом даже не стоило беспокоиться. Он никогда не был отцом года. В его понимании оплата их обучения в частной школе, покупка дорогих подарков на дни рождения и организация шикарных поездок делали его хорошим отцом. Он никогда не проводил с ними по-настоящему времени, и всё списывал на свой рабочий график.

Последние несколько лет я практически и так была матерью-одиночкой, а когда он ушёл окончательно, дети дали понять, что останутся со мной. Они терпели выходные с отцом, когда он их не отменял, но вопрос их привязанности даже не поднимался. И когда я упомянула о переезде в Кловерли, мой родной дом в северном Мичигане, где они провели несколько весёлых летних каникул, оба одобрили эту идею. Они были ещё маленькими, но понимали, что мне нужно уехать отсюда, чтобы собрать свою жизнь по кусочкам.

Каждую ночь я лежала без сна, задаваясь вопросом, не слишком ли это эгоистично — увозить их из единственного дома, который они знали. Но потом я думала о том, что мне придётся постоянно сталкиваться с Бреттом и Кимми в нашем городе, проезжать мимо дома моей мечты с табличкой «Продаётся» или терпеть сочувствие людей, которые лишь притворялись моими друзьями, а потом бросили меня в самый трудный момент. Мне нужно было быть рядом с семьёй, с людьми, которым я могла бы доверять, в месте, которое ощущается домом. Мне нужна была безопасная гавань.

И детям она тоже была нужна.

С тех пор, как Бретт ушёл, Уитни стала пользоваться всё большим количеством косметики. Я не была уверена, была ли это просто нормальная подростковая фаза или что-то большее, но меня это беспокоило. Когда я пыталась поговорить с ней об этом, она говорила, что просто очень любит макияж. Конечно, Бретту это не нравилось, так что, возможно, это был её способ выразить ему своё «катись к чёрту» своими ярко-красными губами? Часть меня восхищалась этим. Нужно ли было отнимать у неё это?

Китон, со своей стороны, похоже, заедал свои эмоции. Он постоянно был голоден, и хотя я не держала вредную еду дома, он всё равно каким-то образом её доставал. Недавно он начал её прятать, на прошлой неделе я нашла кучу обёрток от шоколадок под его подушкой. Проверила его ящики и обнаружила ещё больше. Когда я спросила его об этом, он обвинил друга. У меня не хватило духу уличить его во лжи.

Каждую ночь я молилась о том, чтобы Кловерли исцелил наши разбитые сердца или хотя бы сделал меня лучшей матерью.

Опустошив шестую мимозу, я развернулась и поставила пустой бокал на барную стойку.

— Ещё одну, пожалуйста.

— Да, миссис Бакстер, — ответил бармен.

Миссис Бакстер. Какая шутка.

— Сильвия! Так приятно вас видеть! — Типпи Хьюитт Гамильтон поцеловала меня в щёку и жестом указала на бокал, который бармен передал ей. — Мне то же самое.

— Да, миссис Гамильтон.

Я сделала глоток своего напитка, готовясь к разговору с Типпи, королевой сплетен среди женщин Оушен-Вью Кантри Клаб, которых я когда-то считала подругами. Но многие из них знали, что Бретт мне изменяет, и никто ничего не сказал. Их оправдание? Они не хотели меня расстраивать.

Бред.

Есть вежливость, а есть верность, и я прекрасно знала разницу, даже если они — нет.

— Итак, я слышала, вы возвращаетесь в Мичиган, — сказала Типпи, широко улыбаясь.

— Да.

— Бедняжка. Одно дело — потерять тот большой, красивый дом, но переезжать в Мичиган в начале зимы? Это просто нечеловечно!

— На самом деле, Типпи, я не должна была уезжать. Я сама этого хочу. Погода в Мичигане может быть холодной, но люди там гораздо теплее.

Моя колкость пролетела мимо её ушей.

— И ты выросла на… ферме, верно?

Её выражение лица ясно давало понять, что слово «ферма» она ассоциирует с захолустным болотом, полным болезней.

Я не видела смысла рассказывать ей, что ферма Кловерли — одно из самых красивых мест на земле в любое время года. Что люди приезжают туда со всей страны, чтобы остановиться в нашем отеле или устроить свадьбу в нашем саду. Что наш виноградник может соперничать с лучшими в долине Напа, а наши вина завоёвывают награды по всему миру. Она бы мне всё равно не поверила.

— Да, — ответила я.

— Как мило, — фальшиво улыбнулась она и покровительственно похлопала меня по руке. — Уверена, тебе там будет очень хорошо.

Я сделала ещё глоток своего напитка, когда к нам присоединились три другие женщины, чьи радары для сплетен, должно быть, передали им сигнал о возможности раздобыть очередной скандал.

— Сильвия, дорогая, ты выглядишь прекрасно, — произнесла Хилли Бриггс, чмокая воздух рядом с моей щекой. Она была так сильно надушена, очевидно, чтобы скрыть запах сигарет, которыми она поддерживала свою худобу, что я чуть не закашлялась.

— Украшения в этом году самые лучшие, что у нас когда-либо были, — добавила Лиз Данхэм, чьё тщательно нанесённое консилером лицо не могло полностью скрыть следы инъекций, которыми её дерматолог недавно боролся с морщинами и заполнял щёки.

Здесь худоба и молодость были чем-то вроде спортивного состязания.

— С кем ты сидишь, дорогая? — спросила Джейн Блайт Миллер. В её голосе звучала смесь жалости и злорадства, а наклон головы ясно давал понять, что она слегка наслаждается ситуацией. — У тебя есть свой столик?

— Я как бы просто перемещаюсь, — сказала я с натянутой улыбкой. — Я не особо голодна.

Они все кивнули, их одинаковые стрижки слегка качнулись. И выглядели они тоже одинаково: каждая в своём варианте двойного комплекта или водолазки со «скромной длины» юбкой, как предписывали правила клуба. На каждой из них висело жемчужное ожерелье. Я заметила, что Кимми тоже носит жемчуг, и задумалась, не Бретт ли подарил ей его. Это в его духе — покупать чужую привязанность.

— Ты в выигрыше, — вздохнула Джейн. — Мне вообще не стоило есть тот огромный кусок кофейного пирога. Наверняка в нём тысяча калорий.

— Не глупи. Сильвии не нужно беспокоиться о своём весе, — заметила Хилли с завистливым оттенком. — Она и так такая стройная в последнее время.

Я действительно похудела слишком сильно, и знала это. Но стресс последнего года лишил меня аппетита и вызвал приступы рвоты, когда мне всё же удавалось что-то съесть. Глубоко внутри я уже давно понимала, что мой безрадостный брак разваливается. Я просто слишком боялась что-то с этим сделать.

— Ну и хорошо, — сказала Типпи, поднося к губам свою мимозу. — Ведь теперь ты снова на рынке. Нужно выглядеть как можно лучше.

— На рынке? — Я моргнула, глядя на неё. — Типпи, я не на продажу.

— Успокойся, — она похлопала меня по руке. — Это был комплимент. Ты красивая, Сильвия. Тебе не составит труда найти нового мужа.

— Кто сказал, что ей вообще нужен новый муж? — спросила Джейн. — Брак — это такая морока. Иногда я мечтаю, чтобы Ричард просто оставил меня, чтобы я наконец обрела немного покоя! У тебя, наверное, теперь полно времени для себя, Сильвия.