Я в дерьме.

***

КВИН

Николаю пришлось уйти с завтрака. Утром мы занимались сексом дважды — на столешнице раковин и в кабинке душевой. Кажется, не у меня одной есть опыт в последнем.

Ковыряюсь в фруктовом салате, оцениваю ощущения собственного тела. Как я могла заснуть, не приняв душ, после того, как Николай кончил в меня? Это противно, негигиенично…в конце концов некрасиво. Но именно в таком виде меня взяли во второй раз.

Сколько женщин было у мужа за последнее время? Таиша права, нужно позаботиться о презервативе. Зачем я позволила ему и себе это? И сколько звуков мы издавали, и как Николай нашел лучшую позицию для проникновения, и я просто…

Меня чуть не вырвало при следующей мысли. По сути я занимаюсь сексом с мертвецом, человеком, которого убью. Это воплотится, когда итальянцы посчитают, что у них достаточно информации для противостояния Братве.

— Я не хочу знать.

Анна проходит на нашу кухню. Общая располагается на первом этаже.

— Здесь хорошая шумоизоляция. — изгибаю бровь.

— На свое несчастье, я проходила мимо.

— С полночи по четыре утра?

Конечно мы не занимались сексом столько времени, но мне хочется смеяться от упавшей челюсти золовки.

— Квин. — поднимает глаза к потолку.

— И где ты была в это время? — предчувствую историю.

Анна снова создает драму. Она вздыхает и быстро садится по другую сторону барной стойки.

— На катере.

— Ты была в городе? — мое удивление скорее похоже на поздравление.

— Нет. Мы с Сергеем просто катались вокруг Острова, а затем остановились посреди другого залива.

— Ммм… — у меня даже появился аппетит — И там вас никто не слышал.

— Квин! Я тебя умоляю! — закрывает лицо.

— Хорошо-хорошо.

Беру Анну за руку, убирая от глаз. Я не самый тактильный человек, но гребанные Громовы…

— Итак. — подталкиваю.

Шатенке очень хочется со мной поделиться романтическими похождениями. Грустно, что только я могу это выслушать, ей бы понадобился кто-нибудь менее…субъективный. Николай часто вставляет колкость насчет своего друга или спрашивает у меня, что там происходит на фронте А+С. Я буффер этого любовного треугольника — единственное нормальное в моей жизни.

Пока мне рассказывают о неловких поцелуях, я ощущаю жжение между ног. Еще несколько лет назад я была девушкой, которая могла зайти в клуб, и парни падали перед ней, видели королеву со слишком большими деньгами. Не было ни одной женщины, которая бы мне ни завидовала. Богатство, внимание, харизма, красота. Знала себе цену…мне так казалось. Что я сделала не так, чтобы оказаться здесь?

— Квин?

— У меня просто болит голова. — потираю виски.

— Значит, брат сегодня в пролете.

Слабо улыбаюсь.

— Я тебя порчу, неженка.

После завтрака иду в кабинет Николая. Несмотря ни на что у меня есть работа, а в документах знакомое наименование “МакГрат”, когда дело доходит до транзакций через британский банк.

Без стука, но довольно медленно открываю двери. Муж сидит хмурый с рабочим телефоном в руке. Заметив меня, уголок его губ опасно приподнимается, но затем он снова уходит в разговор.

— Ia ne mogu postavit tebia na mesto Люция. Poka ia gotovlyu Вашингтон.

Пытаюсь понять из его русской речи что-то помимо имен.

Николай встает, обходит стол, чтобы поцеловать меня в макушку, продолжая слушать собеседника. Затем выходит из кабинета, произнося имя Павла.

Мои уроки языка пошли насмарку, но…Вашингтон. Что Братве нужно в столице? Часть бизнеса, которой я занимаюсь, не указывает на этот город.

Только сейчас смотрю на кабинет. Анна сказала, что Николай разнес его вчерашним вечером. Следы этого остались, но островок стола и кресел приведен в порядок.

Последнюю неделю я работала на угловом ответвлении стола Николая, не пытаясь раньше времени заглядывать в его документы. К тому же пока шло разбирательство с вором…пытаюсь отогнать образы и звуки выстрелов…у нас была одна цель.

Я передвигаюсь плавно, в то время, как в голове хаос. Что я делаю? Что хочу найти?

Блять. Он сам лезет ко мне в руки.

