Лайон, всё ещё немного пошатываясь, спустился вниз, быстренько запрыгнул в машину и сорвался с места. Теперь ему уже не казалось забавным, парковаться у парадного входа… Кто-то мог заметить машину, вспомнить некого молодого человека на балконе. Лайон оставил отпечатки в доме и, если криминалисты Слока будут дотошнее обычного, они найдут его пальцы на двери в банкетный зал.

Похоже, он ввязался в дерьмовую историю.

Глава 6

Неоновая вывеска клуба «Палладий» красила лица и одежды в фиолетовый цвет. У входа стояло с два десятка людей и эльфов, пританцовывавших в такт музыке.

«Палладий» был клубом «не для всех». Чтобы получить приглашение на шоу, нужно было подать заявку по телефону и заплатить сотню фартингов на входе худому парнишке в очках, тёмной рубахе в белый горох и с отпущенной на вестриверский манер продолговатой, стянутой верёвкой, бородкой. Впрочем, шоу того стоило.

Владелец «Палладия» – Мак Скопски – был известным филантропом и знатоком искусства. В его клубе выступали лучшие музыканты со всего континента, выставлялись картины художников, скульптура и даже макеты будущих зданий. Любой мог зажечь в «Палладии» – нужен был лишь талант. Хозяин клуба и сам изредка давал фортепьянные соло.

Лайон поставил машину под опустевшее к одиннадцати вечера здание консалтингового агентства «Беспроблемник» и наблюдал за очередью, откинув чуть назад спинку водительского сидения. Он ждал определённого человека, который рано или поздно должен был появиться в этом клубе.

Эллимайну обнаружили около полудня. Телефон в поместье Нейгардов разрывался от звонков, но Лайон принял решение игнорировать полицейский департамент, настрого запретив Сэнвеллу даже снимать трубку.

Сознательно подсадив себя на временную иглу, Лайон второпях объезжал известные ему точки продажи наркотиков в Ньюрчестере и Рэдвине. С учётом важности дела, отчёт патологоанатомов о вскрытии должен был лечь капитану на стол в течение двадцати часов после обнаружения тела. Но Лайон предполагал, что эльфийская диаспора будет торопить расследование. Для них дело чести найти преступника и наказать согласно своим законам.

С семи вечера Лайон проверил пять мест – ни у кого из них не было ларамина в наличии. Это удивляло – во времена его студенчества достать «зелёный кайф» было делом таким же обыденном, как купить пива. Даже если ты пятнадцатилетний лицеист.

Никто из барыг не мог ответить, почему ларамин исчез с улиц.

Лайон торопливо бросил взгляд на часы. До полуночи оставалось сорок минут. Если он здесь задержится ещё хотя бы на час, то две других точки в Ньюрчестере придётся объезжать уже глубокой ночью. Где-то на горизонте маячила перспектива хронического недосыпа. К утру его перестанет спасать даже двойной чёрный кофе.

И ещё эта тупая головная боль… Лайон вытащил из бардачка коробочку и закинул в себя одну пилюлю. Уже четвертую за сегодняшний день. Возможно, ему стоило бы остановиться, но он не привык терпеть боль. Она тормозила мозг, заставляла отвлекаться. Внимание постоянно соскальзывало на прохожих людей, проезжающие машины и урчащий от голода желудок.

Из раскрывшихся дверей клуба вырвался вопль джазовой музыки. На улицу высыпала группа ребят в ярких костюмах. Они были пьяны и счастливы, как бывают все люди, проживающие бурную молодость. Лайон был таким же. Не было бы убийства Эллимайны – он зависал бы в клубе, как делал это дважды в неделю. Возможно, был бы также пьян, как эта компания. Возможно, был бы частью этой компании.

Взгляд Лайона привлёк высокий худой парень с красным ирокезом на голове. Он двигался через толпу людей в танце, отвешивая комплименты встречным девушкам. Два бугая у входа, завидев парня, пропустили его внутрь.

– Попался, – вслух произнёс Лайон и вытащил из бардачка серебряный жетон с изображением рояля – пропуск особого гостя.

