Фрэнсис Пирсон постоянно работал на «Мэджик» – вскоре после успеха «Путешествия длиной в жизнь» он снял еще один фильм – и на этот раз у него не было затруднений с финансами; картина вышла на редкость удачной: эффекты, дорогие декорации, роскошные костюмы. Киностудия «Мэджик» выдвинулась в ряды наиболее престижных и преуспевающих. Каждый месяц снималось по несколько фильмов—деньги текли рекой на счет фирмы. С. 3. постоянно расширял «производство» – он покупал новые акры земли, увеличивал площади павильонов, строил новые здания. В Голливуде поняли, что с С. 3. Эбрамсом можно иметь дело. У него был свой особняк, слуги, работал он почти круглые сутки, а о его частной жизни никто не слышал – очевидно, у мистера Эбрамса вообще не было частной жизни.

В ожидании Дика Неверна Эбрамс сел за огромный рояль «Бехштейн» и пробежал пальцами по клавиатуре, вспоминая те далекие ночи в маленькой комнатке за ломбардом.

В последнее время он все реже и реже думал о прошлом, хотя серебряные подсвечники, доставшиеся ему от матери, по-прежнему гордо красовались на серванте в столовой. С. 3. жил только настоящим, но всякий раз, прогуливаясь в редкие свободные минуты по своему роскошному особняку, он понимал, что готов расстаться со всем этим богатством за то, чтобы почувствовать себя так, как в те времена, когда в его жизни существовала Мисси О'Брайен. Он слишком хорошо помнил, как бешено начинало колотиться сердце, когда он видел эту девушку, как подбегал к окну, чтобы посмотреть, не появилась ли она из-за угла Ривингтон-стрит; с каким нетерпением дожидался он вечера пятницы, когда Мисси приносила ему эти доллары! Зев готов был отдать десять лет жизни за возможность снова оказаться рядом с Мисси за столиком в украинском кафе.

– Добрый вечер, С. 3.,– услышал он голос Дика; Эбрамс обернулся и увидел, что молодой человек стоит на пороге комнаты, держа под мышкой ролики пленки.

– В общем, ничего особенного, – улыбнулся Дик. – Но под занавес я покажу вам кое-что достойное внимания.

С. 3. резко встал из-за рояля и кивнул.

– Давайте начнем, – сказал он, направляясь вместе с Диком в расположенный в подвале просмотровый зал.

В зале был уже накрыт столик с коньяком, пивом и сэндвичами: опытный продюсер и молодой режиссер опустились в мягкие кресла, и Дик набросился на еду и пиво, а С. 3. впился глазами в экран. Сначала они просмотрели отснятые в этот день дубли для короткометражного фильма – С. 3. по ходу вставлял замечания об игре актеров и работе операторов. Потом наступила очередь следующих роликов – на них были отсняты эпизоды двух полнометражных картин.

– Ну что ж, в принципе неплохо, – с видом знатока произнес С. 3., когда просмотр закончился. За годы жизни в Голливуде он, кстати, совершенно потерял свой местечковый акцент. – Рауль неплохо поработал в «Неравном браке», да и вы отлично сняли этот кусочек из «Бродвея».

Дик улыбнулся и проговорил:

– Знаете, С. 3., по-моему, сейчас наступает новая эпоха в истории кино. Появление звуковых фильмов в корне должно изменить все представления о кинематографе: фильмы станут более реалистическими, актерам придется играть совсем не так, как сейчас. Думаю, мы не обойдемся без новых лиц, С. 3. Скажу больше, именно сейчас нам необходимо найти новую звезду.

Зев улыбнулся. Энтузиазм был одним из главных достоинств Дика. Рядом с таким увлекающимся молодым человеком всегда должен был находиться кто-то трезвый, рассудительный – иначе Неверн обязательно бы разорился и погубил все дело. Наверное, именно поэтому им было так хорошо в паре – прагматик Эбрамс уравновешивал романтика Неверна.

– Вы, кажется, собирались мне что-то показать, Дик? – проговорил С. 3., наливая себе коньяк.

Дик вставил в проекционный аппарат последний ролик– на экране появилась голая сцена в одном из павильонов киностудии. На ней стояла юная стройная девушка, грациозно скрестившая руки поверх шифоновой юбки. Девушка медленно подняла голову и поплыла по сцене. Она кружилась и кружилась, длинные пепельные волосы развевались вокруг головы. Наконец музыка закончилась, девушка подошла к самому краю сцены и произнесла:

– Меня зовут Азали О'Брайен. Мне пятнадцать лет, я учусь в Голливудской школе. С самого раннего детства мне хотелось танцевать, а еще больше – сниматься в кино. Спасибо вам, мистер Неверн, что предложили мне сняться в кинопробе.

Дрожащей рукой С. 3. снял очки. Сердце бешено стучало, он приложил руку к груди, словно мог приглушить этот стук.

– Это еще не все, – улыбнулся Дик. – Я снял ее в маленькой сценке.

– Берите ее, – перебил его С. 3.– Тысяча долларов в неделю. Контракт подпишем завтра.

Дик изумленно посмотрел на Эбрамса – председатель правления «Мэджик» встал и направился к двери. Дику показалось, что с Эбрамсом что-то случилось.

– Извините, С. 3.– крикнул ему вслед Неверн, – с вами все в порядке? Вы очень плохо выглядите. Может быть, позвонить врачу?

– Я твердо решил, – отчеканил С. 3., как бы не слыша испуганного крика Неверна. – Контракт должен быть подписан завтра. Тысячу в неделю, и ни цента меньше.

Они поднялись наверх. Остановившись на пороге большого зала, С. 3. нахмурился и проговорил:

– Послушайте, Дик, она ведь несовершеннолетняя. Контракт должен быть подписан либо родителями, либо опекуном. Вы знаете ее семью?

– Конечно, знаю, – улыбнулся Неверн. – Я уже много лет знаком с ее матерью. Завтра же обе они будут в вашем офисе.

До самого утра Зев ходил взад и вперед по дому, с нетерпением прислушиваясь к тиканью часов. Он походил на дикого льва, оказавшегося в неволе и с нетерпением ожидающего часа своего избавления из ненавистной клетки. На рассвете он принял душ, надел новый элегантный костюм, светлую рубашку и аккуратно завязал свой любимый шелковый галстук. На нем были итальянские ботинки, из кармана жилета выглядывала платиновая цепочка швейцарских часов. Зев придирчиво посмотрел на свое отражение в зеркале, еще раз поправил галстук, вложил в нагрудный карман цветастый шелковый платок– от волнения у него дрожали руки. Позвонив по внутреннему телефону в гараж, он вызвал машину к подъезду особняка и, присев на край дивана, стал с волнением думать, какова же будет эта долгожданная встреча.