Чижов был возмущен до глубины души! Зачем же его заставляли отрабатывать никому не нужные версии, когда руководству было уже известно все, включая сумму выкупа?! Объяснили, конечно. Еще в день похищения, то есть пятнадцатого числа, в 10.30 утра (а олигарх сел в машину, как известно, без десяти десять) вице-президент компании Феликс Агабабов получил телефонное сообщение: «Если хочешь получить своего босса целым, а не частями, не гони волну». Телефонный номер звонившего аппарат не зафиксировал, – вероятно, звонок был сделан из городского автомата. На экстренном совещании руководство пришло к выводу – любую информацию, касавшуюся данного факта, засекретить. Но поскольку заявить властям все равно придется, то пусть пока милиция отрабатывает свои собственные версии – до первого же сообщения от похитителей, которое хотя бы прояснит смысл акции. Своеобразная логика, хотя и понятная, в общем. Жизнь человека дороже каких-то там принципов или законодательных положений.

Короче говоря, в деле открылась и укрепилась теперь финансовая подоплека, которую и взялись активно раскручивать. Подключили дополнительные кадры из ОБЭП. Те, несмотря на вялое сопротивление сотрудников «Стройэкспортлеса», а точнее, отсутствие помощи с их стороны, все же сумели выяснить, что заявление Фрадкина против неправомерных действий господина Саломатина из суда уже отозвано адвокатами концерна – на следующий день после поступления информации о десяти миллионах выкупа. Есть связь между этими событиями? Да никакого сомнения, что в данном случае одно четко продиктовано другим. И раз это так, раз уж больше претензий у господина Фрадкина к господину Саломатину, по сути присвоившему его «пароходы», больше нет, то остается лишь ожидать, когда узник обретет обещанную ему свободу. Правда, оставалась еще одна «маленькая» деталь – всего каких-то там десять миллионов долларов! Выкуп-то ведь, кажется, никто не отменял? Следовательно, оставалась и возможность проследить и взять преступников на горячем. Но создавалось впечатление, что такие соображения «правоохранителей» теперь уже никак не входили в планы руководства компанией. И что же, плюнуть и махнуть рукой? Или все-таки доводить уголовное дело до конца?

Как честный человек и в некотором смысле упертый профессионал, Василий Иванович Чижов альтернативы не видел – «вор должен сидеть в тюрьме»! И продолжал действовать так, как и должен был действовать любой уважающий себя следак на его месте. До вчерашнего дня…

А вчера произошло нечто. Рано утром в железные ворота своего дома в Раздорах постучал обросший, с запавшими глазами, похожий на бомжа-алкоголика некто. Недовольный охранник, брезгливо открыв калитку, хотел было уже дать пинка «посетителю», уже и ногу занес для удара, когда вдруг с ужасом опознал в этом грязном «челкаше» своего обожаемого хозяина!

Васин рассказ – со слов потрясенного, естественно, охранника – был не менее живописен, чем одежда господина Фрадкина, выброшенного в буквальном смысле из узилища. Его, со связанными за спиной руками и вонючим мешком на голове, привезли в багажнике машины почти к самому дому, ну не доезжая метров триста-четыреста, после чего развязали руки и выкинули в сугроб. Пока Михаил Михайлович приходил в себя, пока разобрался с мешком на голове, никого рядом, естественно, не оказалось. Вот он и пришел пешком…

И дальше начался цирк. По словам Чижова, «доступ к телу» был немедленно перекрыт. Врачи заявили, что пострадавший перенес сильнейший стресс, он в глубоком шоке и любые встречи и разговоры с посторонними ему запрещены категорически. Хорошо хоть, вообще не забыли сообщить о его освобождении – и на том спасибо. А по поводу выкупа в офисе на Большой Ордынке было заявлено, что этот акт является коммерческой тайной и разглашению не подлежит, поскольку находится исключительно в компетенции руководства компании.

Ну хотят они выкинуть на помойку десять «лимонов»! И кто им может помешать это сделать?.. Вот, собственно, и все, что касается самого похищения.

И, наконец, последнее. Городской прокурор Прохоров дал указание доставить все следственные материалы, добытые на сегодняшний день, к нему – для их оценки и принятия решения о дальнейших действиях оперативно-следственной группы. Скорый ответ восхитил своей ну просто потрясающей казенной лапидарностью: «Дело приостановить в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых». А говоря нормальным русским языком, дело не имеет судебной перспективы. Итак, плюньте, ребята, у вас что, других забот не хватает?

