РИДЖ: Невероятно. И... свободно? Это то слово, которое я ищу?

Я все еще читаю и снова перечитываю его текст, когда он тут же начинает печатать следующий. Он качает головой, будто не хочет, чтобы я неправильно поняла его предыдущее сообщение.

РИДЖ: Я не имею в виду свободу в том смысле, что мы не были свободны до того, как воссоединились прошлой ночью. Или что я чувствовал себя связанным, когда был с Мэгги. Это просто...

Он делает паузу на мгновение, но я пишу ему прежде, чем он отвечает, потому что я почти уверена, что знаю, о чем он пытается мне сказать.

СИДНИ: Ты с самого детства живешь для других. И решение быть со мной, стало своего рода выбором эгоиста. Ты никогда ничего не делал для себя. Иногда, ставя себя на первый план, можно почувствовать освобождение.

Он читает мое сообщение, и как только наши глаза встречаются, я вижу, что мы на одной волне.

РИДЖ: Совершенно верно. Быть с тобой – это первое решение, которое я принял просто потому, что хотел этого для себя. Наверное, я не должен чувствовать себя так хорошо из-за этого. Но я чувствую себя хорошо.

Несмотря на то, что он говорит это так, будто наконец сделал правильный выбор, между его нахмуренными бровями видна морщинка, указывающая, что его чувства все же сопровождаются чувством вины. Я протягиваю руку и разглаживаю складку, а затем обхватываю ладонью его лицо.

– Не чувствуй себя виноватым. Все хотят, чтобы ты был счастлив, Ридж. Особенно Мэгги.

Он слегка кивает и целует внутреннюю сторону моей ладони.

– Я люблю тебя.

Он произносил эти слова много раз прошлой ночью, но, услышав их снова, я чувствую, что слышу их словно впервые. Я улыбаюсь и вырываю свою руку из его ладони, чтобы показать: «Я тоже тебя люблю».

Все это кажется таким нереальным: он действительно здесь со мной после стольких месяцев вожделения. И он прав. Без него мне было так плохо, но теперь, когда он рядом, я чувствую себя освобожденной.

И я понимаю, он только что сказал это, потому что чувствовал, его жизнь с Мэгги была не совсем тем, чего он хотел на самом деле. Он любил ее. Любит ее. Его нынешние ощущения – это результат того, как он жил, учитывая интересы других людей, а не свои собственные. Но я думаю, он не сожалеет ни о чем. Просто Ридж такой, какой есть. И хотя меня, в конце концов, он выбрал из эгоистичных соображений, я знаю, что он все тот же самоотверженный человек, каким всегда был, и его чувство вины не пройдет до конца. Но иногда человек должен ставить на первое место себя. Ведь если жить не для себя, то невозможно стать лучше для окружающих.

– О чем ты думаешь? – спрашивает он, откидывая мои волосы назад.

Я качаю головой:

– Ни о чем. Просто... – я не знаю, как показать то, что хочу сказать, поэтому снова хватаю телефон.

СИДНИ: Все это кажется нереальным. Я все еще пытаюсь поверить во все это. Прошлая ночь была совершенно неожиданной. Я уже начала убеждать себя, будто ты решил, что мы не сможем быть вместе.

Ридж устремляет взгляд на меня, и тихонько смеется, как будто мои слова совершенно абсурдны. Затем он наклоняется вперед, и, прежде чем ответить, дарит мне самый нежный, самый сладкий поцелуй.

РИДЖ: Я три месяца кряду не мог заснуть. Уоррен буквально заставлял меня есть, потому что я все время нервничал. Я думал о тебе каждую минуту каждого дня. Но я вынужден был держаться на расстоянии, потому что ты просила дать нам время, чтобы  во всем разобраться. И хотя это убивало меня, я понимал, что ты была права. Поскольку я не мог быть с тобой, я писал песни о тебе.

СИДНИ: Есть ли какие-нибудь песни, которые я еще не слышала?

РИДЖ: Вчера вечером я сыграл тебе все свои новые песни. Но одну из новых не закончил. Я застрял, потому что текст песни был не совсем точный. Но прошлой ночью, после того как ты уснула, слова песни полились сами собой. Как только я перенёс их на бумагу, то сразу отправил Бреннану.

Минувшей ночью он написал целую песню после того, как я уснула? Я прищуриваюсь, глядя на него, а затем спрашиваю:

– Ты вообще спал?

