Хижина Юны стояла на отшибе. В деревне девушку не любили, кричали вслед проклятья, лили под ноги помои — однако близко не подходили — чуяли чужака и боялись. Кайл неизменно вышагивал рядом с Юной и гадал, когда ему придётся взять в руки палку и начать отгонять разъярённую толпу.

Но нет-нет и беда загоняла соседей в Юнину хижину. Кайл видел, как девушка сжималась при виде гостей и каким резким становился её взгляд, но она ни разу не отказала в помощи. Будь то неурожай, поиски пропавшего ребёнка, сильная хворь. Кайл не мог этого понять и злился пуще прежнего…

Он миновал поля, вошёл в редкий лесок и направился к местам, где расставил силки.

Кайл осматривал одну петлю за другой — всё нетронуто. Он задрал голову, прислушался. Ни шороха от взмаха крыла, ни чёрно-белых птиц в небе. Лес был пуст, тарлаи исчезли.

Обескураженный Кайл добрался до конца просеки, свернул на тропинку в обход леска. За ним следом плелась тишина. Стоит ли искать объяснение ещё одной странности и без того чудных Юниных миров?

Кайл сглотнул, навалилась тяжесть.

Он опасливо огляделся. Никогда раньше не заходил дальше леска — не было надобности. Но за леском тянулись такие же пшеничные поля, вдалеке торчал одинокий холм.

Расстроенный неудачей с тарлаями, Кайл не спешил возвращаться к Юне. Надо немного успокоиться. Он вздохнул и направился к холму.

Путь оказался неблизким. Поля всё не заканчивались, от размеренной ходьбы клонило в сон, ноги заплетались — так было, пока он не заприметил дом на вершине холма. Небольшой аккуратный домик с низким забором и соломенной крышей очень походил на Юнину хижину. С каждым шагом Кайл узнавал всё больше мелочей. Луну назад он перестилал прохудившуюся крышу — справа виднелась полоска светлой соломы. Слева торчало пугало, Кайл никак не мог решить, кого оно отпугивает больше — ворон или людей. Пугало напоминало остановленного в движении человека и выглядело жутко. У соломенной крыши лестница. Именно так Кайл её выставил часа два назад…

Он топтался у порога, не решаясь войти в дом. Хотелось повернуть обратно и навсегда забыть о двоящейся хижине. Но нет, он узнает правду! Кайл хмыкнул: с каких это пор он стал любознательным? И вдруг понял: в прошлой забытой жизни так было всегда.

Наконец он толкнул дверь. Всё выглядело знакомо, но тут не было Юны, и Кайл пока не мог понять, хорошо это или плохо. Дерево стен казалось темнее, старее, скамьи и стол — тоже потемневшие, давно не скобленные, печь стояла в другом углу. Крышка сундука откинута. Кто-то уходил в спешке?

Кайл подошёл ближе, с интересом заглянул вовнутрь. Вместо Юниных платьев и пары его рубах в сундуке лежал камзол из дорогой чёрной ткани с позолоченной оторочкой и нашивкой на груди в виде звезды. Кайл погладил звезду — по ободу были вышиты буквы. И даже не пытаясь разобрать надпись, он и так понял, что прочитает: «Королевское научное общество».

Память вернулась болезненной вспышкой.

Он выпустил из рук камзол, вышел во двор. Солнце и не думало садиться. Порыв ветра качнул руку пугала — тряпичный человек будто поздоровался с Кайлом. Тот кивнул, опустился на землю рядом с поленницей. Спина упёрлась в полукружья шершавых стволов.

Кайл идёт за ней по лесной просеке.

Голова гудит после утренней работы — он провёл оптические эксперименты и пришёл к любопытным выводам. Нужен час на прогулку и отдых, потом он повторит эксперимент и сделает записи. За это лето в деревне он закончит манускрипт по естествознанию и с чистой совестью вернётся в город — к интригам общества и студиозам.

Но девушка впереди не даёт расслабиться. Её волосы ахроматичны — крупные тёмные пряди чередуются с выгоревшими русыми, точно клавиши органа. Хотя сегодня он кое-что понял про белый цвет, и это делает волосы девушки вершиной гармонии и наполненности.

