Сейчас вставлю в магнитофон старую плёнку. А потом, нажав на нём кнопку "Play", вернусь назад, в те годы, и в памяти моей всплывут два образа.
Это будут два счастливых человечка - Джулия и Джек…
Глава 2. Привет из лета
Как же мне не хотелось тащиться в школу. Но что неизбежно и необратимо, то мы вынуждены терпеть. Особенно последние два класса. У меня было большое желание поступить в какой-нибудь технарь и начинать получать стоящую профессию. Но настояла мать, да две бабки с дедом тоже были непреклонны. Хотя дед явно для вида поддерживал бабку, по его глазам я видел, что он одобряет мою позицию. Кому как не ему знать это. Когда началась Великая Отечественная деду было одиннадцать лет, и он вместо пятого класса пошёл вкалывать на завод. Я видел его старые фотки, там он таскал какие-то стальные чушки для снарядов. Но тогда была война... А сейчас... Сейчас на дворе 1992-й год.
Мы ещё ни привыкли говорить Россия, зачастую в речах проскальзывает Советский Союз или СССР. А ещё по привычке произносим Свердловск, хотя город получил название новое старое название - Екатеринбург. Всё бывает не вовремя. Как там в великой книжке "Унесённые ветром"? Роды, налоги и смерть? От себя добавлю четвёртый пункт: глобальные переименования! Куда деваться. Не мы такие - время такое...
Сентябрь, как и школа, вступили в свои законные права...
Классно проведенное лето у бабули с дедом давали о себе знать. После экзаменов 9-го класса мне была нужна встряска. И я её получил. Спи до обеда, рыбачь, притаскивай с речки пойманных рыбин. Баба с дедом будут рады пожевать рыбку да похлебать ушицу.
Но самый главный подарок, который мне сделало лето - это была Джулия. Десять дней проведённых вместе, просто вместе. Речка, музыка, а рядом с тобой девчонка, которая просто нравится тебе. Никаких тебе пошлостей. Просто вдвоём - она и я. Как же сильно сожалел потом, что в какой-то из дней не притащил полароид, чтобы сфоткаться на память. Но судьба решила так. Образ Джулии не выходил из моей головы. Неужели это и есть любовь?
Вот и сейчас, сидя на своей любимой четвёртой парте у окна, я украдкой вытащил кассету с "Roxette". Два солиста группы смотрели на меня. Эту фотку я аккуратно вырезал из какого журнала и подогнал под размеры подкассетника. А теперь сижу, смотрю на Мари Фредрекссон и пытаюсь в ней отыскать черты Джулии. Я грустно вздыхаю, совсем не похожа.
Я ощущаю взгляд в свою сторону. Кошу глазом и замечаю, как сосед Юрка, по-гусиному вытягивая шею, смотрит на кассету в моих руках.
- Это чё у тебя? - шёпотом спрашивает однокашник.
- "Roxette". Их последний альбом "Joyride". - так же тихо отвечаю я.
Глаза Юрки медленно округляются. Я усмехнулся про себя, одкокашник у нас тот ещё меломан.
- Блиииин! - в экстазе тянет Юрок. - Ему ещё года нет! Где взял?
- Где взял, там уже нет. - усмехаюсь я, и вспоминая слова Джулии повторяю их. - Первая перезапись с оригинальной кассеты!
От этих слов меломана практически разрывает на части:
- Лис, дай переписать! - умоляющий взгляд Юрки пронзает насквозь. - Я все рынки облазил, дядьке в Москву заказывал. Но нет ещё в Сою... блин, России, этого альбома.
- Я тебе сам перепишу. - аккуратно вытаскиваю из юркиных рук ценную мне вещь. - Перепишу и завтра принесу.
- До завтра ждать долго. Пошли после уроков ко мне. У меня и аппаратура лучше. Ты ж сам видел!
Мне осталось вздохнуть. Музыкальной системе Морозовых завидовали многие. Дядька из Москвы, родной брат отца Юрки, привёз им этот агрегат. Музыкальный центр "Sony" с пятью колонками! Я же особо не завидовал. У меня был двухкассетник "Sharp", купленный за свои деньги. Причём, по моему мнению, по звучанию он ничуть не уступал юркиному агрегату. А иначе на фига я всё прошлое лето подрабатывал грузчиком, таская разные коробки и не только? Вот для этого музыкального счастья! Как-то так...
