– Начну все сначала, – громко сказала она, как будто ей действительно задали этот вопрос.

Ну что ж, может, предстоящие каникулы, которые они проведут вместе, помогут преодолеть трудности переходного периода. Друзья пригласили ее с сыном провести отпуск вместе с ними на арендованной вилле в Пуэрто-Валларте. Роскошная вилла была расположена на склоне горы, и добраться до нее можно лишь по извилистой каменистой дороге, но обслуживающий персонал включал повара, горничных и садовников. На вилле было восемь спален, столько же ванных комнат и бассейн овальной формы, а от открывающегося вида перехватывало дыхание. Кроме того, на целую неделю в их распоряжение предоставлялся джип.

Самое подходящее время для укрепления семейных отношений. Для того, чтобы поразвлечься. Чтобы снова поставить все на свои места.

Возвратившись к сыну, она увидела, что он с аппетитом поглощает равиоли и итальянские сосиски. Он искоса взглянул на нее.

– Я позвонила Джэнис, но она выступает в роли арбитра в матче между близнецами. – Роули понимающе хмыкнул, и это воодушевило Дженни. – Я сама отвезу тебя домой. Я все равно собираюсь уходить. – Поскольку это была наглая ложь, Дженни мысленно сложила пальцы крестиком.

– Я могу и пешком дойти. У меня ведь есть ноги.

– Не будем пререкаться.

– Когда ты перестанешь опекать меня? – Ей хотелось громко расхохотаться.

– Когда это я тебя опекала?

– Сейчас!

– Тсс, – остановила его она. – Альберто угостил тебя бесплатным ужином, потому что ты ему нравишься. Веди себя как следует в его ресторане.

– Я веду себя нормально. Кстати, Ромео сказал, что не допустит, чтобы я голодал. Он настоял, чтобы я заказал две сосиски.

Ромео было прозвище, которое Роули дал Альберто. Он был свидетелем того, как Альберто оттачивает свое итальянское обаяние на одиноких женщинах, частенько заходивших в его ресторан. Его бессовестный флирт бесконечно забавлял Роули, хотя и Дженни, и посетительницы, с которыми он флиртовал, понимали, что все это только шутка.

– Он тебя любит, – сказала Дженни.

– Знаю, – улыбнулся Роули.

– Перестань эксплуатировать его доброту. Я не шучу.

На сей раз Роули не возражал. У Дженни появилась надежда, что не все потеряно. Он просто не понимал, что еще не взрослый, и приходилось время от времени напоминать ему об этом.

Она оглянулась через плечо. Осталось еще сделать массу дел. Сможет ли она уехать пораньше? Возможно. Но при условии, что завтра, в воскресенье, она приедет сюда на несколько часиков и поработает. Завтра ее день рождения.

– Я буду готова, как только ты закончишь, – произнесла она тоном, не допускающим возражений.

Он кивнул. Дженни поразилась, когда он без малейших усилий засунул в рот половину итальянской сосиски. Она направилась в сторону кухни и снова почувствовала, как по спине пробежал холодок. Что с ней такое? Она никогда раньше не была подвержена пустым страхам.

Подойдя к Альберто, она с сожалением сказала:

– Мне придется уйти. Нужно отвезти сына домой, и, кажется, нам с ним надо побыть вместе некоторое время. – Она погрозила Альберто пальцем. – А тебе не стоит позволять ему вить из себя веревки.

– Он мне как внук. Все, что я имею, принадлежит ему. – Огоньки, мерцавшие в глубине темных глаз Альберто, выдавали его с головой: он был абсолютно неисправим.

Дженни строго взглянула на него.

– Мальчика надо хорошо кормить. Чтобы он был сильным. – Альберто вздернул подбородок и поиграл бицепсами. – Чтобы он стал мужчиной и заботился о своей мамочке.

– Ну, довольно, – пробормотала Дженни.

Альберто рассмеялся, и Дженни покачала головой. С ним было бесполезно спорить. Между ним и Роули существовало негласное соглашение – мужской пакт, и с этим она не могла ничего поделать.

Пять минут спустя Дженни с пачкой документов в руках вышла из офиса и на минутку задержалась на кухне – в сердце ресторана. Мимо проносили дымящиеся блюда кальмаров и морских гребешков в чесночном соусе. Она любила все эти аппетитные запахи и соблазнительные названия блюд. Настоящий праздник для обоняния!

