– Тоже? – Сергей рассмеялся. – Значит, тебе об этом ничего не известно? Смелое признание для представителя КГБ! Я-то думал, на свете нет таких вещей, которые были бы тебе неведомы.

Борис оперся руками на крышку стола и, глядя брату прямо в глаза, проговорил:

– Не надо шутить со мной, товарищ. Мне известно все о тебе и о твоем сыне.

Ни мускул не дрогнул на лице Сергея.

– Ты, кажется, забыл, что партия выражает интересы всего нашего трудового народа, а не отдельных его представителей… – Сергей сделал небольшую паузу и пристально посмотрел на Бориса. – Не сомневаюсь, что она рассудит нас. Сдается мне, ты решил свести кое с кем личные счеты. От тебя требуются люди, чтобы разыскать «Леди», а от Валентина – его мозги.

Борис в ярости скомкал донесение и кинул его в корзину для бумаг, но не попал. Лицо Бориса побагровело.

– Ты никогда не мог попасть в корзину, – улыбнулся Сергей. – Вспоминаю детство, игру в баскетбол.

– Почему твой сын не обеспечил покупку изумруда? – с ехидцей спросил Борис. – Как мог он допустить, чтобы камень достался другому?

– Ты сам все прекрасно знаешь. Это серьезная игра, уже хорошо, что Валентин принял участие в торгах. У него была возможность оценить силы соперников.

– Мы послали Валентина в Женеву не для того, чтобы он оценивал чьи-либо силы! У него было конкретное задание, и он обязан был выполнить его. Мало того, что он с ним не справился – он в придачу исчез в неизвестном направлении. Мои люди потеряли его из виду. Что все это значит?

Невольно Сергей рассмеялся:

– Слава Богу, что нас сейчас не слышат в ЦРУ. У тебя в Женеве полтора десятка агентов, и они не смогли уследить за одним-единственным человеком. Это просто смешно, Боря.

Борис с раздражением стукнул кулаком по столу:

– Ладно, хватит! Ничего смешного! Куда же он все-таки подевался? Может быть, он что-нибудь сообщил тебе?

Сергей покачал головой:

– Я действительно не знаю, где Валентин. Если бы он позвонил мне, ты первый узнал бы об этом. – Сергей многозначительно посмотрел на брата. Оба они прекрасно знали, что люди Бориса регулярно прослушивают телефонные разговоры. – Нам остается только одно: поверить Валентину, что он сам справится с заданием. Не сомневаюсь, что через несколько дней мы получим от него очередное донесение.

Борис резко развернулся и направился к двери. Сергей еще раз подумал, до чего же смешно выглядит его брат в военной форме и высоких сапогах – он был похож на марионетку, которую дергает за ниточки сам дьявол. Такой негодяй на посту начальника спецслужбы – наказание для всей страны, подумал Сергей. Слухи о безнравственности и злобе Бориса давно уже просочились за кремлевскую стену. В народе говорили, что даже кровавый Берия не мог сравниться с ним в жестокости.

Дверь за Борисом захлопнулась, и теперь Сергей мог в спокойной обстановке подумать о сыне. Почему же Валентину не удалось приобрести изумруд, а заодно – установить, кто такая «Леди»? Если бы он вышел на след таинственной незнакомки, донесение должно было заканчиваться словами «с наилучшими пожеланиями».

Париж

Джини спала тихо и безмятежно – совсем как в детстве. За эти несколько часов, что она провела с Валентином, стерлись в памяти страшные события этого дня, перед ее глазами больше не стоял труп Маркгейма. Ей было так хорошо в объятиях Валентина.

Когда она проснулась, в комнате было еще темно, за вздернутой портьерой лишь слегка обрисовывался серый квадрат окна – светало. Джини повернулась на другой бок, надеясь увидеть рядом спящего Валентина. К ее удивлению, другая половина постели была пуста. Девушка провела рукой по простыне – она уже успела остыть. Значит, Соловский исчез давно. Но почему, почему он сделал это? Почему он оставил ее? Неужели русский испугался, что его заподозрят в причастности к убийству Маркгейма – ведь пассажиры лифта видели Джини, в панике спускающуюся с десятого этажа. А может, он просто разочаровался в ней – ведь она так и не выполнила ни одного задания. А вдруг… Девушку посетила страшная мысль: а вдруг этот советский дипломат попросту испугался Скандала? Конечно, зачем ему интимная связь с американской журналисткой. Переспал одну ночь – и исчез.

В дверь номера постучали – сердце Джини забилось от волнения. Вдруг это Валентин?

– Доброе утро, мадемуазель, – сказала по-французски горничная. – Ваш завтрак.

Нырнув под одеяло, Джини наблюдала, как толстая горничная ставит на тумбочку поднос с кофе и булочками. Увы, она принесла всего одну чашку.

– Месье велел разбудить вас ровно в девять, – сказала горничная, раздвигая занавески. Она посмотрела в окно и, покачав головой, добавила: – Опять плохая погода, мадемуазель. Холодно и пасмурно.

Служанка обернулась к Джини и, доставая из кармана конверт, проговорила:

– Месье просил пожелать вам приятного аппетита и… и вот это.

Джини дождалась, пока закроется дверь за горничной, и раскрыла конверт: в нем было маленькое послание.

«Малышка, – писал Валентин, – мне надо уехать по срочному делу. Ты так беспокойно спала ночью, что я решил не будить тебя. Эта ночь навсегда останется со мной. Позвоню тебе в Вашингтон. Пожалуйста, позавтракай».

Подписи под запиской не было.

Глубоко вздохнув, Джини откинулась на подушки. Она ожидала худшего – оставалась надежда, что Валентин еще появится в ее жизни. Как же хотелось ей поскорее услышать его голос – хотя бы по телефону. Она посмотрела на чашку кофе, и вдруг в памяти ее всплыла контора Маркгейма; Джини задрожала – перед глазами снова стоял покойник с пулевым отверстием между глаз.

Она откинула одеяло и стремглав бросилась в ванную– ее рвало. Когда приступ тошноты прошел, Джини вернулась в комнату, легла в кровать на половину Валентина, сжала изо всех сил его подушку и заплакала.

Позже, стоя под душем, смывая со своего тела последние следы прикосновений Валентина, Джини решила, что первым же рейсом полетит в Вашингтон. Она была сыта по горло этой игрой в шпионаж. Достав записную книжку, она нашла телефон «Эр-Франс» и заказала билет на «Конкорд» до Вашингтона. Через несколько часов она будет дома. Сядет у телефона и станет ждать звонка…