На этом производственно-профсоюзное собрание закончилось, и мы отправились в деревню Шереметьево. Встречать дорогого гостя. Господина Утинского. Высокопоставленного чухана. Форшмака. Гудка мешанного.[256] (Понятно, что мое субъективное мнение может отличаться от мнения общественности, мать её так, перемать, эту чносовую общественность!)
Информация Бревнова пришла сутки назад. На дежурный факс, если говорить красиво. О принципиальном согласии по обмену мультфильма на алмазную птичку. Что ж, банкир, естественно, берег честь своего седла и не хотел, чтобы все та же общественность ловила сеанс[257] с его участием. Потому что для широкой общественности он был мужчина в расцвете сил. Примерный семьянин. Отличный специалист по ловле попугайчиков из карманов доверчивых вкладчиков. И так далее. Нельзя разочаровывать общество. Оно разлюбит баловня судьбы и отберет лицензию на занятия коммерческой деятельностью, а проще говоря, мошенничеством.
Приехали мы в аэропорт по причине любви к самолетам. Чтобы полюбоваться взлетом железных птиц в глубокое небо родины. А ещё лучше приземлением лайнеров на бетонные полосы.
Сколько живу, а понять не могу, как многотонная туша с крылышками может взлетать, а потом ещё и плюхаться на твердый панцирь земли. Без тяжелых последствий. Для бесстрашных пассажиров.
Да, признаюсь, очень беспокоился по поводу благополучной посадки Boing-747 из города желтого дьявола. Как бы в последнюю секунду наш доморощенный банкир не гекнулся оземь. Больно. Понятно, что с Фениксом ничего не случится, ему даже будет полезно закалиться в очистительном пламени, но как быть с командиром банковского производства?.. Я могу не увидеть его счастливой улыбки при просмотре мультфильма о семи богатырях и трудолюбивых печниках…
Но не будем о грустном. Тем более вышеназванное воздушное судно уже пришвартовывалось к аэропортному пассажиронакопителю. (Что и говорить, велик и могуч русский язык, если выносит такие словца.)
Ситуация была под контролем. Нашим. Мы хотели убедиться воочию в прилете VIP (особо важной персоны) и нашего посредника. А то мало ли что. Народец нынче ненадежный, гниловатый, как пенька, поставляемая костоправу-реформатору Петру недобросовестными лиходеями-купцами.
Банкира всех времен встречали со скромной торжественностью. Не хотел он афишировать свой приезд, безусловно. Но позволить себе трястись на несмазанных рессорах таксомотора… В качестве рядового члена общества?.. Это было выше его сил и скромных запросов.
К парадному подъезду аэровокзала был подан известный всему просвещенному миру членовоз. Туда и запрыгнул наш герой, как гусь в перловую кашу, приготовленную для сирых и убогих больницы имени Лазаря Кагановича. За ним, за банкиром, разумеется, нырнул и наш посредник. Надеюсь, ему понравился город контрастов. Говорят, там встречаются такие знойные негритяночки, что пальчики оближешь. После их пылкой дуду.
Однако не будем отвлекаться от нашего повествования. Сдержанного во всех отношениях. Потому что кавалькада из пяти автомобилей с членовозом впереди стартовала к планете Москва.
Что интересно, мы на своих разбитых колымагах тоже направлялись именно туда, на родную планету. То есть орбита у нас как бы оказалась одной, апогей её мать!
Джип мотался передо мной, как грузовой отсек космической уборной. Я подумал, что в нагрузку к Фениксу надо потребовать какой-нибудь легковой отсек на колесах. Но вовремя понял, что это уже напоминает разбой. На большой дороге.
И потом, повторим за очередным великим классиком: никогда ничего не надо просить. У сильных мира сего.
Просто надо сделать все, чтобы они тебя нашли и с нежными чувствами отдали. Все, что тебе нужно. Понятно, что эта последняя сентенция принадлежит мне, а не классику, мною уважаемому. (Уважаю людей гордых и умных.)
Телефонный зуммер отвлек меня от вечности. Никитин интересовался, не пора ли и силу употребить, то бишь жахнуть из всех стволов, включая его любимую «Муху». Вроде как шутил. И вторая причина звонка — карбюратор, порхач, на последнем издыхании; стучит, как дятел во время брачного периода.
