– Профессор, вы не служитель культа, а я не на исповеди. И я не собираюсь посвящать вас в свою жизнь.

Резкая отповедь смутила профессора. Запнувшись на ровном месте, Дуглас откашлялся и, взяв себя в руки, принялся извиняться. Сообразив, что это излияние может продолжаться бесконечно, Расти резко остановился и, развернувшись к нему всем телом, жестко сказал:

– Профессор, мне совершенно безразлично, хотели вы меня оскорбить или нет. Просто научитесь сдерживать свое любопытство и запомните одну простую вещь, люди это не объект вашего изучения, а живые, мыслящие существа со своими чувствами и эмоциями. Запомните это, если хотите дожить до старости. Далеко не все на этой базе умеют держать себя в руках.

Высказавшись, гигант развернулся и зашагал дальше, даже не пытаясь убедиться, что испуганный профессор следует за ним. Всю дорогу до апартаментов хозяина Дуглас отмалчивался, старательно переваривая полученную информацию. Но оказавшись перед Спектером, разом забыл о размолвке с гигантом. Судя по внешнему виду, инвалид только что перенес очередной приступ и теперь держался лишь на силе воли. Но это не помешало ему приступить к делу, едва завидев профессора.

– Итак, мистер Дуглас, вы готовы сказать мне что-то определенное? – спросил он, сжимая пальцами подлокотники кресла.

– Да. Я могу сообщить вам приятное известие, – с видом триумфатора кивнул Дуглас. – У меня получилось.

– Что именно? – осторожно уточнил Спектер, вперив в него пристальный взгляд.

– Я сумел создать нужный вам раствор. Первичные тесты показали, что уменьшение концентрации и смешивание исходных материалов в специальной среде исключают возникновение взрывного роста клеток и конфликта составляющих.

– Судя по всему, все вами сказанное переведено на обычный язык для восприятия профанами в науке, – улыбнулся Спектер.

– Я могу описать все в формулах, – развел руками Дуглас.

– Не надо. Все данные проверят мои люди. Как долго вы еще будете проверять результат?

– Думаю, двух недель будет вполне достаточно, – подумав, назвал цифру Дуглас, явно называя сроки с запасом.

– Так долго, – невольно вырвалось у инвалида.

– В таком деле спешка опасна, – заговорил Дуглас, по-своему интерпретировав его слова, но Спектер перебил его, быстро взяв себя в руки:

– Не обращайте внимания, профессор. Делайте все, что сочтете нужным, но помните, у вас всего две недели, – жестко отрезал инвалид.

– И что будет потом? – растерялся Дуглас.

– Не справитесь за этот срок, я прикажу найти вам замену, а вас отправлю полы в портовых борделях мыть. Мое терпение не безгранично.

– Мистер Спектер, это наука. Я ведь не кухонные комбайны собираю, – попытался возмутиться Дуглас.

– Именно поэтому я и дал вам возможность спокойно работать. Но теперь, когда задача почти решена, вам придется поторопиться. Я устал ждать, – снова осадил его Спектер.

– Поверьте, мистер Спектер, у меня и в мыслях не было специально затягивать процесс, но все не так просто, – принялся оправдываться Дуглас.

– Я открою вам тайну, профессор. Требование ускорить процесс не прихоть, а необходимость. Состояние моего здоровья ухудшается с каждым днем. Не помогают даже проверенные препараты. Скажу прямо, я не уверен, есть ли у меня эти две недели, – тихо, глядя Дугласу прямо в глаза, сказал инвалид.

Поперхнувшись от неожиданного признания, профессор судорожно сглотнул, после чего, собравшись с духом, осторожно спросил:

– Я могу осмотреть вас?

– Зачем? – удивился Спектер.

– Возможно… Подчеркиваю, только возможно, что мне удастся помочь вам, – осторожно пояснил Дуглас.

– Мой киберврач последней модификации, а реабилитационный танк еще даже не вышел на рынок. Что вы можете найти такого, чего не могут обнаружить эти приборы?

