— Спасибо, что привёл меня сюда, — тихо сказала я, чувствуя, как этот момент заполняет меня каким-то новым, светлым чувством.

Он ничего не ответил, только посмотрел на меня и слегка улыбнулся. И в этот момент мне показалось, что он понимает меня даже лучше, чем я сама.

* * *

Мы вышли с колеса обозрения, и я ещё несколько минут ловила себя на мысли, что голова слегка кружится — не то от высоты, не то от вида Москвы, раскинувшейся под нами. Владислав заметил моё состояние и, чуть усмехнувшись, протянул руку.

— Всё в порядке? — спросил он, и в его голосе слышалась лёгкая забота.

— Да, просто… это было невероятно, — ответила я, глядя на него.

Он кивнул, и мы неспешно пошли по аллее. Холодный ноябрьский ветер трепал мой шарф, и я немного пожалела, что не взяла шапку. Но мысли о том, что я только что поднялась на самую большую высоту в Европе, согревали лучше любого головного убора.

— Ты голодная? — вдруг спросил Владислав, повернувшись ко мне.

— Немного, — призналась я, и тут же мой живот подтвердил это своим тихим, но красноречивым урчанием.

Он рассмеялся, а я почувствовала, как щеки слегка запылали от смущения.

— Тогда заскочим куда-нибудь. Тут неподалёку есть уютный ресторанчик, где хорошо готовят, — предложил он.

Я кивнула, и мы направились в сторону невзрачного с виду здания, спрятавшегося за густыми деревьями. Внутри оказалось тепло и удивительно уютно: деревянные столы, горящие свечи на каждом из них, и лёгкий аромат корицы, смешанный с запахом свежего хлеба. Владислав помог мне снять пальто, а потом выбрал столик у окна.

— Что будешь? — спросил он, открывая меню.

— Что-нибудь тёплое, — ответила я, заглядывая в меню. — Наверное, крем-суп и чай. А ты?

— Паста. И эспрессо, — сказал он, будто решение уже было принято задолго до того, как он посмотрел на меню.

Мы сделали заказ, и пока ждали, я рассматривала гостей ресторана. Люди говорили негромко, атмосфера была расслабленной, словно все знали, что за пределами этих стен холодный ноябрьский вечер, но здесь его просто нет.

Наконец наш заказ принесли, я не удержалась от счастливого вздоха. Горячий суп с ароматом тыквы оказался именно тем, что нужно после прогулок на холодном ветру. Но…

— Блин, — сказала я, — я только что вспомнила, что уже сутки не кормила своих рыбок.

Владислав поднял бровь, заинтересованно посмотрев на меня.

— Рыбок?

— Да, у меня дома аквариум, — я улыбнулась, чуть смущённо. — Пара гуппи, несколько неонов и мой личный любимец — сомик. Кажется, он главный в их маленьком подводном мире.

— Серьёзное хозяйство, — он откинулся на спинку стула. — И что, для рыбок это критично?

— Вряд ли что-то случится, но мне от этого неспокойно.

Он улыбнулся, и я заметила, что в его глазах мелькнула какая-то тёплая искра.

— У меня не было рыбок, не знаю как это. Была только собака, овчарка. Очень умная. Мне казалось, она понимает каждое моё слово.

— У овчарок всегда такой взгляд, как будто они знают больше, чем ты, — заметила я, чуть наклонившись вперёд. — Как её звали?

— Грейси, — его улыбка стала чуть грустнее. — Она прожила с нами почти 15 лет. Умерла от старости. После неё я не захотел больше никого заводить.

— Понимаю, — сказала я, чувствуя, как что-то кольнуло в груди. — Потеря — это всегда тяжело. А аквариум мне кажется… менее эмоционально затратным. Хотя, признаться, сомик иногда смотрит таким взглядом…

— Думаешь, у сомика есть собственное мнение о тебе?

— Конечно. Думаю, он считает меня ленивой хозяйкой, которая слишком часто забывает про корм.

Мы продолжали разговор, то перескакивая на тему детских историй с питомцами, то обсуждая, как сложно поддерживать аквариум в идеальном состоянии.

* * *

После сытного обеда в уютном ресторанчике Владислав предложил мне десерт, но я вежливо отказалась. Не то чтобы я была равнодушна к сладкому, но воспоминания о своих рыбках заставляли чувствовать себя немного виноватой. Они там наверняка уже начали писать протестные петиции — или хотя бы обсуждать меня у своего стеклянного "стола переговоров".

