Отряд спешился, и передав лошадей отступающей группе направился в самое пекло. Не успели они пробежать к третьему дому по улице, как несколько выстрелов прошли рикошетом по банку “Big Benn”и чуть было не зацепили Бифа тут же повалившегося на снег.

Дюжина стрелков Бифа открыла ответный огонь, и разгорелась настоящая американская перестрелка. Они стремительно неслись по улице, не более чем в двух ярдах от стен. Не раз казалось, что их счеты с жизнью покончены. В суматохе сложно было сразу разобрать сколько врагов им противостояло, но по интенсивности стрельбы стало ясно — враги пока в меньшинстве. Разделавшись с несколькими неудачниками и отправив других в бегство, группа Бифа продвигалась в глубь улицы, откуда вовсю раздавалась стрельба зажатых в тиски разведчиков.

— Скорее всего эти должны были обойти Олбрайта с фланга, — произнес Хэмши, поравнявшись с Бифом у изгороди.

— Значит они не ожидают, что мы нападем с этой стороны. Подойдем поближе и дождемся сигнала от остальных.

— Они могут добраться до них быстрее нас, — встревожился Билл, всюду следуя за товарищем.

— Верно, — скрепя сердце согласился Додсон. — Но только так у нас будет шанс вывести их из под огня.

— Надежда, как ты знаешь, умирает последней, — решительно заявил Хэмши.

Отряд незаметно проскользнул поближе к церкви. Полсотни яростных от человеческой крови дикарей заполонили церковную площадь. Они превосходили числом, но целиком были вовлечены в перестрелку с Олбрайтом. Бывший военный не сдавался, и вместе с другими давал отпор из окон. Биф предположил, что пуль у старого друга осталось всего ничего и мысленно умолял мистера Бора поторопиться.

Многие одичалые были вооружены лишь рабочими инструментами и ножами. Зловеще выжидая момента проникнуть в церковь.

Решительный момент настал. Биф перестал заряжать револьвер и успокоил остальных. Бор взглядом попросил помедлить и, бросив взгляд через изгородь на перестрелку, приготовился к атаке. Хэмши Финч поднялся на ноги. Слабый, с болезненно-желтым лицом, он, однако, не потерял вкуса к сражениям и все еще был способен работать наравне с остальными. Веса в нем было не больше девяноста фунтов, даже если считать тяжелый охотничий нож; седеющие волосы свидетельствовали о том, что молодость его уже миновала. Он был воплощением неутомимости рабочего класса, такие как он заставляли других бороться не смотря ни на что.

Спустя минуту интенсивность стрельба из церкви ослабла. Казалось враг подбирался все ближе, беспорядочно паля по окнам. Биф повел людей в бой.

Улицу заливал кипящий человеческий поток. Полилась брань, раздались стоны. В ответ резко хлопали ружья. Брошенный чьей-то уверенной рукой топор пригвоздил к месту одичалого как раз в тот момент, когда он поджигал динамит. Пуля отскочив рикошетом, проскочив щель в баррикаде, вонзилась в плечо Лесли.

Горстка людей не могла отбить нападение, но с людьми Бифа у Олбрайта появился шанс. Пространство между церковью и атакующими было завалено трупами, но одичалых все прибывало, они стремительно неслись вперед, и церковь захлестнуло точно огромной океанской волной. И отряд Бора подоспел как раз вовремя, раскидывая визжащих одичалых, словно щенят. Ему даже удалось убить одного ударом кулака. Кто-то схватил ребенка за ногу, вытащил его из церкви и, размахнувшись, ударил топором по голове. Бор размозжил одичалому череп и стал пробивать себе дорогу. Дважды они наваливались на Бора, когда он не успевал после перезарядить свое ружье, и оба раза он стряхивал их с себя. Одичалые падали, и он шагал по их телам, и ноги его разъезжались в лужах крови. Наконец каннибалы в испуге отступили, и Бор рухнул на снег, чтобы перевести дух.

Не считая царапины на плече, Биф был невредим, но глаза его поникли от усталости. Горячая кровь уже застыла у него на пальцах, а перед глазами все еще стояла страшная картина. Помутневший взгляд его упал на величественную фигуру Джона Олбрайта; несмотря на многочисленные раны и ссадины, тот твердо стоял на ногах, вызывающе опираясь на ружье, — спокойный, неукротимый, недосягаемый.