Она оглядывается и исчезает. Озадаченный Кайл остаётся один посреди просеки…

Кайл поворачивается — девушка с чёрно-белыми волосами встаёт из-за скамьи и улыбается ему. Кайл смущён и почему-то раздражён…

Кайл замирает на полдороги, не зная, стоит ли верить увиденному. Так не бывает! У природы строгие законы, он посвятил всю жизнь их изучению. Ничего не принимал на веру, всё доказывал опытами! Предметы и люди не появляются из ниоткуда и не уходят в никуда от одного касания руки. У тел есть инерция, и чтобы началось движение, нужна сила! А сила действия равна силе противодействия. Но девушке с чёрно-белыми волосами это не важно.

Он должен её найти! Хотя бы для того, чтобы увериться — то был лишь фокус…

— Как ты это делаешь? — он сверлит глазами девушку. — В чём секрет?

Ребёнок, не получив угощение, снова заходится плачем.

— Его надо успокоить, поэтому я это и делаю, — она пожимает плечами, вытаскивает из-за спины мальчика новый леденец и суёт в детскую ладошку.

— Я не спрашиваю «почему», я спрашиваю «как»?

В эту минуту Кайл уверен, что ненавидит девушку. Она разрушает его мир!

— Не знаю.

Девушка снова пожимает плечами. Поднимается с колен, отряхивает платье.

— Хочешь, покажу?

Кайл качает головой. Он достаточно видел, он ждёт объяснений.

— Не бойся, — говорит девушка, — это всё равно, что сделать из одного прозрачного луча много разноцветных.

Конечно же, он не боится. Но…

Девушка гладит воздух, будто перебирает отрезы тканей в лавке. А потом вдруг находит нужный и отводит руку, открывая несуществующую штору. Кайл видит за её спиной ночное небо и светящиеся шары звёзд — слишком близкие, чтобы быть настоящими.

Он смеётся, он понял фокус. Это лишь искусное полотно, ловко спрятанное до поры до времени в длинном рукаве платья. Кайл шагает вперёд, желая схватить полотно, и проваливается в бездну…

Он тяжело поднялся, снял с огородного чучела коричневую шляпу, нахлобучил на голову.

Интересно, подумал Кайл, почему Юна его ни разу не превратила в пугало?

Тишина угнетала. Без привычного клёкота тарлай становилось жутко.

Кайл возвращался той же дорогой и не узнавал её. Пшеница выцвела, посерела, стебли пригнулись к земле. Почва на глазах высыхала, шла трещинами, низкорослые деревья раскалывались надвое, словно под ударами гиганта-дровосека, обычно чистое небо заволакивало тучами цвета сажи.

Он ускорил шаг.

Любому действию всегда есть равное противодействие, напомнил себе Кайл. Когда-то он с пеной у рта доказывал этот постулат профессорам старой школы, а столкнувшись с необъяснимым, предпочёл забыть всё. Жизнь. Науку. Себя.

Кайл задохнулся пониманием, побежал. Баланс сил не может быть нарушен, если этот мир умирает, значит, дрогнула вся ось.

С Юной случилась беда!

Перепрыгивая через трещины, уворачиваясь от падающих деревьев, помятый крупным градом, Кайл добежал до оврага. Даже не пытаясь отыскать тропинку, кубарем скатился на дно, ухватился за шершавую перекладину лестницы и, ломая ногти, заскользил вниз…

Брезжил рассвет. Хижину Юны плотным кольцом окружала толпа. Кто держал на изготовку вилы, кто — мотыги, кто мял в руках верёвки. Женщины, мужчины, дети кричали, улюлюкали, скалились. В глазах — страх и ненависть. Парень впереди победоносно потрясал палкой с заточенным концом. Острие было окрашено алым.

Юна сидела, опёршись спиной о поленницу, точно как сам Кайл час назад. Глаза закрыты, руки прижаты к боку. Кайл подбежал к Юне, наклонился. Крылья носа девушки чуть вздрогнули, складка на лбу разгладилась.

Он осторожно коснулся её плеча:

— Они скоро будут здесь, нам надо уходить.

Бесполезный, глупый совет.

— Это должно было произойти. Лучше бы ты не возвращался.