— Ну что, домой? — спросил Владислав, отодвигая свой стул.

— Да, — кивнула я. — Пора спасать моих голодающих питомцев.

Мы вышли из ресторана, и холодный ветер снова напомнил о себе. Я завернулась в шарф и ускорила шаг, но Владислав, идя рядом, всё равно умудрялся смотреть на меня с той непринуждённой уверенностью, которая иногда слегка раздражала — но в хорошем смысле.

— Рыбки — это интересно, — задумчиво произнёс он, когда мы уже стояли на тротуаре, ожидая такси. — Но ты не думала завести кого-то менее… аквариумного? Кота или собаку?

— У меня был кот, когда я была подростком, — призналась я, вспоминая пушистого разбойника. — Но он сбежал, когда я случайно уронила на него банку с вареньем.

Владислав рассмеялся, и я почувствовала, как от этого смеха стало теплее.

— Думаю, он просто решил, что жизнь с тобой слишком… опасная.

— Возможно, — согласилась я, тоже смеясь. — А ты бы завёл питомца? Ну, другого, не собаку?

— Не знаю, — ответил он, снова став серьёзным. — После Грейси я как-то не чувствую, что готов снова пройти через это. Может быть, когда-нибудь. Но пока мне хватает людей в офисе — они иногда требуют внимания больше, чем любое животное.

— Хорошо сказано, — усмехнулась я. — Но всё-таки с рыбками проще. Они не будут звонить тебе ночью, чтобы спросить, почему их отчёт не принят.

Такси подъехало, и мы погрузились в тепло салона. Владислав назвал мой адрес водителю, и машина мягко тронулась вперёд. Мы ехали в тишине, но это была не неловкая тишина, а та, что случается между людьми, которым просто хорошо находиться рядом даже без слов.

Когда мы добрались до моего дома, Владислав вышел первым и галантно открыл мне дверь.

— Спасибо, что подвёз, — сказала я, поднимая воротник пальто. — Думаю, рыбки будут тебе благодарны.

— Уверен, — он улыбнулся, но потом его взгляд стал чуть серьёзнее. — Завтра утром у меня рейс. Работа зовёт даже в воскресенье.

— Надолго? — я подняла бровь.

— Всего на пару дней, — ответил он, не скрывая лёгкого сожаления. — Но я вернусь. И мы продолжим наши прогулки.

Он постоял ещё пару секунд, словно собираясь что-то добавить, но вместо этого просто кивнул и сел в машину. Я проводила его взглядом, пока такси не свернуло за угол, а потом направилась домой.

* * *

Когда я вошла в квартиру, рыбки, конечно, уже выстроились у переднего стекла, и я, не раздумывая, достала корм.

— Всё-всё, я здесь, — пробормотала я, рассыпая хлопья. — И да, я виновата. Но вы могли бы хотя бы сделать вид, что рады меня видеть.

Сомик, как всегда, остался непреклонным. Его немигающий взгляд был полон осуждения, и я почувствовала себя школьницей, которой учитель выговаривает за домашнее задание.

Воскресенье прошо в ленивой дреме, чтении книг и общении с рыбками.

* * *

Утром понедельника я вошла в офис, стараясь не обращать внимания на лёгкую дрожь, которая охватила меня с первых шагов. Небо над Москвой было таким же серым, как и стены нашего офиса, но внутри меня всё ещё теплились воспоминания о выходных. В голове постоянно всплывали картинки: Владислав, его улыбка, его шутки, то, как он держал меня за руку на колесе обозрения. Всё это наполняло меня какой-то радостью, которая, казалось, могла растопить даже ноябрьский холод.

Но, стоило мне пройти мимо приёмной, как я почувствовала напряжение. Это было почти осязаемым. Пару раз мне показалось, что коллеги смотрят на меня слишком долго, и даже шёпот за спиной казался чуть громче обычного.

«Ну и что? Может, это просто понедельник,» — подумала я, подходя к своему столу.

Я погрузилась в работу, хотя мысли всё время ускользали куда-то. Стоило мне вспомнить, как Владислав открыл мне дверь такси, или как он смеялся в ресторане, и на моих губах появлялась улыбка. Но слишком долго наслаждаться этими мыслями мне не дали. Вскоре ко мне подошёл Михаил.