Глава 10 Власть

«Я всегда помню о ней… Моя Элизабет… Мое противоречие.»

Смерзавшееся дыхание припушило инеем брови и волосы Бифа, а у Бэйли так обледенели его пышные усы, что больно было слово вымолвить. Воздух был совершенно неподвижен. Мороз проникал всюду, а многие все еще работали под открытым небом, время от времени греясь у Генератора, расправляя натруженные в работе мускулы и подвывая о своей судьбе.

Было очень холодно. Два дня как не работали угледобытчик и лесопилка. На третий день уголь почти иссяк и жителям окраины пришлось переместиться поближе к генератору от наступающего холода; На четвертый день холод вновь отступил, и те кто оставались все еще на ногах, торопились приступить к работе.

С яростью зимы росла ярость Бифа. Ссоры вспыхивали то тут то там. Лишения наконец пробуждали в людях злобу и отчаяние перед назревающей трагедией. В то время как более крепкие духом, или попросту уверовавшие в Бифа горожане охраняли город и работали не покладая рук, другие, всяческие скулили и старались подбить остальных на то, на что сами были не способны. Биф ощущал как ликует Чарли от назревающей бойни, как растет число его почитателей, и мысленно молился о возвращении Олбрайта.

Биф поник над записной книжкой. Уже несколько часов он спорил сам с собой, то обвиняя Чарли, то себя, в неспособности исправить ситуацию. Зрачки Додсона потемнели от злости, и настроение у него было не из лучших.

В который раз он послал кому-то сквозь зубы проклятия, какие обычно посылают женщинам.

— …а это, еще не пик, а мы уже не успеваем собрать достаточно угля перед следующей бурей! Черт бы побрал этого Чарли и его деяния! Если мы скорее что-то не предпримем, мы сдохнем от голода быстрее, чет от проклятого холода!

Он поссорился с Финчем и потребовал от лесопилки вновь работать сверхурочно. Кроме того, он поставил новые вышки и вооружил ополчение дубинками, что вызвало ропот среди остальных. В довершение всего он вздумал было согласиться с Францем насчет удобрений… но тут же отбросил сию мысль, приравнивая ее к минутной слабости. Слава Бифа еще больше возросла, его уважали, его ненавидели или просто боялись.

Это был тяжелый час для каждого. Смерть витала в воздухе, проникала в лазарет, поглощала конечности. Люди готовились затянуть животы как никогда прежде; Но чаще всего жители поглядывали на Генератор, тайком рассуждая о том, не остановится-ли сердце города. Когда мимо проходил патруль, они молчали, слишком ошеломленные, чтобы ругаться.

— Ты жив? — раздался тихий голос снаружи сарая.

— Не дождетесь.. — прохрипел сидящий внутри.

— Остынь, — вновь произнес незнакомец и добавил еще тише, — тебе привет от Лари.

По шуму внутри импровизированной темницы казалось, что заключенные оживились. Теперь их было четверо: Чарли, Финч и братья Уокеры с южной Дакоты. Американцев нашли всего наделю назад, но они уже успели подтянуться в шайку Чарли и сейчас внимали голосу охранника раздающемуся снаружи.

— Буря вот-вот подберется к нам! А я не хочу подыхать здесь! Ясно? Ты сможешь отвести нас на юг? Отлично. Ждите темноты. Люди готовы.

Прав был Бор, когда говорил Бифу, что они лишь дали под зад смутьяну и зад тот в тепле. Но Чарли скрывал свои замыслы и до поры довольствовался тем, что окружал себя трусливыми ублюдками; и очень скоро Додсона окружили соглядатаи - подглядывали они подло и ничего не предпринимали против полиции, что в большей степени теперь трудилась над обороной от бури.

***

Вокруг стояла зловещая тишина, ни единого движения не было в осыпанном снегом мире; холод и безмолвие заморозили сердце и сковали дрожащие уста природы.

Олбрайт шел из последних сил.

Суровые условия начинали накладывать на человека свой тяжелый отпечаток. Движения Джона замедлились, и не раз, остановившись отдохнуть, он потом едва мог встать снова.