Сандип надел зимнюю куртку, и уже собирался тихо и как можно более незаметно покинуть супружескую спальню, но не преодолел искушения и невольно оглянулся на спящую жену. Ее освещал мягкий свет ночного светильника, который молодой человек неизменно зажигал по вечерам, чтобы иметь возможность и ночью любоваться своей любимой. Этот приглушенный свет не скрывал, а особенным образом подчеркивал блестящую струю густых черных волос, разметавшихся на розовой атласной подушке, длинные ресницы девушки, видевшей чудесные, только ей доступные сны, ее чарующую сонную улыбку. Спящая Амрита была так прелестна, что он не удержался и склонился над женой, желая ее поцеловать, вопреки своему прежнему намерению не тревожить ее. Но само совершенство красоты Амриты сдерживало мужскую страсть Сандипа, он по-прежнему позволял себе по отношению к ней только бережные ласки. Его чувство к ней было нечто большим, чем простая тяга молодого человека к красивой женщине. Он поистине боготворил эту ласковую девушку, словно она была единственной женщиной на свете, достойной его любви, и их телесное слияние могло случиться только тогда, когда она сама этого захотела. Для Сандипа оставалось главным уберечь Амриту от всех бед, защитить ее от грозящих врагов и даже от собственной любовной страсти, которая могла бы испугать невинную девушку. Вместе с тем он не мог уйти, не прикоснувшись к ней. И, поддавшись той неведомой силе, которая заставляет сильных мужчин преклонять колени перед хрупкими женщинами, молодой человек нежно, почти неуловимо коснулся ее полуоткрытых губ своим любящим поцелуем, не желая тревожить ее даже такой сдержанной лаской.

Как ни легко было его прикосновение, Амрита тут же проснулась, чутко почувствовав даже в глубоком сне жар души своего мужа в том любовном поцелуе.

- Сандип, ты уже встал? Наступило утро? – спросила она, приподнимаясь.

- Нет, еще рано, моя дорогая. Спи, - ласково ответил ей молодой человек, досадуя на собственную несдержанность, которая преждевременно разбудила его жену.

- Если еще рано, то почему ты встал и оделся в дорожную теплую одежду? – удивилась Амрита, нащупав гладкую поверхность кожи его зимней куртки.

- Мне нужно ехать в строительный лагерь господина Мурти, чтобы уточнить кое-какие детали, - терпеливо объяснил ей муж. – Все, мне надо спешить, уже рассвело.

- Ну вот, вчера Гита снова уехала в город, теперь ты покидаешь меня, - огорченно произнесла девушка. – Я и нянюшка Уна останемся только со слугами.

- Не расстраивайся, любовь моя. К ужину я непременно вернусь домой, - заверил ее муж. – Звони, если во мне возникнет необходимость.

Уверения супруга успокоили Амриту и она снова задремала, вернувшись на свое место в двуспальной кровати после его ухода. Но сон ее оказался беспокойным; отсутствие Сандипа не способствовало безмятежному засыпанию Амриты. Ей отчаянно не хватало его присутствия, чтобы чувствовать себя по-настоящему защищенной. В очередной раз, проснувшись, девушка поняла, что она больше не хочет спать, и предалась мыслям о своем любимом муже. С тех пор как они соединили свои судьбы возле свадебного костра, ее жизнь волшебным образом изменилась, словно ее подхватил поток восхитительных, окрыляющих ощущений, которые несли ее по реке счастья. Их вчерашняя прогулка по горам доставила им обоим массу радости и удовольствия, сблизила их еще больше.

