Они потеряли счет счастливым дням и страстным ночам. Тао Нань сам не ожидал, что из него получится великолепный любовник, способный возвести любимую женщину на вершину любовного экстаза. Он искренне думал в прошлом, что ему чужды дела любви, а Мей Фэн этому не удивлялась. Она с самого начала, с первого своего взгляда, брошенного на него, еще тогда, когда смертельная вражда покрывала их своим плотным черным покровом, чувствовала, что он лучший! Лучший во всем, за какое бы дело не брался. Поскольку Тао Нань ничего не делал наполовину и не умел гореть вполнакала. И полностью отдавал сердце сначала ненависти, а теперь любви!

Ранней весной он привез Мей Фэн в свой загородный дворец Тайцин – Обитель Великой Чистоты – пожалованный ему покойным императором Чжуном за победу над чжурчженями. Мей Фэн ахнула от восторга, увидев возле Тацина удивительной красоты сливовый сад, наполненный весенним щебетом певчих птиц. Некогда Тао Нань в порыве ненависти к дочери Первого Министра Лю вырубил все сливы в своем поместье, чтобы они не напоминали ему об этой девице и не портили настроения. После свадьбы с нею он, стремясь загладить былую глупость, стер со своей груди татуировку с геральдическим Тигром и наколол изображение расцветших цветов сливы. Затем потратил часть своего немалого состояния на то, чтобы территорию в несколько миль засадить молодыми сливовыми деревцами и возвести среди них изящные беседки для отдыха. Теперь все деревья благоухали только что раскрывшимися на них цветами, и Мей Фэн была вне себя от счастья, получив такое грандиозное доказательство любви своего супруга.

Тао Нань был безмерно рад, видя, с каким восторгом любимая жена приняла его дар, и все же заботливо спросил:

- Мей, как ты считаешь, нужно ли что-нибудь добавить к сливовому саду или же он так хорош, что не требует новых украшений?

- Сад и так хорош! Я хочу одного, чтобы ты всегда сопровождал меня в прогулках по этим красивым садовым дорожкам, Нань, больше мне ничего не нужно! – ответила молодая женщина, смотря на мужа влюбленными глазами.

- Счастлив, что тебе понравился мой сюрприз. Однако я все-таки посоветуюсь с опытными садовниками с целью сделать наш сливовый сад самым лучшим в Лояне, - мечтательно произнес молодой генерал, с удовлетворением наблюдая как на белых, словно фарфоровых щечках любимой появляется нежный румянец полного удовольствия.

- Но он уже лучший, даже лучше, чем в Запретном Городе! – возбужденно воскликнула Мей Фэн, и предложила: - Это нужно отметить и выпить за наш сад! Нань у меня припасено отличное персиковое вино, которое я берегла на первую годовщину нашей свадьбы. Однако ты сделал мне такой замечательный подарок, что я хочу выпить его с тобой прямо сейчас!!!

- Э-э, нет, вино мы будем пить только по праздникам, в присутствии многих гостей, - поспешно проговорил Тао Нань, прекрасно помня о склонности своей жены к алкоголизму. Молодой генерал догадывался о том, что если Мей Фэн снова сорвется, вытащить ее из запойного состояния будет намного труднее, чем в первый раз и без раздумия отказывался ради нее от удовольствия употребления любимых винных напитков за столом. И он с тревогой спросил: - Ты ведь послушаешься меня, Мей? Не будешь часто пить вино, а только по праздникам?

- Конечно! Ты – мой муж, и я должна тебя слушаться, - легко ответила Мей Фэн, кокетливо поводя тонким пальчиком по его мощной руке опытного бойца. – К тому же твои поцелуи пьянят меня лучше всякого крепкого вина и моя любовь к тебе гораздо сильнее склонности к выпивке.

- О, Мей Фэн, а моя любовь к тебе будет длиться, пока светит солнце и луна, и великое Восточное море не достигнет Небес, - растроганно произнес Тао Нань. – Наша взаимная любовь преодолеет все невзгоды!

Мей Фэн растерянно заморгала своими длинными ресницами, не зная чем ответить на клятвы мужа в вечной любви. Она жила как в счастливом сне, одним моментом, не задумываясь о далеком будущем, что ее полностью устраивало. Сейчас его слова невольно напомнили ей, что она уже обещала вечную любовь Цай Юню, и это обещание теперь заставляло ее сомневаться в собственном сердце – сможет ли она, в самом деле, вечно любить своего избранника. Лгать мужу молодая женщина не хотела, и одновременно она опасалась обидеть его неуверенностью в собственных чувствах к нему.

