Навигатор беспечно дремал в кабинке, пронизанной теплыми лучами; нежился, будто в цветочной пыльце. Я прервал прием полезных для организма солнечных ванн. И райское наслаждение.
— А? Что? Чего? — встрепенулся молоденький пилот. — Вы кто?
Мы, выразительно бряцая оружием, ответили сразу на все его вопросы. На языке трудящихся масс. И были поняты с полуслова — махолет задребезжал, как трамвай на повороте. Затем мы закачались, точно в люльке «Чертова колеса» в ЦПКиО. И солнце качнулось, и небо, и родная планета… На удивление, все пока было хорошо. Подозрительно хорошо. Нас даже не преследовали. И это обстоятельство мешало мне радоваться; радовался за двоих Резо-Хулио:
— Ха-ха! Летим! Летим! Леха! В смысле, Саня! Мы их сделали! Зачуханили!..[169]
— А разрешение на полет?.. — Слабый голос пилота терялся в шуме мотора и воплях восторженного пассажира.
— Какое разрешение, командир! — продолжал орать Резо. — Жми на газ!..
— Так это…
Вертолетчик недоговорил — излучина гористой речушки бликнула невероятно ослепительным светом. И гигантский электрический разряд пробил летучую машину. И нас в ней. Мне показалось, что я засветился, как лампочка Ильича в глухой российской глубинке.
Вертолет сбился с воздушного потока — мотор зачах; и мы закружились, как фанера на порывистом ветру.
— Е'твою мать, командир! Что это такое? — завопил благим матом не сдержанный в чувствах Резо.
— Так это… поле защитное!.. Я ж говорю!..
И снова резкий, зигзагообразный разряд пронзил наш несчастный махолет. И нас в нем. Чувствовалась крепкая рука руководителя охранного производства. Марков, я про него забыл. А он про меня нет. И теперь тискал рубильник электронной системы защиты туда-сюда, туда-сюда, гнида пещерная.
Между тем вертолет успешно разваливался, как союз нерушимый республик свободных. Впрочем, нам ещё везло. Распад происходил над бурно кипящей речушкой. Не Волга-матушка, но тоже водная гладь. И у нас был шанс.
Я цапнул за руку Резо, ором утверждающего, что он не летает и не плавает, и вывалился с ним в прозрачную и свободную синеву небес.
Я сразу понял, что человек — не птица. Двадцатипятиметровую высоту мы с Резо-Хулио просвистели со скоростью мешка с удобрением, сваленного с борта сельхозного аэроплана — опрыскивателя полей, лугов и рек.
Водная стихия приняла нас жестко, будто мы сели на жесть. Потом провалились в странное, водное небытие — светлое, немое и прохладное. Удобный путь для ухода в мир иной. Из грязного, шумного, мерзкого мира суши.
К сожалению, у нас с Резо оставались на земной тверди кое-какие дела. Делишки. Пришлось пробиваться через Н2О к спасительному солнечному кругу. На поверхности нас ожидали буруны, пороги и проблемы — нас кружило, как щепки в талой воде. Одно радовало, что кипящий поток утаскивает нас от горы Ртутной со сторожевыми вышками, между которыми, должно быть, пульсировала плазменная лента смерти. Еще я успел заметить горящие обломки механической стрекозы на скалистом склоне. Надеюсь, навигатору удалось избежать печальной участи. Как и нам. Тут я обратил внимание на своего боевого друга. Он почему-то больше не вопил, а был безучастен к своей судьбе. Вероятно, по причине полуутопленного состояния?
Да, необходимо было выбираться на брег местного Терека. Это оказалось делом архисложным. Только с третьей попытки мы прибились к валунам. С трудом затащил я Резо-Хулио на камни. Осмотрел его. И понял, что легкая наша прогулка по чужому краю закончилась. Начинался путь домой. А он, как известно, самый трудный.
Наверное, в прошлой жизни я был лошадью. Мерином. А мой друг Резо жокеем. Почему я так считаю? Причина проста: Хулио больно хлопнулся о реку и отбил, естественно, все свои нижние конечности. Вот что значит жить в свое удовольствие: пить, курить и не следить за своим телом. К счастью, переломов не наблюдалось, но передвигаться мог только я. На своих двоих. И поэтому пришлось мне вспомнить детство и веселые игры. Резо сразу принял условия игры — забрался на мою холку и принялся понукать. Чтобы я бодрее скакал через таежный валежник. В западном направлении. Где угадывалась цивилизация.
