Бармен подал им питьё. Сбоку подошли две девушки и попросили у Мака автограф. Владелец клуба спросил, где ему расписаться, и одна из них чуть расстегнула блузку.

– Как тебе удаётся? – спросил Лайон, когда девушки получили желаемое.

– Что именно?

– Очаровывать публику своей игрой.

– Талант и упорный труд, разумеется, – Мак в один хлопок осушил бокал и попросил бармена повторить. Лайон решил не геройствовать и лишь пригубил. Виски действительно был чудесен, а удовольствие, как водится, принято растягивать. – К тому же, мои способности влиять на неокрепший девичий ум куда слабее, чем твои.

– Зато ты всегда сможешь сыграть на рояле и весь зал твой.

– Это неоспоримо.

Фрийские музыканты затянули западный блюз. Гитара и банджо мягко ласкали слух. Под такую музыку лучше всего быть на пляже с каким-нибудь фруктовым коктейлем в руках, подумал Лайон.

– Работаешь над чем-то? – внезапно спросил Мак.

– Так заметно?

– Ну, ты не слишком разговорчив, пьёшь мало, да и музыка тебя не слишком интересует. Я, конечно, могу предположить, что фрийские полукровки тебя не впечатляют, особенно зная, что ты любишь потяжелее, но… я слишком хорошо тебя знаю, чтобы понимать, когда ты где-то в другом месте.

– Осваиваешь кружок юного детектива? – усмехнулся Лайон. – Хотя ты прав – фрийские полукровки меня не впечатляют. Блюз – совсем не мой профиль.

– Что ж, приходи на следующей неделе. Я привезу трёх крутых парней из Найтингейта. Они играют ледяной панк.

– Никогда не слышал.

– О-о-о, думаю, твоя душа будет покорена! – Лайон кивнул другу. – Эти ребята научились творить такие вещи с электрогитарами!.. Просто дух захватывает! А в сочетании с хорошим вокалом… Я думаю, за ледяным панком будущее, Лайон.

Когда Мак начинал говорить о музыке, он буквально зажигался изнутри. В нём просыпался бунтарь-мальчишка, который пошёл против семейных традиций банкиров, рискнул всем и добился признания в музыке. В этом они были похожи. С той лишь разницей, что Скопски был на пике, а Нейгард взбирался на эту крутую гору.

– Уговорил. Я приду.

– Отлично! Зарезервирую для тебя столик у сцены.

Лайон пожал протянутую руку.

– Как тебе виски?

– Ты прав, отменный. Лучший из того, что я пил когда-либо.

– Может быть, тебе помощь моя нужна? Только скажи…

– Думаю, лучшая помощь для меня сейчас – это сон, – сказал Лайон и допил бокал. – Хотя, если ты знаешь какого-нибудь знакомого азургита в Бёрке…

– Азургит? В Бёрке? Они же мрут от нашего климата!

Лайон пожал плечами.

– Один, кажется, нашёл способ не только жить, но и неплохо процветать. Если, конечно, мой знакомый не нанюхался «зелёным кайфом».

Мак посмотрел на него долгим немигающим взглядом, но Лайон не стал объяснять свои слова.

Глава 7

Лайон очнулся в кровати и не сразу понял, где находится. В глазах рябило, простынь прилипала к телу, а в желудке разразилась настоящая революция. Лайон едва успел добежать до уборной.

– Сколько вы вчера выпили, сэр? – послышался за спиной голос. Молодой человек вздрогнул и неловко попытался выпрямить ноги, но они, негнущиеся и немного ватные, подкосились. Лайон сел на холодном полу и махнул рукой.

– Сэнвелл… Хватит. Так. Пугать!.. Да и какая разница, сколько я вчера выпил?

– Чтобы мне понимать, как реагировать на то, что вы бегаете по дому в чём мать родила и, по возможности, предотвратить подобное.

– Дело не в алкоголе, – дворецкий помог Лайону принять позу человека прямоходящего. – Вернее, в его комбинации с таблетками от головы.

– Лайон, ты в своём уме?! – дворецкий подхватил его под руку. Вместе они дошли до комнаты. В дверях валялась простынь, которую Лайон впопыхах сбросил с себя. Одеяло и подушка тоже оказались на полу.

– Ничего не помню. Даже как добрался домой.

– Мне позвонил ваш друг, Скопски.

