— И ты серьезно не думаешь, что это ловушка? Мне это не нравится.

Почти все люди Братвы вернулись в Атлантик-Сити за исключением пары близких солдат, восстанавливающихся после Албании, меня, сестры и Сергея.

— А мне твоя волосатая рука на пояснице моей сестры, но я же блять держу язык за зубами. — огрызаюсь на некровного брата.

Мы втроем заезжаем на территорию особняка, замка, дворца. В таком месте и должна жить Квин, подходящее аристократическое название и мох между камней, который хозяйка наверняка контролирует. Она показывает всем свое совершенство, собранность, но я знаю каждый участок ее чувств и тела, чтобы убедиться — она действительно совершенна, но в другом. Я хочу схватить ее, прижать к стене, чертовски громко орать за то, что она ушла. Мне плевать за предательство, но она не должна была оставлять меня и уж точно говорить о расторжении брака.

— Из тебя сейчас повалит дым.

Когда выходим, Анна стоит между мной и Сергеем, положив руки на сгибы локтей обоих.

— Это…похоже на нее. — говорит в наше молчание Анна, когда нас проводят внутрь зала.

Красные, как чуть спекшаяся кровь, розы. Даже на самый коротких, прикрепленных к стене, есть шипы. Да, это она.

— Как и десятки криминальных авторитетов мира. — бормочет Сергей.

Ни миссис Громов, ни ее ауры нигде не ощущается — все слишком напряженные, но не взволнованные. Даже не смотрю в сторону Свича МакГрат, от чьего имени пришли приглашения. Здесь мало при ком есть спутницы и спутники, но при каждом по одному телохранителю, которым указано стоять по периметру комнаты, не бродя среди гостей. Только из-за этого я позволил Сергею сопровождать сестру. Анна впервые закатила истерику. Я растил ее с подросткового возраста, но она еще никогда так не кричала и не стояла на своем, только бы поехать и увидеть Квин своими глазами. Она догадывается и не верит в то, что ирландка нас сдала.

Скрытые за черной тканью двери открываются, и…моя женщина не могла появиться иначе. Она молча, словно никто не повернул голову в ее сторону и не разглядывает эти ноги, за что я прирежу даже доверенное лицо якудза, проходит в зал.

На ней длинное бордовое бархатное платье с двумя крупными розами у бедра и груди, скрывающие большую часть ее корпуса. С каждым шагом разрез платья открывает ее ногу до середины бедра и выше. Я замечаю в том месте ремешок-кобуру.

— При ней пистолет. — шепчет Сергей.

— Не смотри на нее. — приказываю.

Любимые волосы карамельно-медного цвета неестественно идеальны, как и макияж. Нужно срочно испортить ее накрашенные губы.

— Приглашаю на ужин, господа. — едва ли оборачивается к присутствующим — Если трусите, то вам стоило взять с собой ланч, как школьникам. Все проделали долгий путь.

Кто-то смеется, идет в следующую комнату по холлу, когда Квин замирает и смотрит назад — прямо на меня, не двинувшегося с места. Она не знала, что я здесь — понимаю, как бы хорошо она не умела скрывать чувства. Ей страшно. Она думает, я пришел придушить ее? Это было только в нашей комнате, на моем катере, ее…мы не так много это практиковали. И все же. Когда я очнулся в Сербии, то чуть не прикончил вырубившего меня Вука, но и не думал причинять боли Квин, как бы сильно она ее не заслуживала за моих людей.

— Где Диккенс?

Единственная отличная реплика Сергея за вечер. Квин и ее дедушка во главе длинного стола, рядом Советники, и ни намека на дружка-англичанина.

Рассадка на удивление свободная, так что мы садимся не так близко, чтобы Квин приходилось поворачивать голову, но чтобы она видела периферийным зрением. Я готов просто смотреть на нее. Пока. Сейчас тем же занимаются остальные — она гвоздь программы, вечер-представление нового члена правления ирландского Дома. Это действительно было бы ее чертово место, не будь Квин моей женой.

***

КВИН

Николай здесь, кого-то подменили им, Анной и Сергеем. Присутствие Громовых дезориентирует, что некстати в нынешней обстановке. Все смотрят на меня. От женщин-боссов синдикатов до едва не превращающихся в пыль пенсильванских наркобаронов. Они серьезно проделали такой путь?

