– Да. Я тоже об этом читал.

– Так зачем мы пришли сюда?

– Вы не прорвётесь к Картеру. Доктор не пустил даже племянника.

– Что? У Лэнсберри есть племянник?

Лайон посмотрел на неё многозначительно.

– На что вы готовы пойти ради достижения своих целей, Лайон Нейгард?

– О! Вы запомнили моё имя! Это так мило! – Лайон улыбнулся до ушей.

– Мне по долгу службы приходится запоминать имена всех проходимцев, с которыми я общаюсь, – она сначала развернулась от него в пол оборота, выказывая безразличие, но потом не выдержала и спросила. – Вам-то Лэнсберри зачем?

– Скажем так, я не поверил в него и теперь хочу загладить вину, – Лайон неловко улыбнулся.

– Потом расскажете свою душещипательную историю. Сейчас нужно понять, как попасть к моему клиенту в палату.

– Доктор, вероятно, или в доле у мэра, или ничего не знает и верит в происходящее, как в единственно возможную истину. Второй вариант сомнителен – док не показался мне идиотом.

– Значит, вы тоже думаете, что Лэнсберри держат в психлечебнице насильно.

– В другом случае, меня бы здесь не было.

– И каков план?

– Я как раз над ним работаю.

– Работайте быстрее, мистер Нейгард. Иначе мы рискуем промокнуть под дождем, – поторопила Вудард, глядя на приближающуюся тучу.

– Этот дом был построен двести с лишним лет назад, так? – Саманта кивнула на его вопрос. – И он раньше был пансионом для девочек? Здесь должна быть чёрная лестница.

Лайон протянул Саманте руку.

– Мы не так близко знакомы, чтобы ходить под ручку, – фыркнула она. Лайон пожал плечами.

С обратной стороны, особняк не был таким ухоженным. Стены много лет не красили, кирпич кое-где обвалился и осыпался, а деревянные окна с черными мазками плесени, кажется, застали монархию. На этой стороне было две двери: одна, будто заваренная, не подалась, а вот другая открылась. Тут же на них выскочил мальчишка лет девяти и завопил:

– Сюда нельзя! Нельзя-нельзя-нельзя! Обойдите больницу и зайдите с центрального входа, а сюда…

– Нельзя. Я понял уже, – Лайон присел на корточки. – Хочешь заработать себе на мороженое?

– Не люблю мороженое, – поморщился парнишка, но глаза его заблестели.

– А что ты любишь?

Он по-детски смешно задумался. Прямо-таки мыслитель.

– О-орешки люблю. Знаете, такие, в шоколаде.

– Арахис в шоколаде? Хороший выбор, дружище. Шоколад так и тает во рту, – Лайон показал движение пальцами, будто закладывает конфету себе в рот.

– Да-да. Молодой мистер знает…

Лайон лёгким движением вытащил из кармана купюру достоинством в пятьдесят фартингов и протянул мальчику.

– Иди и купи себе столько орешков, сколько сможешь съесть.

– Лайон! – окликнула его Саманта, но он покачал головой.

– Но, если я уйду, кто-то плохой может зайти сюда. Мама говорит, что я должен охранять эту дверь, пока она разносит постельное для больных.

– Хочешь, я останусь здесь, пока ты не вернёшься? – предложил Лайон.

Мальчик с недоверием посмотрел на него, а потом на деньги в его руках.

– А вы точно будете здесь? Я не хочу получить тумаков от мамы…

– Не получишь. Мы с этой леди будем здесь, пока ты ходишь. Так ведь? – Лайон обернулся на Саманту, и та не слишком охотно кивнула.

Мальчишка взял у Лайона деньги, открыл дверь и на мгновение остановился.

– Вы точно не обманете меня?

– Не обманем. Беги.

Когда дверь за ним закрылась, Саманта недобро посмотрела на Лайона.

– Вы соврали ему.

– Какая жалость. Скорблю больше всех, – Лайон состроил грустную физиономию, но тут же снова стал серьёзным. – В этом мире принято лгать. Уж вам-то это должно быть известно, адвокат.

Она поджала губы.

Вместе они поднялись по крутой и узкой лестнице, вдоль обшарпанных стен. Под ногами хрустела извёстка и скрипела сухая земля. Похоже, уборкой здесь особо не занимались.

– Если нас поймают, этот ребёнок получит нагоняй.

