– Мое терпение кончилось. – Фиби сделала шаг вперед и сжала в кулаке кошелек. – Дайте мне пройти.

– И потерять первую представившуюся мне возможность побыть наедине с вами? – Он скривил уголок рта и рукояткой хлыста провел линию от ее плеча до вершины груди. – Ни за что. – Леммер покачал в воздухе ногой.

Фиби вполне отчетливо сознавала, что Леммер задумал то, чего не должен был делать, но, судя но блеску его глаз, непременно попытается сделать, если она и дальше будет стоять здесь. Фиби содрогнулась, представив себе его руки на своем теле. Леммер приготовился спуститься на землю, и, когда у него в стременах осталась одна нога, Фиби, схватившись за кожаный хлыст, дернула его изо всей силы, так что Леммер потерял равновесие, а лошадь, шарахнувшись влево, сбросила седока на землю. С перекошенным от ярости лицом Леммер вскочил на ноги и принялся отряхивать грязь с бриджей.

– Вы маленькая… Я должен…

– У вас что-то с лошадью?

Леммер застыл на месте, а Фиби, обойдя лошадь, направилась на знакомый и желанный голос. Атака сэра Леммера настолько выбила ее из колеи, что она буквально наткнулась на сапог Стивена. Стивен неподвижно сидел верхом на лошади, всем своим видом выражая спокойствие. Казалось, он даже не дышал, только волны гнева исходили от него, наполняя утренний воздух зловещей тишиной, и мрачный жесткий взгляд пронизывал Леммера, успевшего снова оседлать лошадь.

– Я провожу мисс Рафферти, – тихо, почти шепотом, произнес Стивен, но его интонация, спокойная и уверенная, не оставляла места для возражений.

– Будьте уверены, мисс Рафферти, мы еще поговорим, – пообещал Леммер, подъехав к Фиби с намотанными на руку поводьями и с фальшивой улыбкой, ничуть не отражавшейся в его глазах. При этом он так стиснул зубы, что у него судорожно задергалась щека.

Несомненно, Фиби могла бы кое-что сказать по этому поводу, но сомневалась, что сделает это, если только лошадь снова не сбросит его на землю и пару раз хорошенько не наступит на него.

Призвав на помощь все свое самообладание, Фиби надменно вздернула подбородок и молчала, пока Леммер не пустил лошадь галопом. Когда же он исчез из виду, Фиби с радужной улыбкой обратила наконец свой взор на Стивена, который, без сомнения, хотел ее укорить или прочитать нравоучение.

– О, лорд Бэдрик, какой приятный сюрприз.

– Кажется, я должен постоянно выручать вас из всяких неприятностей. – Стивен медленно спустился с лошади.

– Не ворчите. Вы просто случайно оказались здесь раньше, чем я самостоятельно успела с ним разобраться, так что сами виноваты. Я искала вас, а не думала о том, где следует находиться.

– По-моему, это объяснение просто хитроумный способ избежать выговора. – Постепенно его лицо и плечи расслабились, и, заправляя Фиби за ухо непослушный завиток, он нежно провел рукой по ее щеке. – Вы терзаете меня, Фиби Рафферти, преследуете, мучите и терзаете.

Строгий наставник исчез, перед ней был человек, похитивший ее сердце, и одно простое прикосновение его пальца привело ее в трепет. Фиби непроизвольно откликнулась на его ласку, накрыв своей рукой руку Стивена. Его карие глаза стали совсем черными, но не от гнева, а от страсти и желания, что было не менее опасным.

– Как вы?

– Со мной все в порядке, правда. Но я благодарна вам за своевременное вмешательство. Этого негодяя нужно поучить хорошим манерам.

– Я уже предупреждал вас. Держитесь подальше от сэра Леммера.

– Я стараюсь, но у него, по-видимому, другие намерения. Он видит себя в роли моего защитника.

– Это правда? – Задумавшись над ее словами, Стивен с сосредоточенным видом склонил голову набок – Фиби не раз замечала у него такую привычку.

– Да, конечно. Он решил спасти меня от участи, постигшей его сестру, вашу жену. Не хотите пояснить?

– Нет. – Он пожал плечами, как бы добавляя «разумеется».

– Вы не можете вечно избегать меня. – Фиби топнула ногой, стараясь обуздать свой темперамент.

