Родригез осторожно зафиксировал нож левой рукой — чтобы не дай бог не ушел ни на миллиметр глубже. Потом обхватил правой рукоятку, выдохнул, невероятно грязно выругался и дёрнул. Было даже не больно. Просто страшно. Отбросил нож в сторону, отстегнул шлем, рывком снял его и оттолкнул. Из шлема посыпались осколки и вылилось немного крови. Остальное впиталось в подшлемник, который ощущался как мокрая тряпка.

На левой руке скафандра всегда есть зеркальце. Родригез нехотя, страшным усилием воли поднял руку и заставил себя в него посмотреть. Все лицо в крови и осколках, левый глаз мечется из стороны в строну, правый… правого нет. Закрыл глаза, открыл — ничего не изменилось. Было сложно в это поверить.

Довольно долго капитан Родригез просто лежал, раскинув руки, и смотрел уцелевшим глазом в огромный иллюминатор на потолке. Потом отчего-то вспомнился друг… Ну как друг, у пирата нет настоящих друзей. Капитан Ли Шисань, на какой-то давней попойке, будто в прошлой жизни, выдал очередной тост:

— Вся наша жизнь — как контрабанда. Иногда приходится бросать груз. Особенно если не хочешь делиться прибылью с нашим любимым и глубокоуважаемым правительством.

Все дружно засмеялись. А Ли продолжил:

— Так вот и в жизни так же. Иногда мы что-то теряем, от чего-то отказываемся. Но всегда остаётся что-то, что ты ценишь по-настоящему. И не отдашь никогда. Выпьем же за то, чтобы вы нашли это для себя.

Ох уж этот Ли Шисань, любит выражаться так, что мозги вывихнешь. Но в тот раз он был в чем-то прав. Даже если сорвать куш не получилось — ну и черт с ним, невелика потеря. Рискнул — и не получилось. Теперь, как минимум, находкой придётся делиться. Значит, нужно сберечь то, что действительно ценно — корабль и команду.

Родригез перевернулся на бок, вытащил аптечку, с трудом раскрыл её. Содержимое посыпалось на пол. Снял перчатки, чтобы проще было работать, кое-как открыл один из пакетиков и достал «атравматическую повязку на глаз». Оторвал защитный слой, грязно выругался и прилепил. Правый глаз обожгло холодом. Эта штука сделана для неспециалистов — лепи как есть, а дальше оно само. Вколол себе обезболивающее, противошоковое, потом стянул с головы пропитанный кровью подшлемник, намотал на руку бинт и кое-как вытер лицо. Огляделся, с трудом привыкая смотреть одним глазом.

В зале было пусто. Раненый, которого Родригез догнал и пытался допросить, исчез. И его оружие исчезло. Остался только окровавленный нож, которым… Капитан поморщился. Но зачем-то подобрал нож и спрятал в карман. Нашел своё оружие. Отстегнул пустой «бубен». Запасного с собой не было — они ни в один подсумок не лезут. Достал обычный коробчатый магазин, перезарядил. И пошел по кровавым следам, за штору из пыльного полиэтилена. Там действительно оказался переходной тамбур. А перед тамбуром лежал Эль Торо. Что-то в его позе сразу подсказало — мертв. И умер нехорошо. Тело как будто утратило форму. Родригез сопоставил это с хлопком, который слышал незадолго до, и поёжился. Граната? У противника гранат не было. Вроде бы. Черт их пойми — одеты как бомжи, в броники поверх аварийных скафандров. Но лупят из автоматов. Очередями. Армейским бронебойным патроном, гады. Ребят насквозь прошивало. А вот Эль Торо гранату с собой брал всегда. Одну. И говорил, что в случае чего не зассыт. Выходит, он сам накрыл свою гранату, причем спиной. Как так получилось? А вот шлем у него целый. И подшлемник.

Капитан стянул с мертвого подчиненного лишние вещи. Шлем оказался расцарапанный сзади, но вроде целый. Подшлемник… некогда брезговать, хоть не в крови весь. Надел на себя, подключил гарнитуру…

— Команда два, говорит капитан! Радиомолчание отменяю, всем доложить немедленно! Отзовитесь, кто-нибудь! «Изабель», ответьте! Говорит капитан…

Глава 2

Связи не было. Совсем. И тогда Родригез пошел по следам в пыли. Сначала попробовал найти «команду два». Три человека, главный — Эль Торо, задача — в обход, по другой стороне кольца, дойти до корабля чужаков и заблокировать вход в него… Но всё пошло не по плану. В итоге Эль Торо достал свою гранату… а потом его выкинули в тамбур как мешок с картошкой. Остальные две нашлись быстро. Один был явно добит ножом — Родригез сразу понял, чья работа. Второго расстреляли бронебойными сквозь лёгкую переборку. «Команда два» погибла в полном составе. Как и «команда один», которую вел сам Родригез. Он знал, где лежит каждый.