 Он пожимает плечами.

– Высплюсь позже, – отвечает он, проводя большим пальцем по моей нижней губе. – Следи сегодня за своей электронной почтой, – произносит он, наклоняясь для очередного поцелуя.

Мне нравится, как Бреннан делает обработку песен, которые пишет Ридж. Думаю, мне никогда не надоест встречаться с музыкантом.

Ридж поднимается с дивана и тянет меня за собой.

– Я уйду, чтобы ты могла собраться на работу.

Киваю и целую его на прощание, но, когда я разворачиваюсь к своей спальне, он не отпускает мою руку. Я оборачиваюсь, и он выжидающе смотрит на меня:

– А это? – он указывает на мою футболку. Его футболку. – Мне это понадобится.

Я смотрю на футболку и смеюсь. Затем я медленно снимаю ее и протягиваю ему. Он оглядывает меня с ног до головы, берет свою футболку и одевает ее через голову.

– В котором часу, говоришь, ты придешь сегодня вечером? – он пялится на мою грудь, задавая этот вопрос, совершенно не в силах смотреть мне в глаза.

Я смеюсь и толкаю его к двери. Он открывает ее и выскальзывает из моей квартиры, но не раньше, чем выхватывает еще один быстрый поцелуй. Я закрываю за ним дверь и понимаю, что впервые с того дня, как я съехала из своей старой квартиры, я наконец-то чувствую, что больше не обижаюсь на Хантера и Тори. Я на самом деле благодарна им. Я бы пережила предательство Тори и Хантера миллион раз, если в конце всех испытаний меня ждал бы Ридж.

···

Я все время бежал по кругу.

Я уже давно лежал в постели.

Я был в преисподней с дьяволом.

Как корабль в море ты спасла меня,

Сказав мне идти на твой огонек.

Ну вот мы и пришли,

Еще немного.

То, чего я так долго ждал.

Вот и мы,

Еще немного.

Ты освободила меня,

Стряхнула пыль с меня.

К крепко запертому, ты подобрала ключ,

Теперь я прозрел.

Нет такого места, где бы я хотел очутиться.

У меня есть ты, а у тебя есть я.

Ты освободила меня.

Трудно сказать, чего мне это будет стоить,

Но когда что-то теряешь,

То понимаешь, что это и была цена.

Думаю, что ты родилась, чтобы

Быть моим проводником, когда

Я не смогу удержаться.

Ну вот мы и пришли.

Еще немного.

То, чего я так долго ждал.

Вот и мы,

Еще немного.

Ты освободила меня,

Стряхнула пыль с меня.

К крепко запертому, ты подобрала ключ,

Теперь я прозрел.

Нет такого места, где бы я хотел очутиться.

У меня есть ты, а у тебя есть я.

Ты освободила меня.

Я сидел очень низко,

И не знал, куда мне идти.

Я думал, что дно – это потолок.

Нет лекарства, чтобы вылечить это.

Радуйся, Мария, греху,

Новое начало конца.

Ты освободила меня,

Стряхнула пыль с меня.

К крепко запертому, ты подобрала ключ,

Теперь я прозрел.

Нет такого места, где бы я хотел очутиться.

У меня есть ты, а у тебя есть я.

Ты освободила меня.

Я стою не двигаясь, когда песня заканчивается. По моим щекам текут слезы, а ведь это вовсе не грустная песня. Но смысл слов, написанных Риджем прошлой ночью после того, как я заснула рядом с ним, значат для меня больше, чем любые другие тексты, которые он когда-либо писал. И хотя я поняла, что он имел ввиду сегодня утром, когда сказал, что впервые чувствует себя свободным, я не осознавала, насколько сильно я причастна к этому ощущению.

Ты и меня освободил, Ридж.

Я вынимаю наушники из ушей, хотя мне хочется поставить песню на повтор и слушать ее до конца дня. Выходя из ванной, я ловлю себя на том, что пою эту песню с нелепой улыбкой на лице в пустом коридоре.

«Нет такого места, где бы я хотел очутиться. У меня есть ты, а у тебя есть я…»

Глава 2

Мэгги

Я думаю о смерти каждую минуту, каждый час, каждый день своей жизни. Уверена, что думаю о смерти чаще, чем обычный человек. Трудно этого не делать, осознавая, что мне отведена лишь часть того времени, что есть у большинства людей на планете.