– Мак… Никогда не бросит в беде. Как и ты, Сэнвелл. Спасибо. Без тебя я бы пропал.

– Это моя работа.

– Да, я знаю, но далеко не каждый выдержит меня…

– Я слышу в вашем голосе раскаяние? Это точно Лайон Нейгард?

– Не подкалывай. Лучше принеси что-нибудь от головы.

– У вас сильная интоксикация, – Сэнвелл снова включил этот назидательный тон. – Вам нужно промыть желудок и день полежать в постели.

Лайон поморщился, усаживаясь в кресло, и накрылся по самую шею влажной простынёй, пока Сэнвелл менял постельное.

– Думаю, интоксикация – не самая большая моя проблема, ох! – Лайон скривился, ощупывая распухшую челюсть.

– Подрались в баре? – предположил дворецкий, закутывая подушку в свежую наволочку.

– Если бы, Сэнвелл! Так бы я хоть ответить мог.

– Это самое обидное в кулачных боях, – он подошёл к Лайону и аккуратно повернул его голову. – Удар хороший, не спорю, но вам повезло, господин Нейгард, что бивший – не профессионал. Если бы вас ударил боец из подпольного клуба, последствия были бы гораздо серьёзнее.

– Умеешь ты порадовать, Сэнвелл. Своеобразно и со вкусом, – Лайон снова поморщился и отдал простынь дворецкому. – Говоришь, бил не профи?

– Однозначно. Человек явно занимался, но сейчас уже растерял форму.

Он взмахнул свежей простынёй, обдав Лайона порывом прохладного воздуха.

– Научишь меня парочке приёмов, когда я закрою это дело?

– Дело?

– Сегодня должны объявить.

Внизу раздался телефонный звонок.

– Это капитан, – Сэнвелл не предполагал.

– Я же просил не отвечать…

– Он приезжал в поместье. Я же не могу не ответить на дверной звонок.

Лайон поморщился и подтащил кресло поближе к столу, где стоял телефон.

– Поместье Нейгардов, с кем вас соединить, – он попытался спародировать голос своего помощника, но у него никогда не получалось правдоподобно.

– Я знаю, что это ты, Лайон! Почему не отвечал на звонки? Где пропадал? – сорвался Слок, будто ждал его голоса последние пару недель.

– Работаю тут над одним делом…

– Так! Всё откладывай! У нас тут убийство года!

Слок давненько не был таким раздражённым. Оно и понятно – сейчас все в городе попытаются контролировать капитана: мэрия, прокурор, эльфы, репортёры… каждому захочется помучить его расспросами, выдать несколько ценных указаний или просто подействовать на нервы.

– Прямо уж так?

– Приезжай в департамент. Расскажу всё здесь.

– Это может подождать, скажем, пару часов? Я сейчас не совсем в форме.

В трубке зашуршало на мгновение, а потом Слок с явным недовольством ответил:

– У тебя час. Не больше.

– Хорошо, капитан. Я вас понял.

Лайон положил трубку и потянулся в кресле.

– Господин Нейгард, я не могу вам запретить, но я бы на вашем месте отлежался, – дворецкий закончил с постельным и теперь стоял рядом.

– Нет времени отдыхать, Сэнвелл. Нет времени.

Лайон поднялся и всё ещё не слишком уверенной походкой зашагал в душ.

***

Психиатрическая лечебница святой Марии Энкельман находилась на берегу залива в районе Крайт, так что Лайону нужно было заложить гигантский крюк, чтобы успеть и увидеться с Лэнсберри, и поспеть в департамент к сроку. Хотя часа ему определённо не хватало, особенно учитывая, что полчаса из них он уже потратил на душ.

Лайон добрался до Крайта за двадцать восемь минут – пробки на Первой линии Рэдвина заставил его свернуть в переулки, заставленные машинами и заваленные мусором. Приходилось ориентироваться по солнцу, чтобы не затеряться в узких, петляющих улочках района Винслоу.

Он оставил машину на обочине, в тени раскидистых клёнов, и прошёл через центральные ворота.

Лечебница занимала старинный двухэтажный особняк с изящной лепниной, большими окнами и колоннами на входе. Такие строили ещё при монархии, двести лет назад. Раньше в нём располагалась школа для девушек, которую Мария Энкельман, собственно, и закончила. Она стала выдающимся психиатром, вышла замуж за крупного промышленника, выкупила это здание и превратила его в психиатрическую больницу – первую подобную в Вэйрине.