Приехали, что называется. Разве можно работать в таких нечеловеческих условиях. Все, если обменяем Феникс, то вдребезги, как орех! И на все стекляшки: Никитушке — Т-80, Резо — ананасы с негритянкой, себе — полное собрание А.С.Пушкина, девочкам нашим — цветы и мороженое, Екатерине Гурьяновне — новую сковороду для блинов, Евсеичу — пиджачок от Юдашцмана и ящик родной, светлой, как слеза, ну а Тузику — гору тушенки на всю оставшуюся собачью жизнь…
Мои мечты были прерваны — джип скатился к придорожному столбику и притомленно притулился к нему, мол, все, япона мать, заездили в трандец! Кавалькада между тем победно уходила к горизонту. Появилось желание шандарахнуть из гранатомета, чтобы сбить спесь и взъерошить капиталистическую душонку, да лучше не надо. А то ещё нечаянно угодишь в улетающую на запад металлическую посудину с крылышками, будут неприятности. У путешественников. Нехай летят — познают мир во всем его чудовищном, паразитарном (ау, чупчапчи!) многообразии.
Я притормозил автостарушку — и в нее, как дикие руоповцы, влезли мои боевые товарищи. Со всякими крепкими словцами по поводу автомобилестроения в некоторых странах Востока. И мы помчались в страну восходящего блатного шарика. Во всяком случае, в ту сторону.
Нагнав кавалькаду у Кольцевой, мы затерялись среди таких же замызганных легковушек. Теперь можно было и поботать. С хозяином жизни, но и её гостем. (Все мы гости в этой жизни, это аксиома.)
Первым говорил наш посредник. Он был напряжен, будто подхватил легкий сифон на Гудзоне. Нужно ведь знать, в какую дуду нырять, это факт. Затем трубка космической связи была передана непосредственному виновнику всей нашей забавы. И мы с ним поговорили, как звезда с звездою говорит. Я имею в виду те звезды, которые на ночном небосклоне мерцают и указывают путь блуждающим по пескам Гоби и Сахары туристам из холодной Rashia.
Мой собеседник поинтересовался, какие гарантии, что он получит основу основ. Я ответил, что гарантия — сидящий с ним зек-генерал, мы с ним съели пуд соли у Хозяина, а соль иногда бывает крепче стали. Я веду чистую игру: мне нужен алмазный булыжник как память. Ему же нужна эксклюзивная, тьфу, видеозапись. Пожалуйста, он её получит. Где и когда? — последовал вполне закономерный вопрос. Я ответил: завтра ждите звоночек. В полдень. И на этом беседа прекратилась. Все спутники ушли обслуживать другое полушарие планеты. (Шутка.)
Что я хочу сказать? Дорожное толковище мне понравилось. Чувствуется профессиональная хватка. Все конкретно и четко, как в застенках районного отделения милиции. Даже странно, что такая хитрая и энергичная шмасть угодила в дровосеки. Наверное, заигралась в демократию. С чьей-то высокопоставленной жопой. Выбивала кредиты, чай? Из-под зада. Под маленькие проценты. У каждого свой бизнес. Тут уж ничего не поделаешь, хочешь выбиться в уважаемые люди, мости дорожки к государственно-помпезным седалищам.
Помню, очень давно Глебушка Хлебов мне рассказывал байку. Про знаменитого взяточника. На теплом государственном посту — распределял квартиры. Всем жаждущим. За определенную, разумеется, мзду. Лихой был мужичок. С фантазиями. Его ловили все мусора СССР. И не могли взять за хомут.[258] Обратились за помощью в ГБ. Те заслали к мужичку спецагента. С легендой, да такой, что Абель, узнав о ней, от досады кусал локти. Председателю Конторы. С такой сказкой можно было взламывать обороноспособность вражеских редутов всю жизнь. И передать надежное дело в руки своим же детям.
Так вот, оснастили агента легендой, суперсовременной по тем временам оперативной техникой, дали в зубы мешок денег, не меченых, чтобы эксперимент был чист, как слеза ребенка, и отправился подкидчик[259] на прием. А товарищи в штатском его сопровождали, и даже не его, а мешок, поскольку там находилась вся месячная зарплата рабочего коллектива ЗИЛа.