Реакция Чижова была проста, как правда.

– Не знаю, уважаемые начальники, – сказал он тоскливым голосом, – смеяться нам или плакать… Но мы, – добавил уже с иронией, – люди подневольные. Сказано – развалить дело. Куда попрешь против этого? Вот вы, Вячеслав Иванович… или вы, Александр Борисович, учителя мои ненаглядные, что скажете бедному сыскарю? Чем утешите?

– Да отдохни ты! – морщась, как от зубной боли, отмахнулся Грязнов, который искренне переживал за Васю.

– Конечно, смеяться, – решил по-своему Турецкий. – И наплевать на все и всех с высокой кручи.

Сам он заскочил сюда, к Славке, с куда более важными, нежели похищение какого-то там олигарха, проблемами. Но Васин скулеж натолкнул на встречный вопрос. Наверное, не самый главный в данную минуту.

– Я вот заметил, старик, – по-свойски обратился он к Василию, – что ты в настоящий момент несколько, мягко выражаясь, неадекватен. В определенном смысле. Зачем это все тебе нужно?

Грязнов изумленно воззрился на друга: куда его понесло? Почему неадекватен? Дурак, что ли, полный козел? Но Василий этого не заслуживает! Речь ведь о системе!..

– Ваши взгляды понятны, – улыбнулся Турецкий. – Хуже другое: вы ни фига не поняли по сути. Вы что же, решили, это сам прокурор принимает такое «идиотское» решение? Выставляя при этом себя на осмеяние перед такими умными и сознательными, как мы с вами? Не, ребята, тут все гораздо сложнее. Вот, к примеру, ты, Вася, не учитываешь одного малого обстоятельства и еще возмущаешься… Не доложили тебе, видишь ли, о похищении, вроде как за нос водили. Ага, точно! И не только водили, но еще при этом ни тебя, ни меня, ни генерала Славку не боялись! Почему? Вот когда ответишь на такой вопрос, тогда и поймешь. И возмущаться перестанешь. Ты ж заметил, что мы со Славкой не возмущаемся? То-то и оно. Огорчаемся – но не более! Потому что знаем дело. Ведь этот твой – как его, Фрадкин? – не хрен с бугра, а, на минуточку, бывший вице-премьер нашего правительства! И олигарх, сам говорил, чуть ли не из первой десятки, так? А если наверху решили, что болтовню вокруг этого имени надо прекратить, значит, у них были на то веские основания. Так чего ж возмущаться? Славка, я прав?

– Я бы сказал иначе… – философски изрек Грязнов. – Не совсем прав. Но зато весьма убедителен. Так будет, пожалуй, вернее. А ты, – уперся он сердитым взглядом в Чижова, – учись, учись, пока не поздно! А то так и помрешь в подполковниках. И не юродствуй по поводу якобы нелепых формулировок! Каковы у нас законы, таковы и формулировки! Или наоборот? А, черт его знает! Словом, раз приостановили, значит, туда им всем и дорога!.. Саня, а у тебя какие проблемы? Тоже кого-нибудь украли?

– Не кого, а чего! – прямо-таки воспрянул Турецкий. – Сейчас, ребята, вы поймете, где настоящая жизнь! А то олигархи им тут…

Питер Реддвей, отставной генерал и руководитель международной школы, готовящей специалистов высшего, так называемого, «пятого уровня» по борьбе с терроризмом во всех его современных проявлениях, был разъярен, взбешен и прочая, и прочая… Школа эта была расквартирована в предгорьях Швейцарских Альп, в небольшом, считавшемся курортом баварском городке Гармиш-Партенкирхен. И старина Пит, самый толстый генерал на свете, как он себя называл, командовал данным секретным учебным центром со дня его основания – вот уже на протяжении почти десятка лет. За эти годы здесь прошли курс несколько сотен суперспециалистов, в том числе и из России, которая в свое время являлась одной из стран – учредительниц этого центра, где помимо специальных наук давалось образование также на высшем языковом уровне. «Файв левел» – так между собой профи из многих стран называли эту школу, или центр, как угодно. По-русски – «пятый уровень».