- О, разумеется, герцог, я... - встрепенулся Саннио.
- И не волнуйтесь так, а то точно посадите кляксу.
Все письмо - его-то Саннио не пропустил мимо ушей сразу на бумагу - состояло из нескольких столь же коротких фраз, хотя и разбавленных вежливыми оборотами. Герцог уведомлял его королевское величество о том, что государственные дела требуют его временного отъезда из столицы, и обещал вернуться к ежегодному чествованию Сотворивших. Секретарь прикинул в уме, сколько осталось до праздника, - шесть десятков дней, - и вздохнул.
- Дайте, я подпишу, и запечатайте. Печатка на столике.
Гоэллон не глядя подмахнул оба письма, чудом не капнув чернилами на второе. Саннио опешил, стоя с двумя досками в руках.
- Что такое?
- Вы не будете перечитывать?
- А что, мой милый, вы вместо "королевское величество" вписали "шлюхин сын" или что-то в этом роде? - усмехнулся Гоэллон.
- Как можно, герцог?..
- Ну, а зачем тогда мне перечитывать? Ваш почерк я оценил, он вполне достойный. Чего же еще вы от меня хотите?
- Простите, герцог.
- Да прекратите вы постоянно извиняться, Саннио, - махнул рукой Гоэллон. - Это утомляет.
- Про... - Секретарь прикусил губу и зажмурился. Герцог застонал.
- Положите письма на стол. Открепите их и запечатайте. Воск слева на полочке. Отлично. - Саннио механически исполнял распоряжения, думая только об одном: как бы ему провалиться в подвал или куда поглубже. - Теперь подойдите к камину. Возьмите кувшин... он там один. Кружки на другом краю. Налейте обе доверху, одну дайте мне.
Юноша замер перед герцогом с тяжелой глиняной кружкой в руках. Что он наливал, он не заметил. Что-то темное из кувшина, нагретого каминным жаром. Ему удалось не пролить ни капли, подать полную до краев кружку герцогу и устоять на ногах, хотя он не понимал, что происходит, и действовал, как заводной болванчик.
- Теперь сядьте, - Гоэллон кивнул на кованую козетку рядом с камином. - И выпейте половину залпом.
Саннио подчинился. В кружке оказалось теплое вино с пряностями. Непривычный резкий запах ударил в нос, и юноша едва не чихнул. В желудке потеплело, но на душе легче не стало. Он был уверен, что вывел герцога из себя, и теперь тот выгонит его вон. Вылететь в первый же день - какой печальный конец карьеры. Мэтр Тейн удавит опозорившего его ученика...
- Вам нравится? В столице считают, что грех - портить вино, нагревая его и сдабривая пряностями, но моряки Эллоны - другого мнения. На чью же сторону в споре встанете вы?
Саннио хорошо помнил заповедь наставника: не знаешь, что сказать - говори правду или молчи. Молчать ему казалось неуместным. Оставалось сказать правду:
- Герцог, я не имею возможности вынести суждение по этому вопросу.
- Отчего же?
- Я пью вино третий раз в жизни.
- Что за вино вы пили раньше?
- Сожалею, но не могу ответить. Меня поили им Милосердные сестры, когда я болел.
- Так-так-так... похвальное благоразумие. Многие в этом городе могли бы поучиться у вас, Саннио.
Юноша поднял глаза на герцога, надеясь понять, о чем тот говорит, но спрашивать "чему?" не стал: правилами поведения это строжайше запрещалось. Любопытство и нетерпение - два порока плохих секретарей. Если герцог пожелает, он продолжит; если нет - что ж, Саннио так никогда и не узнает, что он имел в виду. Вино определенно помогало прийти в себя.
- Вы хорошо прячете свой интерес, дорогой Саннио. Не буду дальше испытывать ваше терпение. Лишь немногие, будь они хоть и втрое старше вас, понимают, что неумно выносить суждение там, где ничего не знаешь.
- В этом целиком и полностью заслуга мэтра Тейна и прочих моих наставников.
- Хорошо, что и это вы понимаете, Саннио. Теперь допейте вино, иначе оно совсем остынет.