С высоты птичьего полета тайга куда привлекательнее, чем когда ты букашкой проползаешь в её дебрях, где не ступала нога человека и лапа зверя. Единственное, что меня поддерживало в движении по неизведанному краю, так это мощное кислородно-энергетическое поле, исходящее от деревьев. Что может быть прекраснее свободы? И если умирать, то стоя. Как это делают деревья.
Правда, скоро лошадка притомилась. Я, свалив живой груз на теплой полянке, упал у своей сосны. Предвечернее солнце казалось искусственным, парафиновым.
— Да, — задумчиво промычал Резо. — Если бы девка знала, трусы бы не снимала.
— Расслабься и получай удовольствие, — посоветовал я. — Когда ещё выпадет такая зеленая конференция?[170] — и показал рукой окрест. Красота!..
— Вот бы ещё из этой красоты!.. — вздохнул Резо. — Как мы сюда вмазались? Не, больше я в такие игры и полеты… И я ещё живу, вах!
Пока мой товарищ переживал по поводу прошлых приключений, я извлек из-под рубахи документы, добытые из директорского шнифера. В мокрых, слипшихся страницах обнаружил несколько дискет. Уложив их для просушки на пенечек, я попытался узнать тайну горы Ртутной. Бумага расползалась в руках, но кое-какие крупицы правды я обнаружил.
Существовал сверхсекретный Договор о поставках КР-2020 в одну из стран Ближнего Востока. Для создания оборонительного рубежа от, цитирую, «империалистического вторжения на святые земли Аллаха». Кураторами от правительства РФ были два государственных человечка под кодовыми буквами X и Z. Посредниками сделки — Рост-Банк и скандинавская фирма с аббревиатурой «ЛЛД» и ещё какое-то неудобоваримое название, типа: Трейшн-корпорейшн-хрейшн-нейшн-сейшн-фейшн-фак'ю.
Ну-ну, покачал я головой, комкая в мячик размокшую вконец бумагу, хорошо устроились, господа-чиновники от буквы «А» до «Я». Все хапать — вот ваш девиз. И продавать. Оптом и в розницу. Ну-ну, хапайте-хапайте ртом и жопой. Все равно или подавитесь, или стухнете от запора.
Я отшвырнул бумажный мячик, и он заскакал по полянке, вызывая странные ассоциации у Резо:
— Эх, тут зайцы есть?.. Или барашки?
Я поднял голову к небу. В небе появился неприятный, опасный звук, тревожащий душу.
— Боюсь, родной, здесь одни волки.
— Волки? Где? — не понял Резо-Хулио.
— Ааа, летят…
— Е-мое, к нам, что ли?
— А к кому еще, дорогой? — удивился я.
Да, господин Марков не оставил оригинальной мысли намотать наши кишки на вертолетные ножи. Я-то надеялся, что мы успеем покинуть смертельную зону. Увы, вероятно, я плох в роли скакового рысака.
Что же делать? Мы плюхнулись под сосновые лапы и принялись вести наблюдение за летательным аппаратом. Это была серьезная машина — военный МИ-24 с пушками для поражения танковых целей. Против МИ у нас был «стечкин». («Беретты» остались ржаветь на речном дне.) Так что силы наши были в принципе равны: лучше твердо лежать на земле, чем болтаться в воздушной проруби.
Что меня смущало, так это целенаправленность движения дребезжавшего монстра. Он кругами ходил в районе нашего обитания, сужая радиус полета. Было такое впечатление, что какие-то ультрафиолетовые лучи пронизывают таежную защиту и указывают преследователям живые организмы, похожие на человеческие. Видимо, так оно и было. Потому что вертолет, взмыв на удобную высоту, выпустил из брюха отряд бойцов из десяти человек. И через несколько секунд над тайгой зацвели парашютные купола. Зрелище было приятным для глаза. Я хотел полюбоваться, да Резо заныл — хочу, мол, кататься. Пришлось ублажать бурдючного друга. Взвалив его на холку, я ходко потрусил по мягкому прелому настилу. Куда? Этого не знал никто. Даже я. Прихватив, между прочим, с пенечка дискеты — самое страшное оружие современности. Особенно для нашей родной, вороватой пятой колонны.