– Мы вознаградили его сладостями. Притом, наперёд. Я считаю, что это нивелирует нашу ложь, мисс Вудард.

– Откуда вы…

– И кстати, прежде чем мы пойдём к Лэнсберри, нужно выкрасть ключ, – переводя разговор, сказал Лайон. – Здесь везде магнитные замки.

– Зараза. Почему всё так сложно? – выругалась Саманта, теряя терпение.

Дверь на второй этаж оказалась не запертой, а на вешалке рядом висел халат. Только один.

– Я должна пойти к нему, – сказала Саманта и взяла халат.

– Кто первый надел халат, тот и врач? – Лайон ухмыльнулся древней шутке. – И какой у вас план? Вы наденете халат, а что потом?

Он сложил руки на груди в предвкушении её истории.

– На ходу сочиню.

Они приоткрыли дверь и выглянули. В четырёх палатах от них полная женщина катила перед собой тележку с бельём. Вместе с ней ходил медбрат – крепкий молодой человек с медной кожей и бритой головой.

Саманта собралась уже идти, когда Лайон втянул её обратно на лестничную площадку.

– Что вы делаете? – в пол голоса прошипела на него адвокатесса.

– Не спорьте, просто запомните. Вам нужно убедить эту женщину и медбрата, что вы – один из стажёров больницы. Скажите, что вас отправил сюда док. Говорите просто, как будто всю свою жизнь прожили в рыбачьем посёлке Крайта, а не в рэдвинских многоэтажках.

– Как вы?..

– Не сыпьте терминами, но и не заискивайте. Вам просто нужно сойти за свою. Сможете?

– Не знаю, – растерялась Саманта. Она вряд ли сможет и двух слов связать правильно. Лайон подумал, что по-хорошему он должен сейчас снять с неё халат всеми правдами и не правдами.

– Постарайтесь. Если вам удастся, передайте Картеру от меня сообщение. Скажите, что я верю ему. Пусть он расскажет вам всё, что знает о смерти Эллимайны Леендейл.

– Что-что?

– Всё расскажу после. Не теряйте времени, Саманта.

– А ещё вы мне расскажете, откуда знаете моё имя! – вскипела Саманта.

Он открыл дверь и вытолкнул её в коридор блока «В», мысленно понадеявшись, что девушка справится. Сам Лайон спустился вниз именно в тот момент, когда в двери запасного выхода вошёл сын прачки.

– Вы здесь! – он выглядел таким изумлённым, будто ему всегда только и делали, что врали. У мальчишки весь рот и пальцы были в шоколаде.

Лайон присел на корточки, а мальчик протянул ему целлофановый пакет с арахисом в шоколаде. Он взял пару орешков.

– А где та красивая мисс?

– Она наверху. Плохие люди не хотят, чтобы она помогала хорошему человеку. Хорошего человека держат здесь против его воли.

– Так разве бывает? – удивился мальчишка.

– Ещё как бывает.

Наверху послышались голоса. Лайон различил среди них голос Саманты, сбивчиво объясняющей что-то другому человеку, и поднялся. В коридоре блока медбрат держал адвокатессу за руки, а рядом стоял констебль в синей форме. Настало время вмешаться. Лайон толкнул дверь и вышел в коридор блока «В».

– Господа, что здесь происходит?

– А вы ещё кто такой? – спросил констебль, нахмурив брови. Я его не знал. Выправка явно военная – грудь колесом, спина прямая, будто шпагу проглотил. На форме нашивка местного крайтского отделения.

– Консультант департамента полиции Бёрка, – Лайон попытался придать голосу важности, но на полицейского это не подействовало. – Она со мной.

– Блок «В» закрыт для посещения. Ни для юристов, ни для родственников, ни для кого бы то ни было.

– Даже для представителей полиции города?

– Приказ мэра.

Лайон покачал головой. Доктор был в доле, полиция Крайта – тоже. Не слишком ли много заинтересованных лиц для частной территории?

– Пройдёмте со мной до выяснения всех обстоятельств? – просьба полицейского была аккуратной и уважительной. Видимо, сказывалось то, что Лайон представился консультантом департамента. В противном случае, констебль бы скрутил его без реверансов и книксенов.

Молодой полицейский подошёл, держа руки на поясе с пистолетом – не обычном восьмимиллиметровом полицейском, а увесистом револьвере. Такой проделал бы в Лайоне большую дырку, попробуй он бежать. Пришлось согласиться на его требовании и пожать плечами.