– Я собираюсь избегать не вас, а только разговоров о моем прошлом.

«Этот человек еще упрямее, чем Тобиас, когда тот хотел сохранить что-либо в секрете, но, видимо, горбатого только могила исправит», – решила Фиби и, чтобы дать понять Стивену, что она думает о его поведении, удовлетворенно хмыкнула самым неподобающим для леди образом, а затем повернулась, чтобы уйти.

– Куда вы идете? – Стивен пошел в ногу с Фиби.

– К мяснику и к портнихе.

– Возможность немного прогуляться, да?

– Б последние недели моя жизнь протекала на чайных церемониях, балах, обедах, в опере, а я привыкла к более естественному времяпрепровождению, а раз вы отказываетесь со мной разговаривать, прогулка будет приятным разнообразием.

– Я не отказываюсь с вами разговаривать, хоть вы так и считаете, но я вижу, что вы опять гуляете совершенно одна, и потому составлю вам компанию.

– Как вы великодушны, сэр! – Интересно, этот человек когда-нибудь спрашивает разрешения? Фиби хотелось продолжать сердиться на него, но из этого ничего не получалось, потому что прогулка с ним была именно тем, о чем она мечтала. – Если мне не изменяет память, вы должны помочь мне в подборе кандидатов в мужья, однако вы, по-моему, пренебрегаете своими обязанностями. – Они неторопливо шли по дорожке в сопровождении Кавалера.

– Вы соскучились по мне? – с бесцеремонной откровенностью спросил Стивен.

– Как больной по кори. – Фиби не могла не рассмеяться вслед за Стивеном, так заразителен был его смех. Да, она скучала по нему, но не собиралась в этом признаваться, он и без того был слишком высокого мнения о себе. Отбросив все мысли о его недостатках, она приготовилась просто наслаждаться его обществом.

– Вы должны уяснить себе, что муж запретит вам такие развлечения, как прогулки в одиночку; весьма вероятно, он запретит и ранние утренние верховые вылазки в парк, а возможно, вообще ограничит прогулки.

– Значит, я буду ежедневно испытывать его терпение.

– Тогда он может избить вас и запереть в комнате и будет оправдан в глазах членов палаты лордов. В наши дни любовницы могут позволить себе гораздо больше свободы. К вашему сведению, дорогая, большинство мужей ожидают от своих жен намного большего послушания, чем вы собираетесь проявить. Им не нравятся насмешки, когда дело касается подарков, приемов или предметов одежды. Это их расстраивает.

– Все это самый большой вздор, который мне когда-либо доводилось слышать. Не хотите же вы сказать, что этим ставится под сомнение их превосходство?

– Только не со стороны их жен.

– Ха! Значит, ущемляется чувство собственного достоинства.

– Пусть так. Однако, если они говорят, что небо зеленое, они вправе ожидать, что с ними согласятся. Если они предпочитают рыбу, то уверены, что на ужин подадут треску. Если им не нравится бархат, следует носить шелк. Если им неприятен Бетховен, нужно играть Моцарта. Если они…

– Все понятно, милорд. – Фиби подняла руку, останавливая поток перечисления обязанностей жены. – Может быть, все это записано в каком-нибудь сборнике правил или где-нибудь еще? Это было бы увлекательное чтение.

– Господи, конечно, нет. Истинный джентльмен получает эти знания при рождении, делая жизнь жены строго регламентированной. Как я мог заметить, некоторые мужчины находят удовольствие в беседах с женщинами, но ко мне это не относится.

– Еще бы. – Фиби улыбкой ответила на его улыбку. Негодный, его вполне устраивало общение с самим собой. – Вы позволили бы мне носить бриджи?

– Хоть каждый день, если вы так хотите.

– А кататься в Гайд-парке и обсуждать с вами Платона и Сократа?

– Это воодушевляло бы.

– Вы стали бы есть овсяную кашу и пудинг, танцевать под дождем и позволять мне жульничать в покер?

– И каждый раз улыбался бы.

– Это отрадно. – Совершенно довольная собой, Фиби взглянула на Стивена. – Я постараюсь найти среди отобранных кандидатов мужчину, который, подобно вам, будет снисходителен ко мне.

– Как отнеслась ваша, тетя к приглашению Уинстона? – признав свое поражение, спросил Стивен, провожая Фиби из Гайд-парка.