Они прошли вдоль бассейна к панорамному окну. Вид из окна нужно отметить открывался бесподобный. Пушистый снег завалил двор. Можжевеловые лапы еле-еле выдерживали, они низко опустились под тяжестью снега. Уличная гирлянда ненавязчиво моргала теплым светом. С этой стороны окна в огромных кадках жили пальмы. Они раскинули остроконечные лапы на волосатых стволах. Рядом стояли лежаки с пушистыми бирюзовыми полотенцами, а в подвесных креслах яркие воздушные подушки. И на фоне зимы этот уголок отдыха выглядел лучше, чем заграничные курорты. Вместе с легкими парами хлорки Дима уловил спонтанное желание поплавать в бассейне, занырнуть с головой, открыть глаза под водой, проплыть несколько метров, насколько воздуха хватит, зацепиться за бортик и смотреть в окно, любоваться морозным вечером. Но с желаниями, особенно со спонтанными, необходимо бороться, что он и сделал. Прогнал. Нечего расслабляться на работе.

Николь дернула стеклянную дверь. Она не поддалась. Дима повторил попытку. Она жалобно звякнула.

– Смотрите не разбейте.

– Я и не собирался – пробубнил он и двинулся в обратную сторону. Николь шла рядом. – Получается, у нас снова нет выхода на улицу.

– Если только через каминную трубу, как дед Мороз.

– Дед Мороз входит в двери. Это Санта Клаус воровскими путями шастает.

– Что вы болтаете? Санта Клаус входит, а дед Мороз по крыше лазает. В камин подарки кладет.

– Ерунда. Да что с вами говорить. Все равно не переспорить.

– Потому что я права. Вы совершенно далеки от фольклора. Вы же садовник. Лесник. Егерь. Леший.

– Вы ушли в фольклор – заметил он, но она считала, что правда на её стороне и не собиралась его слушать хоть и вела с ним беседы. И ему пришлось заметить: – у вас пробелы в голове, которые необходимо заполнить знаниями?

– Сам ты пробел.

С этими словами она стукнула его в плечо. И он оступился, поскользнулся и не устоял. Вот это напор, вот это девушка, локомотив, а не девушка. Он не успел ещё повосхищаться, потому что уже прилетел в воду. Вот и сбылось его спонтанное желание – он поплавает. Бассейн встретил Диму с распростертыми тёплыми и мокрыми объятиями. Он ушел под воду с головой, подняв такую волну, которая могла смыть Подмосковье.

Вещи моментально впитали в себя воду и потянули своей тяжестью ко дну. Дмитрий быстро сориентировался, ещё в полете, схватил воздух ртом, не захлебнулся, оттолкнулся ботинками об дно, поэтому ему не составило труда вынырнуть возле бортика.

Самое неприятное в этой ситуации, что берцовки полные воды и Николь смеется так, что аж слезы на глазах выступили. Он не разделял с ней веселье. Наоборот был зол. И она наконец заметила, что от злости трещит воздух, его лицо, и даже бассейн, а вода заледенела. Она притихла, а он выбрался из бассейна и угрожающе двинулся к ней, издавая чвякающие звуки обувью.

– Так значит. Ты меня решила угробить. Я давно подозреваю, что ты ненормальная.

– Нормальная – возразила она, но как-то неуверенно. Видимо догадалась, что мужчина задумал месть. Она отбежала от него на приличное расстояние.

– Ты думаешь, тебе все позволено?

– Не позволено.

– Ты думаешь, так можно с людьми обращаться.

– Не думаю.

– Это заметно.

Он наступал, она отступала.

– Ну что ж сейчас мы посмотрим, что богатые тоже плачут.

– Не плачут.

– Сейчас я увижу мокрую курицу.

– Сам ты курица. Мокрая. Не подходи ко мне. Я знаю приемы.

– Твои приемы не законны. Идиотка.

– А ты совсем не галантный.

– Как я могу быть галантным в таком виде?

Он остановился в полуметре от неё, прижав её своей настырностью и чуть-чуть харизмой к стене.

– Не надо меня в воду! – крикнула она.

– Надо – возразил он.

– Не трогай меня! Не подходи! Не прикасайся!

Он её не послушал и подошел, и схватил за руку, и потянул к бассейну. Она упиралась.

– Не смешно тебе? – язвил он. – А чего ты не смеешься?

– Я не хочу в воду.

– Да тебя в купели со святой водой нужно полоскать, чтоб черти тебя покинули.

– Я накрашенная.

