– Странная у вашего преосвященства манера принимать гостей, – начал он, постаравшись вложить в голос как можно больше вызова. – Обычно свет, выставленный таким образом, ожидаешь увидеть где-нибудь в сыром подвале с ржавыми железками и жаровней, а уж никак не…

– Я достаточно стар и облечен достаточной властью, чтобы проводить допросы там, где считаю нужным, – мгновенно отозвался архиепископ. – Или наследник меналийского престола считает, что его всегда должно принимать при ярком свете, что бы он ни натворил?

Кровь бросилась в лицо Джарвису. Откуда главе лаумарской церкви известен его титул?! Да, Элори точно так же знал эту подробность, не спрашивая – но то был могущественный демон, претендующий на звание божества! Или сила, которой владеет пастырь мятежного Лаумара, настолько велика?

– Я виновен перед вами, не отрицаю, – произнес он значительно менее уверенным тоном. – Но на моей спутнице нет ни малейшей вины, и вы не можете не знать этого. Вы видели Ломенархик в Шайр-дэ, вы лично сражались с ней на алмьярской границе – и после этого посмеете утверждать, что стоящая перед вами женщина и есть та самая, которую я увел у вас с костра?

Из темноты послышался короткий смешок.

– Существу вашей расы стоило бы знать, что когда ведешь магический поединок, то видишь в основном ауральный спектр противника, а уж никак не его лицо, – интонация, с которой были произнесены эти слова, мгновенно вызвала в памяти Тай чуть высокомерную снисходительность Арзаля, так всегда бесившую ее. – Или вы оба хотите сказать, что стоящая передо мной женщина не только не делила ложе с Повелителем Хаоса, но и никогда в жизни не бывала в Замке Тысячи Лиц?

– Где она бывала и где не бывала – это отдельный вопрос, – Джарвис изо всех сил пытался сохранять спокойствие. – Однако если уже само посещение Замка делает человека виновным в ваших глазах, зачем было посылать для опознания брата Лувеса? В отличие от вас, он прекрасно знает в лицо свою бывшую любовницу – так ради чего он лжесвидетельствовал перед лицом другого вашего посланца?

– Сначала выдал на казнь женщину, которую когда-то любил, а теперь еще и лжет в глаза! – неожиданно вмешалась Тай. По ее голосу Джарвис понял, что монахиня-алхимик разозлена настолько, что больше не имеет сил длить молчание. – Нечего сказать, достойных людей вы берете себе на службу, святой отец!

– Не тебе рассуждать о достоинстве в этих стенах, падшее создание! – возвысил голос архиепископ. – Если наследник величайшего из королей мира унизился до того, чтобы подбирать объедки за демонами Хаоса, то это еще не дает тебе права…

– А вы нам свечку держали, да, святой отец?! – так и взвилась Тай. – Нам всем?!

Она устремила на архиепископа яростный взгляд – и снова, как когда-то в Замке, Джарвис отчетливо увидел два зеленых луча, прочертивших дым благовоний. Если раньше он мог считать, что эти мимолетные вспышки лишь чудятся ему, то теперь для сомнений не осталось места – днем глаза Тай светились точно так же, как и ночью.

– Попрекать женщину постелью – нет ничего проще! А вот дать себе труд разобраться…

– Ни слова больше! – перебил ее архиепископ таким тоном, что девушка невольно осеклась. – Я получил последнее подтверждение.

С этими словами он поднялся из кресла и сделал несколько шагов к своим пленникам. Когда свет свечей упал на его лицо, Джарвис не сразу осознал, что видит перед собой не старика, читавшего заклятия с карниза Пьющей Лошади, а светловолосого мужчину не старше сорока лет. Но не успел он изумиться этому обстоятельству, как случилось нечто еще более достойное изумления. Остановившись перед Тай, мужчина низко поклонился ей и произнес:

– Что ж, приветствую тебя, наместница Мертвого бога, ибо это и в самом деле ты. Позволишь ли? – с этими словами он коснулся ее скованных рук.

– Что я должна позволить? – озадаченно произнесла Тай, совершенно выбитая из колеи этим невероятным поворотом.

– В твоем присутствии существует лишь та магия, которой ты дозволяешь быть. Поэтому я вынужден просить твоего разрешения даже на то, чтобы избавить тебя от неудобства, которое сам же тебе причинил.

– Конечно, разрешаю, – выговорила Тай все так же ошарашенно.