На темном мониторе Николая отображается ярусная карта Острова Грома, словно кто-то делал схему кругов Ада. Я делаю снимок, несколько шагов в сторону и тупо смотрю в телефон.

Нет. Решено. Я посчитала этого человека за зверя в первую же минуту встречи, нельзя себя обманывать.

— Ах…

Улыбаюсь, когда Николай прижимает к столу. Успеваю выставить руки перед собой. Глава способен двигаться бесшумно, но его точно не было в комнате, пока я делала снимок.

И вот. Передо мной то, что я говорила после отказа перед моим днем рождения. Теперь я приобрету еще одну функцию, ничего больше. Надеюсь.

— Я не хочу, чтобы после пары раз, смотря на меня, ты думал только об этом.

— Королева, я думал только об этом и до сегодняшней ночи.

— Это объясняет, почему работа так медленно продвигается.

Николай ухмыляется, целует, от чего начинают подрагивать колени. Это неестественно, неправильно.

— Мы с Фабио встречаемся через час, он сказал, Марта тебе напишет.

— Ты так спокоен насчет встречи с главой Коза Ностры Атлантик-Сити?

Мне показалось это странным еще вчера, но тогда Николай не планировал вести беседы.

— Пока есть возможность — мы прячем оружие во всех смыслах.

— Ты не похож на пацифиста.

Николай что-то печатает на клавиатуре, не садясь на стул, затем выключает монитор.

— Мы только узнаем друг друга. Я самый миролюбивый человек на свете.

Хищная улыбка выдает иронию.

— Почему твои люди почти не боятся Главу?

Он изгибает бровь, надевает пиджак, висящий на спинке кресла. Муж выглядит безумно сексуально, но я сдерживаю это чувство, точнее — предательский порыв.

— Когда дедушка заходил в офис никто не смел издать звука. — прикрываю глаза и сжимаю в руках край стола — Как позже и со мной. Думала, Главу, который совершает убийства у всех на глазах, должны избегать или читать о нем сказки, как о Бугимене.

— Мы дома, Квин. Неужели люди, живущие под одной крышей, должны боятся друг друга? Не думаю. Остров и есть большой дом. Ты видела, в клубах и погрузочных доках дело обстоит иначе. Там я держу контроль за счет устрашения. Здесь же…не буду уверять, но Фабио бы прикончил и Наташу, и пса, который испортил его брюки.

Это вызывает легкую улыбку.

Но муж прав. Обладая настолько большой властью, другие вели бы себя с подчиненными иначе.

— Хороший парень на Острове…большую часть времени. И суровый Глава вне него.

— Невозможно манипулировать страхом вечно. — глухо.

Смотрим друг другу в глаза.

— Да, но мой офис так и функционировал. Сотрудники боялись строчки в личном деле об увольнении из компании “МакГрат”. Для меня же превратить увольнение в черную метку не составляло труда.

Это было тяжело. Но чтобы вернуться в лондонский офис, я бы отдала…

— Попробуй на мне использовать метод пряника, а не только кнута, как делала всю жизнь с остальными.

Сглатываю, когда чувствую жар мужского тела.

Я бы отдала многое. Действительно многое.

Через час мы с итальянцами сидим в на нейтральной территории — во дворике французской кондитерской. Здесь никого помимо меня, Марты и без причины злобно усмехающихся мужей.

Марта хочет отойти покурить, составляю компанию. Ведем разговор на итальянском.

Произношу как можно скорее, пока что-то слабое внутри не заткнуло рот:

— У меня есть интересное фото.

— Отправь любое другое, а затем наложи на него нужное. Это легкий шифр.

— Если легкий, они точно поймут.

Уверена, мои сообщения проверяют. Задумываюсь, делаю затяжку тонких сигарет.

— Выложу фотографию с наложением в профиль, перед этим тебе пришлю оригинал с глупым вопросом о фильтре.

— Так что на нем?

— План дома. — не произношу “Остров Грома”, чтобы при совпадении Николай не вычленил эти слова.

Марта расплывается в улыбке, перекидывает длинные темные волосы назад. Затем кивает за спину, где в шести метрах от нас нарочито расслабленно сидят мужчины. Ловлю взгляд Николая, едва улыбаюсь, подбадривая в беседе с его соперником и моим билетом в Великобританию. Только сейчас замечаю, что на шее мужа знакомый черный галстук. Очевидно, он стал любимым.