— Где Ричард? — как бы невзначай спрашивает дед, когда покончено с основным блюдом, и мы начинаем двигаться, развлекаясь музыкантами и разговорами.

— Ты же не думал, что он останется, узнай, во что ввязывается. Я слишком уважаю его, чтобы переубеждать.

— Что между тобой и Громовым?

На этот вопрос я не смогу так быстро найти ответ.

— Зачем ты его пригласил?

— Он стал крупной картой, когда ты наладила трафик Атлантик-Сити через банк.

— Отлично. Значит, теперь я и бывший муж — крепкие партнеры.

— Мне нравится видеть, как у тебя не получается лгать и держать себя в руках. Это как поймать птицу из Красной книги.

— Достаточно на сегодня комплиментов.

Я позорно сбегаю от Свича МакГрата, смехотворно попивающего виски собственного производства, что делают и Советники неподалеку.

В зале с одними из самых влиятельных и смертоносных людей планеты мне…не страшно. Я ничего не чувствую, пока взгляд не находит Анну. Замечаю, как мои плечи невольно опускаются от облегчения. Николая нигде нет, но я его чувствую.

— Мы словно на презентации, которая делает событие из очередной киски за столом взрослых. Все для того, чтобы скорее подсунуть ее под лучшего из нас.

Я слышала разговоры, но то был шепот, который был предназначен для моих ушей. Это же — смех у постамента с цветами. Ненавижу румын.

— Почему всех так волнует, что у меня яйца железнее ваших? — направляю пистолет на Кроноса, главу румынской мафии, ему тридцать два, год назад женился и переехал из столицы в коттедж в лесу — Что эволюция сделала с мужчинами, что у них исчез инстинкт самосохранения?

Мой голос то строгий, то насмешливый.

Кронос настолько же быстро направляет пушку на меня, справа движение — Николай держит румынка на мушке.

— Я сама. — бросаю Громову, на что Кронос усмехается.

— Девочка, я выстрелю в тебя быстрее, чем ты успеешь подумать о том, чтобы нажать на курок.

— С той же скоростью разрушится и твоя чертова империя и домик в Сучава. — мне приятен вес пистолета, я почти не дрожу из-за направленного на меня дула — Пит Каллиста.

Кронос хмурится. Это его тесть-мафиози, с которым был заключен мир посредством брака.

— Ему плевать на собственную дочь, но не на твои новые долги.

Опускаю пистолет и подхожу к Кроносу почти вплотную, чтобы его пистолет упирался мне в плечо.

— Он лижет мои туфли каждые двенадцать часов, пока я позволяю ему есть из моих рук и не четвертовать тебя. — произношу прищурившись, стараясь разглядеть страх в глазах здорового мужчины, но мне не нужно и стараться, затем говорю громко — Разрядим обстановку. — похлопываю Кроноса по груди, когда сама же опускаю его руку с оружием — В саду будет шоу, подыши свежим воздухом, а то слишком напряженный.

У меня в руках, мать его, каждый из присутствующих. И если я “забуду” отправить уведомление хоть одному информатору, кто-то из клиентов МакГрат пойдет ко дну. Это временная мера, на конкретно такой случай.

Я натренированным движением убираю пистолет и касаюсь пустого безымянного пальца, когда большая часть людей отмирает — им не впервой, и идет в сад или просто отвлекаются. Дедушка дымит сигарой, коротко кивает головой, словно я послушная девочка. Черт.

Смотрю направо, где все еще стоит Николай. Его руки сложены на груди, но в одной все еще оружие, а палец на курке. Мне нельзя этого делать, так что я…

— Зачем ты носишь эти стекляшки, Львенок?

На мне настоящие рубины, но ничего не пойдет в сравнение с качеством огранки камней Громовых, даже это колье, купленное до представление в Christie's.

Меня убивает его голос.

— Квин.

Поворачиваюсь к Анне, словно она спасательный круг.

— Привет.

— Мы можем…

Это тоже не лучшая из идей, но я киваю девушке, согласная на любое общество, только бы подальше от каменного изваяния под именем Николай.