- Что ты молчишь, дорогая? Неужели сомневаешься в моих словах? – спросил Тао Нань, устав ждать ее ответа.

- Нет, Нань, я верю тебе, однако я уже давала любовную клятву и теперь задаюсь вопросом, вправе ли я, непостоянная женщина, вновь говорить о вечной любви даже тебе - моему мужу, - поспешно ответила Мей Фэн, и робко спросила: - Ты не обиделся на меня, Нань?

- Нет, моя ненаглядная Мей, - улыбнулся Тао Нань. – Еще древние мудрецы говорили, что нет на свете ничего более непостоянного, чем сердце женщины, и от мужчины зависит, сумеет ли он разжечь в нем пламя истинного чувства и поддерживать это пламя. Это хорошо, что ты сказала правду, в этом случае легче судить, что к чему и решать возникшую задачу. Да, я не обиделся. Скажу больше, даже если твои чувства ко мне когда-нибудь переменятся, я всегда буду на твоей стороне и буду стараться, чтобы ты снова полюбила меня!

Признание мужа, его нежность и ласковые речи развеяли все страхи и опасения Мей Фэн. Она была так тронута его супружеской преданностью, что слезы выступили на ее глазах. Она успокоилась, поняв, что полностью может доверить ему их совместное будущее, и супруги пошли дальше по садовым дорожкам, наслаждаясь красивыми пейзажами сада Обители Великой Чистоты.

С каждым днем их обоюдная привязанность росла. Тао Нань думать забыл обо всех делах, наслаждаясь обществом любимой жены, но действительность напомнила ему о себе в виде послания его зятя, Джучи-хана, которому срочно понадобился сильный союзник в виде генерала Тао и военная поддержка от него. Полгода назад умер каган Арвай, завещавший свой трон любимому внуку Джучи, и у Джучи появились открытые противники в виде знатных ханов, тоже претендовавших на власть во Внутренней Монголии. Муж Ксяолян описал в письме свое нелегкое положение и выразил надежду, что шурин сможет помочь ему в затруднительной ситуации.

- Конечно, поезжай, Нань, - живо сказала Мей Фэн, узнав от него об этом письме, и улыбнулась: – Ты же места себе не найдешь от беспокойства за сестру Ксяолян, и к тому же давно хотел посмотреть на своего племянника Джагатая, которого она родила год назад.

Тао Нань обнял и благодарно поцеловал свою милую супругу, которая с пониманием отнеслась к его беспокойству за безопасность кровных родственников, и через день после сборов отправился с небольшой армией наемников на север.

Спустя несколько дней после его отъезда Мей Фэн приснился удивительный сон, будто в ее теле расцвела чудесной красоты орхидея, озарившая всю ее темную опочивальню ослепительно ярким светом.

- Руолан, ты вернулась? – счастливо прошептала в полусне Мей Фэн, оберегающим движением положив правую руку на свой живот.

В ответ, как от дуновения легкого ветерка, протяжно прозвучал нежный звон серебряных колокольчиков, которые по поверьям передавали утвердительные ответы от ушедших в иной мир людей. Супруга Тао Наня окончательно проснулась и радостно захлопала в ладоши. Ее любимая маленькая сестричка Руолан дала знать, что она снова появилась в ее жизни, и Мей Фэн с нетерпением начала ожидать следующего появления своей любимицы.

Скоро дворцовые лекари сообщили ей, что она понесла ребенка, и дали ряд советов будущей матери какие нужно принять меры предосторожности, чтобы сохранить целым и здоровым дитя. Когда беременность сделалась явной, Мей Фэн покинула шумный Запретный Город и перехала жить в загородный дворец своего мужа Тайцин. Гао Чжи и Сянцзян изъявили желание прислуживать ей, даже когда она перестала быть Императрицей, и были с нею до тех пор, пока не пришло время родов.

В День зимнего солнцестояния – Дунчжи – Мей Фэн благополучно родила своего ребенка. Как она и догадывалась – это была долгожданная девочка, и счастливая мать, ни на миг не задумываясь, назвала ее Руолан. Чем больше проходило времени, тем больше Мей Фэн узнавала в повороте головки малышки, в ее готовности улыбаться, в прелестных ямочках возле щечек маленькую участницу своих детских игр. Жизнь Мей Фэн полностью посвятила этому маленькому чуду, но также она часто ездила в Запретный Город к приемному сыну и поддерживала Юнли во всех его начинаниях.