– Вот хотелось бы посмотреть на тебя натуральную.

– Пожалуйста – простонала она, когда встреча её идеального макияжа с водой была уже неизбежна. – Дима, пожалуйста.

Он резко остановился и дернул её обратно так, что она в полете поменяла курс своего движения и очутилась в его могучих руках прижатая к не менее могучей груди.

– Ты мокрый. И я теперь мокрая.

– Мы перешли на «ты» официально?

– Да – скромно улыбнулась она. – В тот момент, когда ты вынырнул из бассейна.

– Я тебя предупреждаю, ещё раз сделаешь что-то подобное, я не знаю, что с тобой сделаю.

– А что бы ты хотел – выбираясь из его объятий, хитро улыбнулась она.

Он не любил быть игрушкой в чужих руках, а её кокетство распознал с первого слова. Ну что ж, можно и поиграть.

– Много чего хотел – он резко прижал её крепче к себе и добавил: – но запру на чердаке.

– Ой, как грозно – кокетливо пропела она. – Ладно, смотрю тебя в краску вгоняю. Стесняешься. Пойдем переодеваться.

– Пойдем. Заодно и посмотрим, кто из нас стесняется.

Дима пропустил её вперед и игриво шлепнул по заду. Она взбеленилась.

– Не смей меня шлепать.

– Не нравятся тебе такие игры?

Он повторил. Получилось звонко. Шлёп. Она повернулась к нему, желая спрятать многострадальную пятую точку.

– Ещё раз меня шлепнешь, я тебя… я в тебя… я тебе…

– Ты сейчас мечтаешь, что со мной сделаешь или повторяешь падежи русского языка?

– Я тебя в подвале закрою – выдохнула она, резко развернулась, поскользнулась, попыталась устоять, раскинула руки, хватая воздух. Но как известно за него сложно держаться, поэтому она падала на пол.

Дима галантно подхватил её. Но получилось просто некультурно. Такое обращение с малознакомыми девушками ни один воспитанный мужчина не имел право себе позволить. Он в порыве культурной помощи обнял её со спины и схватил прямо за грудь. Тонкий халатик на голое тело, вот что он почувствовал. Но нужно отдать ему должное, он её удержал, и она не упала на мокрый пол. Но заверещала так, что в бассейне пошла волна.

– Не смей меня лапать!

Он засомневался, что выживет после такого дерзкого поступка.

– Я пытался помочь.

– Не смей мне помогать!

Она выпрямилась, схватила его за руки, отклеила их от своего тела и откинула их как змей. Зашагала прочь от домогательств. Он смотрел ей вслед. Такой ровной спины больше не существует в природе.

– Вот и правильно – пробубнил себе под нос Невидимый. – Не будешь больше со мной шутки шутить.

Он сел в кресло. Стянул с себя куртку, плюхнул на пол, снял ботинки, вылил из них воду.

– И вообще, – крикнула она ему – не смей мне «тыкать».

Он дождался, когда она выйдет, стянул с себя свитер, шлепнул тяжелую мокрую кучу на соседний лежак. Снял с себя кобуру с пистолетом. Оглянулся по сторонам. Кадки, лежаки и огромная лужа в огромном бассейне. Осталось понять где спрятать пистолет. Это не считая, как, чем и где его просушить. Глаза зацепились за бирюзовое полотенце. Он быстро, хоть это дело требовало не спешки, разобрал пистолет на запчасти, промокнул его и стал собирать. В любую минуту могла вернуться хозяйка. Застанет его за этим занятием, устроит истерику, поднимет крик, ему придется оправдываться, рассказать ей правду, сдать Грома. Она устроит им встречу с крестным Никитиным Игорем Валерьевичем, а по совместительству самым главным из самого главного офиса. Ох, какие сложные времена тогда настанут. Он обсушил и собрал пистолет в нормальное для него состояние, хоть и прекрасно понимал, что как прежде он уже никогда не будет. Это сильно расстраивало.

Озираясь по сторонам и прислушиваясь к тишине за дверью, он обошел вдоль бассейна по периметру комнаты – в дальнем углу стояла ваза. Но кто он такой, чтобы снова наступать на те же самые раскиданные грабли. Телефон в вазе был наглядным примером, что в этой емкости не место даже пистолету с кобурой. Он подошел к пустой кадке, в которой по замыслу дизайнера должна была быть пальма, но видимо сдохла от соседства с Николь. Заглянул внутрь. Там оказался разноцветный песок – видимо дизайнер тоже заметил, что рядом с Николь можно только песок хранить.