После школы мы отправились к Юрке. Даже не отобедав, однокашник схватил чистую кассету и запихнул её в записывающий отсек. Я передал ему своё сокровище. Отрегулировав вручную эквалайзером нужное звучание, наш меломан начал запись.
Я сидел в кресле и наблюдал за ним. Юрка слушал музыку и крутил в руках подкассетник с самопальной обложкой.
- А что это внутри за надпись какая-то, карандашом написанная? Вот, на внутреннем корешке.
Мои мозги закружились. Не видел я никакой надписи.
А Юрка тем временем начал зачитывать:
- Джулия Даурова, Клайпеда. А потом цифры какие-то...
Я, покраснев, выхватил подкассетник из юркиных рук.
- Ты чего это? - изумился однокашник, но заметив мою красноту на лице, довольно ухмыльнулся. - Понятно, втюрился наш Евген по полной. В девчонку из Литвы. Жаль далеко живёт. Да, Лис?
После чего Юрка двусмысленно покрутил кулаком у меня перед лицом. А затем следующие полминуты меломан судорожно хватал ртом воздух после моего короткого удара ему поддых. Тем временем, остановив запись на музыкальном центре, я вытащил кассету, подаренную мне Джулией.
- Хрен тебе на всё рыло, а не перезапись! - я поднял подкассетник с пола. - Можешь, хоть всему классу растрепать про женькину любовь из Литвы. Всё равно тебе, губошлёпу, не поверят!
Подхватив пакет с книгами и тетрадями, я влез в новенькие кроссы, подаренные матерью и отчимом на новый учебный год. И ничего, что фирма "Adibass", зато они очень удобные.
Уже не первый день я пытался расшифровать эти двадцать цифр указанных на внутреннем корешке подкассетника. Этот шифр не подходил ни под что. Ни под номер телефона, ни под абонентский ящик и даже ни под почтовый индекс. Дата рождения тоже не подходила. Очень много чего не походило. Я нашёл в библиотеке справочник по Литве, но и там никакой подсказки не нашёл. Это было обидно. Первая моя любовь ускользала сквозь пальцы...
Юрка конечно разболтал про мою литовскую любовь, да вот никто ему не поверил. Большинство однокашников знали, что я провожу каникулы под городом. Короче, Юрика подняли на смех, и быстро нашли причину такого наговора на меня. Просто кое-кто кому-то не дал переписать меломану редкую аудиозапись по тем временам. Хоть потом, другие однокашники тоже просили меня переписать альбом. Но я, во имя первой любви, просто отказывал им всем. Без объяснений. Почти молча.
Я не хотел предавать Джулию. Казалось, что перезаписью альбома, я отщипываю кусочки нашей с ней несостоявшейся любви. А была ли любовь с её стороны, этого я никогда не узнаю.
Хотя тогда, на берегу, перед расставанием, она рассказала мне свои сокровенные мечты. С посторонними таким не делятся. А с другом? Этот вопрос засел у меня в голове на многие месяцы вперёд.
Не знаю когда, но я чувствую, что даже может через десятилетия, получу ответ на этот вопрос.
А сейчас я пока смотрю на надпись "Джулия Даурова. Клайпеда" и колонку из двадцати цифр "17073330004881544427" Ничего, пройдёт время, и я обязательно разгадаю этот шифр!
Глава 3. Струны души
Закончились уроки и я, немного подзадержавшись у расписания на завтра, вышел на улицу. Основная масса школьников уже схлынула. Поэтому я спокойно покинул учебное заведение, особо не опасаясь, что меня может сбить с ног визжащая малышня из младших классов.
Конец сентября неожиданно порадовал тёплыми деньками после дождей. Поэтому и домой не очень-то хотелось спешить. Недолго думая, я отправился в парк, погреться с полчаса-часок на осеннем, пока ещё тёплом, солнышке. Кушать ещё не хотелось, поэтому отправился я на променад. Проскользнув ужом сквозь выломанные прутья в ограде, я через кусты двинул к своей любимой скамейке. Эта лавка была мной давно облюбованна.
Вынырнув на аллею, я увидал, что скамья моя занята пятью личностями. Ну как занята? Четверо шпанюков требушат пацана с гитарой. Скорее всего- на предмет дензнаков. Гитариста я знал шапочно. Это был Димка, парнишка с параллельного класса. Шпанюки вроде тоже из нашей школы. По крайней мере, двое точно. Поэтому я решил вмешаться. Четверо на одного - это нечестный расклад!
