— Нет. У меня появился дом и верные друзья. То, ради чего хочется жить.

— Тогда ты в чем-то лжешь. Или мне, или себе. И думаю рад будешь услышать что Ее Величество просила меня передать, отныне ты — герой нашего города. Твое имя восстановили в списке родов. И если однажды пожелаешь вернуться, тебя примут с почестями.

Вот сейчас Шольм натурально опешил, пытаясь понять, верно ли он расслышал Дэллана за гомоном бойцов, поздравляющих победителя. Тот медленно и торжественно кивнул в знак подтверждения. Для Смертника это все еще было важно: он чувствовал себя частью Солетада. И, несмотря на то что не собирался покидать Искатель Ветра, внезапно ощутил выступившие на глаза слезы. Сейчас у одинокого Гасителя вновь были как дом, так и народ.

***

Наутро Найт, уже здоровый, неутомимый и свежий благодаря целительным силам возлюбленной, погнал экипаж на расчистку завалов. Сколько бы это времени ни заняло, они найдут чертов храм и друзей. Обычных людей, а не богов. Вскоре ему удалось привлечь к работе могильщиков.

Точнее, ушлые ограбляторы, не желающие оставлять ценный куш, сами на него вышли. У них сейчас на шее сидели пять тысяч выживших из Вангелоса, которых гордые подземные Искатели не собирались бросать и решили принять к себе, чтобы восстановить город на месте Ноктюрна. А для безопасной транспортировки наиболее ценных и хрупких технологий, например, пищевых фабрикаторов и энергосистем, им был нужен корабль.

Найт не стал загибать цену, и они быстро договорились. У магимата было одно лишь условие: он отправится в путь только после нахождения храма. Еще три недели потребовались, чтобы обнаружить остатки монументального строения, провалившегося глубоко в штольни, и неделя, чтобы пробить к нему путь. Грозострах и гвардейцы вызвались его сопровождать, когда Найт с командой отправился в подземные глубины.

Место чудовищно пострадало: центральный зал превратился в обломки стали, пластика и бетона. Гордые шпили были выворочены и погрузились в толщу породы. А все мутанты, созданные Астером, стали просто безвольными куклами, не способными представлять какую-либо угрозу. По мере того как тяжелый скальный проходчик проламывался сквозь укрепленный бетон к священным залам, которые, согласно размышлениям уцелевших механиков из Коллегии, могли остаться неповрежденными, Найт размышлял о том, что собирается здесь найти. Для чего он задействовал столько людей и потратил так много ресурсов? Вряд ли бы Ричард это одобрил.

Но когда они наконец пробились к месту последнего боя, магимат ощутил, как его палец с перстнем словно окунули в жидкую магму. Реплика реликта ярко пылала, жадно забирая энергию его контрактера. Рядом тревожно вскрикнула Зара, сжимая правую руку, которую окружило ласковое, зеленое сияние Леса. Смертник удивленно щурил глаза — потоки пылинок вокруг него словно остановились в воздухе. Найт понял, что не ошибался, и ускорил шаг.

Влетев в зал, где находилась сфера, почти не пострадавшая благодаря прочности конструкции этой “святая святых”, Найт шумно, словно хищник, выслеживающий добычу, заозирался. В месте, где, судя по всему, находилось ядро, осталась лишь гладкая воронка в стальном полу. Такие же следы были на невысоком потолке и по краям помещения. И не следа Лины или Ричарда. Не было крови, предметов одежды или брони. Словно они полностью растворились в момент уничтожения Ненависти.

Но кое-что все же осталось: двойственный реликт, не существующий в обычном пространстве. Призрачный перстень клятвы и связи душ, который Ричард получил из коллекции Гермеса, а затем утащил в Ноктюрн, где реликт изменился. Сейчас этот реликт, мерцая и переливаясь, горел столь же ярко, как тот, что был на пальце у Найта. Магимат бесстрашно потянулся к нему и прижал свою копию, на мгновение услышав безумно далекий, затухающий шепот. На суровом, клыкастом лице проступила улыбка — он узнал этот голос. И разобрал приказ.

***

Лина шла по длинному пустому коридору, украшенному лишь колоннами, что подпирали безлунный небосвод. Огни звёзд вспыхивали и гасли, одни созвездия сменялись другими с каждым её шагом. Столь неизменные и вечные — но она знала: все они давным-давно потухли навсегда.

— Уйди. Вернись, где была. Тебе здесь не место, — пропел ветер, похищая отрезок времени длиною в мгновение.

— Нет. Меня ждут. Я пришла забрать отражение зеркала, страж, — ответила девушка и обратила свой взор на собеседника.

Реальность — это необработанный алмаз. Плод восприятия. Она не может быть объективной для участника, каждый наблюдатель — лишь собственного бытия. Сейчас она исказилась, и звёзды погасли. Осталась лишь бескрайняя пустошь из расплавленного стекла. Таким был мир стража, первой, кто владел клинком по собственным правилам.

Она до сих пор была здесь, в преддверии. Вне цикла жизни и смерти, замершая на острие. Каштановые волосы и глаза стылой стали. Непоколебимая, всё потерявшая, но верная мечте до конца. Они были похожи — первая и последняя. Лина была другой. Она не утратила человечность.

— Ты впервые на меня посмотрела. Что изменилось? — спросила страж.

Она словно скульптор была хранителем и ваятелем бесчисленных соляных фигур, что находились вокруг в этом зеркальном саду. Пленники вечности. Идеи, обретшие плоть. Враги. Паразиты, которых экзархи не стали уничтожать окончательно. Они все были здесь. Повергнутые эндорим.

— Вечность закончилась, Финиала. Мне нужен последний фрагмент той, кто проложит путь. Ты проводишь меня? — Лина почтительно поклонилась своему отражению. Её службе, её идеалу, её долгу. Другим, но близким и понятным.

Вдали высилась башня, столь монументальная, что, казалось, с её вершины можно вновь зажечь звёзды. Наивные. Она была всего лишь тюрьмой. Лина знала: башню сейчас можно достичь. Она осталась лишь как символ былого великолепия и упадка. Пути в никуда.

Её прошлые хозяева давно стали солью, кормом бесконечного потока времени. Это ей показалось забавным, и она холодно рассмеялась. Она знала сейчас столь много, но стоит ей вернуться, и все эти знания растают, как утренний туман. Ведь они принадлежали не ей. В них не было смысла. У неё не было чужих вопросов. Ей не нужны были чужие ответы. Лишь одна-единственная вещь здесь имела значение.

— Тебя здесь быть не должно, — уверенно и твёрдо ответила Фина. Её глаза рассфокусировались и потухли.

Она была готова отвернуться, но на плечо, покрытое побитой кольчугой, опустилась рука. Искательница ухмыльнулась. Не в силах стража было отрицать её существование, даже в её собственном мире, ведь за Линой Наблюдали куда более могучие силы из высшей размерности. Скрипнул металл — экзарх первого цикла впервые увидела свою собеседницу.

— Ты не искажение. Настоящая. И всё же ты здесь, — в сухом, выжженном голосе Фины слышался намёк на удивление.

— По собственной воле. Как и ты, я прошла путь до конца, — гордо кивнула Лина в ответ. — Так ты проводишь меня?

Стражу бескрайнего сада грешников на границе пустоты не оставалось ничего иного, кроме как согласиться. Вечность действительно завершилась. Но не для неё. Её решение всё ещё было непоколебимо. Оно было не неизбежностью судьбы, а её собственной волей.