Это было чудесно – весь день провести вдвоем, когда другие люди не вмешивались в их разговоры, и общаться только друг с другом. Слепая девушка ничуть не страдала вчера от своей слепоты. Она видела горные хребты, покрытые хвойным лесом, уютные долины, оленей, спешащих на водопой глазами Сандипа, и упоительное чувство счастья не покидало ее во время прогулки по горам. Молодой муж относился к ней так бережно и внимательно, что Амрита чувствовала себя полностью вознагражденной за все свои старания сделать лучше и прекраснее земной несовершенный мир. Она окончательно поняла, как ей крупно повезло с мужем, поскольку далеко не все мужчины относятся к женам так трепетно, как относился к ней Сандип, предупреждая все ее желания. Особенно девушке запомнился привал в горах. Они пообедали на свежем воздухе сэндвичами, Сандип рассказал ей по ее просьбе о своей матери и сестрах, а потом включил на своем портативном магнитофоне запись своих избранных песен и даже показал ей по ее просьбе, как нужно танцевать ламбаду. Любимая музыка Сандипа снова как когда-то очаровала Амриту. Зачем нужны деньги, богатство, когда на свете есть эта завораживающая, с нежным призывом песня?!! Достаточно иметь чистое сердце, приходить с работы пусть уставшим, но полным любви и танцевать этот бесподобный танец на берегу вечернего океана, чтобы почувствовать всю полноту счастья. Прикосновения Сандипа становились все более и более смелыми, но невинную девушку они уже не смущали, а зажигали в ее теле неведомый огонь страстной любви. Если бы не зимний холод и вдруг накатившая вечером усталость, они бы слились в тесных и нерасторжимых объятиях уже на той горной поляне, где их застали сумерки.

Амрите казалось, что она с каждым днем становится счастливее, живя вместе с Сандипом, и ее счастье состоит в том, что именно ему она посвятила каждую свою мысль, каждый свой вздох и самую душевную улыбку. И девушка загорелась желанием устроить романтический ужин к возвращению мужа. За месяц супружеской жизни Амрита успела изучить все вкусы и привычки Сандипа и знала, какие блюда ей следует приготовить с помощью повара, чтобы порадовать его. Она также распорядилась достать самые красивые бокалы и тарелки, постелить на стол шелковую красную скатерть и поставить на стол ароматические свечи. После сервировки стола Амрита лично осыпала его благоухающими лепестками белых хризантем, после чего спросила Уну, помогающей ей в ее приготовлениях:

- Нянюшка, когда должно наступить полнолуние?!

- Завтра, моя драгоценная, - с любовью глядя на девушку, сказала ей няня.

- Найди мне мое кремовое сари и серебристую дупатту к нему, - оживившись, попросила ее Амрита. – В них я буду напоминать богиню Сарасвати с лунным серпом на лбу и еще больше понравлюсь своему мужу.

Уна с готовностью нарядила ее в светлое, сверкающее серебром платье и Амрита облокотилась о подоконник окна столовой, ожидая мужа. Она пару раз звонила Сандипу по мобильному телефону сначала для того, чтобы узнать, когда он вернется домой, затем, желая попросить его не задерживаться в строительном лагере, но он не ответил ей. Упорное молчание телефона сначала встревожило Амрите, но затем она постаралась успокоить себя рассуждениями, что решение проблем, с которыми инженер Мурти обратился к Сандипу, потребовали больше его внимания, чем поначалу они думали.

«Возможно, Сандип сегодня не вернется ко мне», - грустно подумала Амрита и печально опустила голову, как надломленный сильным ветром цветок.

Внезапно тишина во дворе сменилась ревом подъезжающих машин, шумом говора множества людей, и девушка радостно встрепенулась. Она не различила звука мотоцикла Сандипа, но подумала, что он пригласил инженера Тушара Мурти и его людей погостить в поместье. Амрита приготовилась было сбежать вниз, чтобы встретить мужа и его гостей, но крик слона заставил ее застыть на месте. Ее Ратху кричал так, словно кто-то сильно бил его крепкой палкой. Не понимая, что происходит, смертельно напуганная девушка заколебалась, не зная, что ей предпринять. Шум злобных голосов нарастал, превращаясь в адскую какофонию, грянул выстрел, и вот перекрывая весь этот шум и гам, прозвучал голос человека, которого Амрита боялась больше всего на свете с самого детства – голос господина Раваны.