Клуб внутри напоминал трёхуровневый амфитеатр. В центре зала, на небольшом помосте, окружённом со всех сторон подвижным морем танцующих людей, играли джаз три высоких музыканта. Лучи золотого и красного цвета из подвешенных под потолком светильников ползали по залу.

По бокам слева и справа вдоль стены поднимались лестницы. На втором этаже были отведены места для «особых гостей» – обладателей серебряных жетонов. Здесь же располагался мини бар с самым широким выбором напитков во всём Бёрке. Во всяком случае, так думал Лайон и опровержения этому пока не нашёл.

Скопски не скупился на дорогие декорации: дважды в год менял оформление, покупал лучшую звуковую аппаратуру, а совсем недавно обзавёлся тремя ультратонкими вестриверскими экранами, проецирующими потрясающе красивое изображение.

Владелец клуба старался проводить время в компании «особых гостей»: с кем-то налаживал дружественные отношения, с другими – договаривался о делах. Лишь изредка Мак Скопски запирался в своём офисе на третьем этаже – под самым потолком. Лайон не бывал там ни разу, хотя считал Мака своим другом. Комната-куб была для Скопски своего рода убежищем от чужих глаз. Местом, где филантроп мог побыть наедине со своими мыслями, выпить чашечку кофе или бокал виски, посмотреть за шоу через круглое окно.

Лайон приблизился к сцене. Музыканты оказались из Фрии – их отличали смуглая кожа и необычайно высокий, за два метра, рост. Но играли они, стоит сказать, виртуозно – сочетание гитары, банджо, трубы и губной гармошки создавали довольно необычное созвучие.

Осмотревшись, Лайон без труда нашёл в толпе знакомый ирокез. Он общался с группой молодых ребят. Нейгард направился к барной стойке и заказал у бармена стаканчик виски.

Корт Соллерс был известным барыгой в Ньюрчестере. Он начал толкать дурь ещё подростком, несколько раз попадал в полицию, но неизменно оказывался на свободе. Как-то раз Корт крупно влетел с партией галлюциногенов, задолжав несколько тысяч фартингов своему купцу. Полиция загребла его в «душную». Именно там они с барыгой и встретились первый раз, «бегун» попросил у него взаймы. Лайон посчитал, что такой должник ему не помешает и согласился выплатить всю сумму.

Шло время, а Корт никак не хотел покидать толпу. Он болтал то с одной группой людей, то с другой. Лайон уже понял, чем занимается его знакомый, но решил выждать. После полуночи, наконец, представился подходящий случай.

Корт увёл одного парнишку (на вид тому было лет шестнадцать) в уборную. Лайон, на тот момент уже хлопнувший два стаканчика, последовал за ними.

Коридор был матово-серым от густого сигаретного дыма. Лайон кашлянул от резкого запаха и тщетно махнул рукой перед лицом.

Он пошёл по коридору дальше. Миновал компанию ребят, куривших и обсуждавших музыку, чуть поодаль парочку тинейджеров, целовавшихся у стенки. За два года Лайон впервые оказался в туалетном коридоре для обычных посетителей, и он ничем не отличался от других клубов. Разве что стены не были забиты рисунками.

Нейгард прошёл в туалеты, но не нашёл там Корта. Уже возвращаясь назад, Лайон услышал знакомый голос.

– Я тебе гарантирую – от моего товара на утро ты не проснёшься с квадратной башней! – Корт с навязчивостью консультанта в магазине нависал над пареньком. Они стояли в закутке, где коридор выходил к запасному выходу. Отсюда музыка звучала приглушённо, и Лайон мог стоять за углом и всё слышать.

– Меня не это интересует. Насколько сильное от него привыкание.

– Да кто же тебе такое скажет, парень? Могу лишь сказать, что химики, работавшие над этой штукой – лучшие в городе. Ты нигде такого чистого «сэда» не попробуешь. Я тебе гарантирую!

Было несложно догадаться – юноша решил «попробовать» и, по незнанию, выбирал молоток от мира наркотиков. От «сэда» он точно проснётся утром с квадратной головой и ощущением, что это утро слишком дерьмовое, чтобы в нём оставаться.

Лайон вывернул из-за угла и медленно подошёл к ним.

– Корт, опять толкаешь дурь?

Обернувшись и увидев старого знакомого, барыга сразу сделался на несколько сантиметров ниже.