– Искусственный интеллект и человеческий разум разные вещи, – философски проворчал Дуглас. – Эти кибермозги способны оперировать только теми данными, которые в них загрузили другие. А человек может заметить то, чего искин понять просто не в состоянии.

– И какие методы обследования вы собираетесь применить? – с явным интересом спросил Спектер.

– Те, которые всегда применял, – решительно ответил Дуглас.

– А как же ваши исследования?

– С этим как раз все просто. Я загружу все исходные данные, и пока компьютер будет проводить анализ и выстраивать математическую модель, успею обследовать вас.

– Что вам для этого нужно?

– Кровь, срез кожи, моча и спинномозговая жидкость. Спектрограмма вашей нервной системы и томограмма головного мозга, – быстро перечислил профессор.

– Вы не мелочитесь, – усмехнулся инвалид. – Спектрограмму вы можете получить у моего киберврача. Каждый раз, проходя процедуру обследования, он проводит этот анализ. Не думаю, что в моей нервной системе что-то изменилось за последние две стандартных недели.

– Нет, – решительно возразил Дуглас. – Я сделаю все сам.

– Вы не доверяете моему аппарату? – удивился Спектер.

– Я самому себе не всегда в таких делах доверяю, – с гордым видом усмехнулся Дуглас.

Теперь, когда разговор зашел о работе, он был на коне. Это была его епархия, он был уверен в своих силах. То, что искин не смог обнаружить изменения в организме пациента, его почти не удивило. Больной организм Спектера выдавал изначально ненормальную информацию, что ставило искусственный мозг в тупик. Опираясь на первичные данные, загруженные в него, искин отбрасывал все изменения как неверные данные. С такими случаями профессор уже сталкивался.

Вся беда подобных аппаратов заключалась в том, что их разработчики не старались вводить в обращение самообучающиеся программы. Даже для самых высокопоставленных клиентов. Точнее, программы имели возможность вносить коррективы в свои параметры, но очень ограниченно. Расчет был прост. С каждой новой программой продавались и новое оборудование для проведения самой диагностики. В общем, звериный оскал бизнеса во всей своей красе. Но сообщать об этом своему работодателю профессор не собирался.

Слова Спектера о том, что его услуги могут не понадобиться, профессор запомнил и поспешил набрать бонусные баллы как специалист и в области диагностирования. Будучи специалистом в самых разных областях, он давно уже имел свои маленькие секреты, чем и планировал теперь воспользоваться. Внимательно слушавший его ответы инвалид, после заявления профессора, чуть улыбнулся и, покачав головой, ответил:

– Странное высказывание. Особенно если учесть, что сделал его человек, все свои открытия сделавший при помощи компьютера.

– Ничего странного, особенно если учесть, что практически все программы для этой машины были написаны именно мной, – в тон ему ответил Дуглас.

Тихо рассмеявшись, Спектер одобрительно кивнул и, махнув рукой, ответил:

– Уговорили. Отдамся в ваши руки. Может, и правда что-то найдете.

– Откровенно говоря, даже не сомневаюсь, – пошел в атаку Дуглас.

– Откуда такая уверенность? – с интересом спросил Спектер.

– Я хорошо знаю, как работают эти машины и какие ограничения вносят их программы производители.

– Думаете, что я покупал эту технику в соседнем супермаркете?

– Нет. Но для производителей вы и люди, подобные вам, это золотая жила, особенно если уметь правильно преподнести товар. К тому же технику приобретали не вы лично, а это значит, что не специалист просто физически не может понять, в чем его обманывают. Ведь прибор работает, обнаруживает все недомогания покупателя и даже способен диагностировать зарождающуюся болезнь. Ведь именно для этого он и создан. Но внести коррективы в программу, создавая матрицу для базового диагностирования, может только специалист. И именно здесь начинаются проблемы у приобретателя техники.

– То есть вы хотите сказать, что вся проблема в несовершенстве программы? Что ее делают такой специально? – не поверил ему Спектер.

– Именно. Я столкнулся с этой проблемой, когда пытался спасти жену, – грустно кивнул Дуглас. – К сожалению, я слишком поздно все понял. Процесс уже был необратим.