Джини почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Совладав с собой, она поспешно ответила:

– На Кэла? Да что вы! Мы старые друзья. Понимаете, дома, в Вашингтоне, мы вращаемся в одних кругах…

Валентин кивнул.

– Второй вопрос: кто же купил изумруд?

Она с наигранным удивлением уставилась на Соловского.

– Разве мы не договорились верить друг другу? – спросил Валентин. – Я—человек слова, Джини. Знайте: эксклюзивный репортаж вам обеспечен.

Соловский крепко сжал ее руку, и Джини почувствовала, что у него руки человека, не изнеженного кабинетным сидением. Джини глубоко вздохнула и произнесла:

– Возможно, мой ответ несколько удивит вас. Изумруд приобретен одним посредником из Дюссельдорфа. Его фамилия Маркгейм.

– Как вы сказали? Маркгейм? – Соловский нахмурился и стал напряженно думать. Вдруг он поднял голову. На лице его засияла улыбка. – Ну, конечно! – проговорил он. – Теперь мне все ясно. Вот видите, Джини, вы уже оказали мне одну услугу. А теперь я попрошу вас сделать для меня еще кое-что.

Самолет плавно приземлился в аэропорту Дюссельдорфа. Джини по-прежнему сидела, откинувшись в своем кресле, и думала, что делать дальше. С первого взгляда все казалось очень просто. Конечно, Валентин не стал рассказывать ей, что еще нужно было России помимо миллиардов в Швейцарских банках, но разве эти миллиарды – так мало? Соловский сказал Джини, с кем ей надо связаться. Она улыбнулась: что сказал бы Кэл, если бы знал, что она собирается предпринять? Как бы то ни было, она так и не пришла к нему в номер в девять утра, ускользнув из гостиницы на рассвете. Романтическая ночь осталась позади, и сейчас, при свете дня, она понимала, что вступила в опаснейшую игру. Да, обе стороны будут просить ее о содействии, но она не станет послушной марионеткой в их руках – она будет делать лишь то, что выгодно ей. И если у нее хватит ума, никто не сможет помешать ей сделать этот эксклюзивный материал!

В вестибюле отеля собралось много людей. По их виду Джини сразу же определила, что это бизнесмены, съехавшиеся на какую-то ярмарку. Что ж, в такой толпе легче затеряться – не зря она выбрала такой большой отель. Вздохнув, Джини заняла очередь в отдел регистрации посетителей.

– А, мисс Риз, – улыбнулся портье. – Как хорошо, что вы наконец приехали. Тут для вас письмо.

– Письмо? Для меня? – воскликнула Джини, беря конверт. – Но ведь никто не знает… – Она стала читать: «Привет, Джини. Жаль, что так и не встретились сегодня утром. Я в номере 516. Предлагаю вместе выпить чаю. Кэл».

Джини тихо выругалась. Он что, ясновидящий? Откуда он узнал, что она остановится именно здесь? Не так-то легко провести этого парня! Зайдя в свой номер, Джини бросила записку на столик и, позвонив в редакцию телепрограмм в Вашингтон, попросила выделить для нее специальный номер для связи. После этого она повесила одежду в стенной шкаф и приняла душ. Ей стало немного легче. Когда Джини сушила волосы, позвонили из Вашингтона. Она записала номер и немедленно набрала его.

После разговора она привела себя в порядок и отправилась в 516-й номер. Когда она подходила к двери, с другой стороны, из служебного лифта, вышел официант. Впереди себя он толкал небольшую тележку с серебряным чайником, двумя чашками, блюдцами и тарелками. На подносе лежала горка сэндвичей и немецкого печенья. Официант остановился возле 516 номера и постучал. Дверь открыл Кэл.

– Вы как раз вовремя, Джини, – улыбнулся он, заметив стоявшую в двух шагах от двери девушку. – Наверное, работа на телевидении научила вас многому.

– Скажите честно, вы маг? – спросила Джини, переступая порог. – Как вам удалось пронюхать, где я? И как вы оказались здесь раньше, чем я? И наконец, как вы догадались, в какое именно время заказывать в номер чай?!

Кэл пожал плечами:

– Я седьмой сын седьмого сына… – произнес он зловещим голосом. – Уж вы-то наверное знаете, что такие люди обладают сверхъестественными способностями. – Он громко рассмеялся. – Впрочем, давайте лучше пить чай. Вы ведь так устали. У вас был такой трудный день.

– С чего вы взяли, что у меня был трудный день? – Джини покраснела.

– Я знаю, что он был трудным, но не знаю почему, – улыбнулся Кэл, откусывая сэндвич с копченой семгой. – Когда в девять утра вы не пришли в мой номер, я сам решил навестить вас и узнал, что вы уже уехали из отеля. Мы ведь так не договаривались, не правда ли? Я вспомнил, что после нашего последнего разговора вы собирались немножко поболтать с нашим общим другом Соловским. Тут-то я и заволновался: в конце концов, это я втравил вас в эту историю… Так что выяснить, куда вы пропали, было моим долгом. – Кэл пожал плечами и взял второй сэндвич. – Все остальное – дело техники. Вы ведь заказывали билеты на самолет и отель через портье, не так ли? Если вы собираетесь стать профессиональным шпионом, Джини, надо действовать более осторожно.

– Чтоб вас всех!.. – воскликнула Джини, ударяя кулаком по столу.

– Тише, тише, – улыбнулся Кэл. – Такая очаровательная девушка, и так выражается…

– Допустим, портье рассказал вам, что я лечу в Дюссельдорф и собираюсь остановиться именно в этом отеле. Но как вам удалось оказаться здесь раньше меня?

Кэл торжествующе посмотрел на нее.

– Как прекрасны вы в гневе… Голубые глаза горят, щеки пылают. Ладно, ладно, успокойтесь. Я долетел сюда на военном истребителе. Потом я выяснил у здешнего портье, когда вы прибыли в отель, дал вам час на отдых и душ и… и пожалуйста – чай готов!

– По-моему, вы совершили ошибку в выборе профессии, – холодно процедила Джини. – Вам надо было пойти в частные детективы.

– Вы, право, преувеличиваете мои способности, – улыбнулся Кэл. – Впрочем, хватит обо мне. Давайте лучше перейдем к делу.

Джини внимательно посмотрела на Уоррендера: его взгляд потерял былую мягкость и доброту, он уже не походил на рыжего сеттера. Этот человек требовал отчета, и она поняла, что от его вопросов никуда не скрыться.

– Я не обязана отвечать на ваши вопросы, – пыталась было робко возразить Джини.

– Ошибаетесь, – парировал Кэл, в его голосе послышались металлические нотки. – Все, что так или иначе связано с нашим вчерашним разговором, входит в круг моих интересов, и вы обязаны помогать мне. Неужели вы забыли о нашем уговоре? Мне нужно узнать, о чем вы беседовали с Соловским. А вы? Вы улетели в Германию, не сочтя нужным предупредить меня! Да вы понимаете, чем это вам грозило? И потом: разве мы перестали быть союзниками?