Секретарь сделал несколько мелких глотков, стремясь распробовать напиток. Он довольно много знал и о винах, и о пряностях, но все это были теоретические сведения, почерпнутые на уроках землеописания и в библиотеке. Сейчас он мог предположить, что именно добавлено в вино, но подозревал, что ошибется, и не раз. Марку вина или хотя бы сорт винограда он и вовсе определить не мог. Эллонское? Но те описываются, как кислые, это же было сладковатым. Керторское? Ну, может быть, если вот это приятное пощипывание на языке - терпкость. Саннио на память знал описания большинства сортов и марок, что полагается сервировать к какому блюду, в какое время суток, в каком обществе... но отличить одно от другого на вкус не мог. Воспитание в школе мэтра Тейна страдало, пожалуй, от некоторой нехватки практики.
Все это было не так уж важно. То, что он пил, ему нравилось. Это было вкусно и приятно. Еще он удостоился двух похвал от герцога, а, значит, дела его были не так уж и плохи. Кованая спинка козетки не слишком-то годилась, чтобы на нее опираться, да и нужно было сохранять осанку, но от камина тянуло теплом, и стояла уже глухая ночь, а он еще не спал. Саннио по-прежнему боялся герцога; тот не стал понятнее, но оказался хоть и загадочным, но все же снисходительным к ошибкам секретаря.
- Кажется, вы приходите в себя, молодой человек, - проронил Гоэллон. - Это меня радует, поскольку было бы не слишком удобно, если при каждом моем вздохе или резком движении вы падали бы в обморок, как девица на сносях. Согласитесь, в дороге это может создать неудобства?
- Да, герцог.
- Опять же, в столице и за ее пределами многие считают меня чудовищем, при одном виде которого помянутые девицы рожают прежде времени. Это меня не беспокоит, но если нечто подобное будет происходить в моем доме, выйдет утомительно и шумно. Вы со мной согласны?
- Да, герцог.
- Мы приходим ко взаимопониманию, это радует. Вы можете меня бояться, это ваше личное дело. Можете верить всем слухам и сплетням обо мне. Но будьте любезны в моем присутствии не давать волю воображению. Я не убью вас, если вы прольете вино или чернила, сделаете помарку или зададите неуместный вопрос. Если вы чем-то меня рассердите, я объясню, чем именно. Вы должны запомнить это и постараться избегать ошибок впредь, но даже если вы еще раз ошибетесь, я все равно не стану вас убивать или отсылать обратно. Это не значит, что у вас выйдет сесть мне на шею, но мне нужен помощник, а не перепуганная мышь. Вам все понятно?
- Да, герцог, - еще раз сказал Саннио. - Я могу идти?
- Можете. Со мной в оружейную, - Гоэллон резко поднялся с кресла.
Секретарь начал привыкать к его порывистым движениям и ироничному тону. Он понял, какого поведения ожидает герцог: об этом в школе тоже говорили. Одни господа требовали полного подчинения и неукоснительного соблюдения приличий, другие - инициативы и самостоятельности, даже если она попахивала дерзостью, третьим нужна была неприметная тень, четвертым - красноречивый льстец. Хороший секретарь мог вести себя так, как ждал от него господин - на любой лад. Какие ошибки подстерегают на каждом пути, Саннио тоже знал. Иллюзию близости к господину и панибратских отношений не стоило путать с реальностью. Секретарь - это только секретарь, отлично обученный инструмент, который в любой момент можно сменить на новый.
- Вы фехтуете?
- Посредственно, - признался Саннио.
- Кинжал? Метательные ножи? Кастет?
Юноша отрицательно покачал головой. С оружием все обстояло еще хуже, чем с верховой ездой. В школе его учили, как и всех прочих, но хорошим бойцом Саннио не считался никогда. С огромным трудом он выучился преодолевать страх перед блеском острой стали и видом крови, но так и не стал достойным фехтовальщиком.
- Но хоть что-то вы умеете? - удивленно спросил герцог.
- Боюсь, что мои умения недостаточны, - говоря это, Саннио понадеялся, что его не возьмут в поездку на север, а оставят в этом уютном доме с огромной библиотекой и мягкой постелью. Если герцогу нужны фехтовальщики, то почему он не взял кого-то из школы наемных бойцов?
Полутемную оружейную освещала лишь свеча, которую держал в руке слуга. Комната на втором этаже была полным-полна самого разнообразного оружия. Здесь нашлись и совсем старые мечи, которыми уже не пользовались многие сотни лет, но и они были в хорошем состоянии. Древние латы, которые Саннио узнавал только по картинкам, были тщательно начищены. Оружия в комнате хватило бы для полной экипировки небольшого отряда. Секретарь покосился на парадный меч, наполовину извлеченный из ножен. В полумраке ограненные камни казались почти черными.