Скоро, совсем скоро будет все это и у нее в «Джениве». Она уже наняла потрясающую повариху, которая с нетерпением ждала окончания ремонтных работ в помещении ресторана, чтобы приступить к работе. Дженни остановила свой выбор на Санта-Фе в основном из-за Глории. Наполовину хопи, наполовину мексиканка, Глория была кудесницей на кухне. Она родилась и выросла в Санта-Фе. Подобно Альберто, она отличалась строгостью, но ее стремление к совершенству было направлено на блюда, приготовление которых требовало высокого профессионализма. Когда-то она работала у отца Дженни, который попытался заставить ее подчиняться шаблону, принятому в «Ранчо дель соль», и это было его роковой ошибкой. С самого начала, когда они сталкивались, летели искры. Да что там искры – извержение вулкана! Поэтому Глория сначала категорически отказалась работать на еще одного Холлоуэя. Когда же Дженни объяснила ей свои отношения с отцом, эта женщина подписала контракт с лихим росчерком, радуясь, что может натянуть нос человеку, который, по ее мнению, «ни черта не смыслил в еде».

Дженни снова мысленно улыбнулась. Через несколько недель они с Глорией будут заняты по горло, но сейчас впереди была поездка в Пуэрто-Валларту. И Дженни планировала использовать ее также и для того, чтобы ознакомиться с местной кухней. Если там обнаружится что-нибудь интересное в использовании пряностей или оформлении блюд, она непременно уговорит Глорию перенять опыт.

По крайней мере, так она предполагала.

Альберто тем временем наблюдал за работой повара, которому только что дал нагоняй. Молодой человек, судя по всему, был готов взорваться. Но Альберто на сей раз, придержал язык. Он отведет душу потом, а не сейчас, когда на плите что-то кипело в котлах и шипело на глубоких сковородках.

Дженни сказала:

– В любое время, когда тебе потребуется, чтобы наш лишний клиент помыл посуду за свой бесплатный ужин, не стесняйся поставить его к раковине.

– Ах, bella, ты слишком жестока! – воскликнул Альберто, отходя от повара. Мир был восстановлен, хотя бы на некоторое время. – Он такой худенький. Ему необходимо есть мои макароны, чтобы нарастить крепкие мускулы.

– Почему это ты похлопываешь себя по животу, когда говоришь это? – поинтересовалась Дженни.

– Вы все смеетесь надо мной, леди.

Ласково потрепав ее по подбородку, он ушел. Дженни затворила дверь офиса и заперла ее. Наконец-то она уходит… В главном обеденном зале ее перехватила Кэролайн.

– Ты видела его?

– Да, – улыбнулась она подруге. – Он действительно очень красив. Возможно, немного молод, но, если подумать, имеет ли значение разница в каких-нибудь двадцать лет?

– О ком ты говоришь?

– О Роули, конечно. Я его видела, и ему еще попадет за это. Нельзя являться сюда и ужинать бесплатно только лишь потому, что я здесь работаю. А он делает это систематически.

– Роули?

– Да, Роули… – Дженни недоговорила. Она вдруг, вздрогнув, заметила, что ее сына нет за четырнадцатым столом, а сидит он за столом одиннадцатым.

– Я не о нем! Ты ошиблась. Это классный мужик, – заявила Кэролайн. – Иди, посмотри еще раз! Может, он пока не ушел. Я хочу, чтобы ты на него взглянула. Он так смотрел на тебя… С ума сойти можно! А когда я принимала у него заказ, а ты как раз проходила мимо, он думал, что я не замечаю, а сам глаз с тебя не сводил, словно изучал тебя.

– Вот как? – Кэролайн кивнула.

– Он как будто мысленно составлял твой портрет. Удивительно, что ты этого не почувствовала.

– Ты меня пугаешь, Кэролайн.

– Ах нет, нет. Он делал это по-хорошему. Я бы не возражала, если бы он, таким образом, разглядывал меня.

– Ну что ж, мы с тобой по-разному смотрим на вещи.

– Он очень сексапилен. Это я могу сказать с уверенностью. Сама посмотри. Столик номер четырнадцать.

Дженни, встревожившись, еще раз медленно приблизилась к каменной арке. Взгляд ее скользнул от столика Роули к четырнадцатому столику. Сердце у нее билось учащенно, дыхание стало прерывистым. За столиком никого не было. Зря волновалась.