Мужчина в темно-красном по очереди дотронулся до обоих браслетов на руках девушки. Сверкнули две искры – и оковы со звоном упали к ногам Тай.

– Что все это значит? – наконец сумел выдавить Джарвис, когда над ним проделали ту же операцию.

Вместо ответа помолодевший архиепископ подошел к окну и приоткрыл его. Холодный осенний ветер ворвался в комнату, разгоняя тяжесть благовоний и проясняя сознание. Затем, взяв одну из свечей, архиепископ зажег от нее еще шесть, укрепленных в двух других канделябрах.

– На то, чтобы понять, что все это значит, – спокойно произнес он, – у нас с вами впереди целая ночь.

– …Так оно и есть. Все те, кого ты перечислила – тоже жрецы Валориса. Но в любой конфессии, помимо рядовых клириков, существует тот, кого именуют наместником бога на земле. Считается, что это глава церкви, но на самом деле – далеко не всегда… Короче, лишь у наместника Мертвого бога глаза могут вспыхивать не только в его владениях, но и в дневном мире. Потому-то я и принял вас в такой обстановке – другого способа убедиться, что передо мной не простой, как вы выражаетесь, Ювелир, а именно проводник воли Валориса, у меня не было, – архиепископ усмехнулся. – А еще потому, что в присутствии любого из вас я полностью лишаюсь какой бы то ни было силы, и моя личина почтенного старца тает, как снег.

– Ну да, – кивнула Тай. – Теперь понятно. В дыму луч света виден лучше всего. Только почему вы говорите «в его владениях»? Замок же – владения Повелителя Снов!

– Во-первых, еще раз повторяю, что ты равна мне, и никаких «вы» между нами быть не должно, – возразил архиепископ. – А во-вторых, Замок был и пребудет творением Валориса – иначе не может быть, поскольку в присутствии любого из вас чары этого места только расцветают. Ваш же Повелитель Снов – всего лишь крыса, неизвестно как пробравшаяся в покинутый дом Владыки Радости и изрядно загадившая его.

– Первый раз слышу, чтобы Валориса так титуловали, – протянул Джарвис. – Хотя не мне судить – я и на имя-то это наталкивался только в очень старых свитках. Смею думать, среди моих сородичей разве что Сехедж да трое-четверо умников из Янтарной ветви помнят, что был еще и такой Непостижимый.

– Все еще сложнее, – вздохнул архиепископ. – Я называю Мертвого бога Валорисом просто потому, что нельзя же богу совсем без имени. А Владыка Радости – совершенно отдельный термин родом из Эньяты. В трудах многих древних мыслителей эта сущность обычно отождествляется с Валорисом, но Лако-эд-Риик сомневается в правомерности такого отождествления – и я, признаться, вместе с ним. Будь это так, твой господин был бы всего лишь одним из хозяев мира сего, пусть и первым среди равных, тех, кто награждает силой в обмен на душу и преданное служение.

– А разве это не так? – удивилась Тай. – Сила Черного Лорда отменяет магию Солетт, сила же Валориса отменяет магию всех прочих богов. Обыкновенная иерархия.

– Да, вот только ты, госпожа моя, в этом случае была бы чародейкой посильнее властителя долгоживущих. А ты ведь обычный человек, не так ли? – архиепископ взялся за черпак и плеснул еще глинтвейна сначала себе, затем в торопливо подставленную чашу Джарвиса. – Он изгнан за грань, его именуют не иначе как Мертвым богом – и все-таки… Поневоле напрашивается мысль, что механизм его воздействия совсем иной, нежели у прочих.

– И все-таки не могу понять, – в отличие от Джарвиса, увлеченно слушавшего теоретические выкладки архиепископа, Тай все время пыталась вернуть разговор на грешную землю, к вещам, непосредственно касающимся ее самой. – Ювелиром я стала три с лишним года назад. Однако за эти годы никто, кроме… – она сделала над собой усилие, – …кроме тебя, Эрдан, не замечал у меня в глазах никакого свечения.

– А в ночь перед исцелением Нисады? – тут же припомнил Джарвис. – У лесного озера, когда ты завязала мне глаза перед тем, как… Я сразу же и сказал тебе про свечение, помнишь? Да и помимо этого замечал, только не был уверен – например, когда вы с Нисадой ругались на постоялом дворе, свет свечи вроде бы на миг стал зеленым…