— «Изабель», ответьте капитану! — в сотый раз сказал он в микрофон. — Отзовитесь, «Изабель»!

На корабле остались двое — минимальный экипаж. Все радиостанции исправны. И помех в эфире не слышно. Но связи почему-то не было.

Родригез пошел дальше по следам в пыли. Противник, кем бы он ни был, петлял по коридорам так, как будто в совершенстве знал планировку. Возможно, знал что искал? Под подозрением, конечно, была посадочная шахта с крышкой — уж больно это необычно. Но следы вели в тупик, шахта оказалась пустой. А другая цепочка следов вела куда-то этажом ниже, и вот там, похоже, был весь интерес — пыль с пола вымели, кругом ящики, поддоны… и горы артефактов! Похоже, их готовили к перевозке. Родригез примерно представлял себе масштаб цен, и перед ним явно лежало целое состояние. Он ходил из комнаты в комнату и удивлялся всё сильнее. Да, за такой куш можно и повоевать.

И тут в наушниках засвистело, а потом раздался голос:

— Капитан, «Изабель» на связи!

— Отлично. Где корабль этих чертей?

— Прорвался из облака, скорее всего уже прыгнул. Капитан, мы…

Голос явно замялся. Как ни требуй от экипажа докладывать четко и ясно — всё равно будут проколы.

— Садитесь на станцию! — приказал Родригез. — У нас… серьезные потери, я ранен, но ходячий. Врагов на станции больше нет. И тут долбанный Клондайк!

— Капитан… выполнить не можем. «Изабель» сильно повреждена.

— Что?… Как?

— Этот черт прорывался с боем. Мы хотели его тормознуть, как вы и приказали, но…

— Пута мадре, к черту подробности! — скрипнул зубами Родригез. — Что с моим кораблём?

— Торпеда в двигатели, капитан. Всю корму снесло, реактор… фон такой, что у нас уже яйца светятся!

Родригез выключил связь, сел на ближайший ящик и подпер голову руками. Всё пропало, всё. Надо думать, как выбираться. Без корабля это всё равно конец карьеры, но не помирать же. Как там говорил Ли Шисань? Найди то, что не отдашь никогда?

Родиргез снова включил связь:

— «Изабель», слушай мою команду! Развернуть аварийный передатчик, работать узким лучом. Вызвать капитана Ли Шисаня. Он сейчас на грунте, координаты знаете. Пусть всё бросает и на полной тяге летит к нам. Или даже нет, свяжите его со мной, сам всё объясню.

От волнения Родригез вскочил на ноги и заходил туда-сюда по комнате.

— Кэп, а он нас не кинет? — осторожно спросил голос в наушниках. — Мы так-то в жопе, сдачи дать не можем.

— А то я не знаю! — оборвал его Родригез. — Придётся рискнуть. Ли Шисань любит деньги. Все их любят. А у меня тут много всякого…

Он что-то увидел сквозь приоткрытую дверь. Было похоже на… человеческую фигуру? Чутьё потребовало проверить. Даже оружие поднял, сообразил что не знает как теперь целиться… и опустил за ненадобностью. В соседней комнате, прямо посередине, стояла статуя. Без головы и практически без рук, будто манекен у портного. Но зато с таким бюстом, что…

Через Родригеза прошло множество артефактов. И такой крупной скульптуры он не помнил.

— «Изабель», на связь! Передайте Ли Шисаню — тут есть куш, который стоит всего остального вместе взятого. Плюс лавры первооткрывателя. Он любит такое.

Родригез обошел статую и оценил её сзади. И уникально, и красиво, и научная ценность наверняка есть. Ну что ж, Ли Шисань — друг ты, или как обычно? Вот и узнаем.

* * *

Экипаж «Кицунэ» собрался за обеденным столом на военный совет. Виктор сидел забинтованный, практически с голым торсом. Левая рука все еще была примотана к туловищу. Он честно попытался надеть рубашку, используя только правый рукав, но вышло не очень. Ладно, на корабле не холодно, а одной руки пока хватает, чтобы держать кружку со свежезаваренной гадостью.