– А я смотрю, вы хорошо ориентируетесь в моем доме. Всё уже здесь облазили?

– Я вообще хорошо ориентируюсь в пространстве. Когда приехал к вам, прошел по саду, оценил будущую работу, деревья, клумбы, и заметил три входа. Один центральный, второй во двор, третий из подвала.

– Ну и через какой из них вы попали в дом? – прищурившись, спросила она.

– Через центральный, конечно, – не дрогнув ответил Дима, тем более не соврал.

– Как отключили сигнализацию? Камеры?

– Ничего я не отключал. Дом был открыт.

– Врете.

– Честное слово. Зачем мне врать?

– Затем, что вы вор.

– Да? И что я у вас украл?

– Я вас спугнула. Вы испугались…

– Ничего подобного. Я не пугливый…

– Я вернулась неожиданно. А вы как раз рассматривали мои украшения…

– Да какие там украшения…

– А когда я пошла в душ, вы собрали их на место…

– Ну, да, чтоб не валялись…

– И решили сбежать…

– Да как бы я сбежал…

– Вы разбили мою вазу…

– Я приберу…

– И что мне с вами делать? Запереть в комнате?

– Вам мало того, что я заперт с вами в доме? Если вы меня боитесь, то зря. Я садовник. Вот скажите, вы возьмёте меня на работу?

– Нет.

– Тогда мне тем более нужно выйти. Пойду к вашим соседям, попробую к ним устроиться.

– Нет, уж. Сначала мне нужно вызвать полицию.

– Ну так вызывайте.

– А я не могу. Мой телефон лежит в комнате.

Свой телефон Невидимый предусмотрительно не предлагал, он же не телефонист.

– Вы думаете, пока будете ходить за ним, я сигану в окно?

– Нет. Я думаю, вы как-то захотите меня устранить. Боюсь к вам спиной поворачиваться. Ещё стукнете по башке.

– Я? Никогда – постарался заверить он, но тщетно, если уж девушка придумала, то в этом убеждена.

– А я вам не верю. И да, напоминаю, я знаю кое-какие приемы.

– И кочергой умеете пользоваться – напомнил он, а она поправила:

– Бить. Вы пойдете со мной.

– Куда это?

– В мою спальню.

– Нет. Что за намёки?!

– Какие намёки?

– А вдруг у вас у богатых причуды такие, с садовниками развлекаться.

– Я тебя точно по тыковке кочергой тресну – пообещала она, и он поверил, хоть никогда не сравнивал свою голову с тыквой, но со стороны видней.

– А мы уже на «ты»?

– Ко мне требую обращаться на «вы» и шепотом – заявила она, при этом скривилась.

Он не стал беспокоиться, что у неё разболелся живот, скорее это её постоянное состояние при разговоре с предполагаемыми садовниками.

– Давай – махнула она в сторону лестницы – наверх. Мне нужно позвонить.

– Крестному? Генералу Никитину?

– Игорю Валерьевичу.

Она тюкнула его кочергой в спину. Подтолкнула.

– Что вы тыкаете в меня?

– Боитесь синяков? Вот мужик нынче пошел.

– Ничего я не боюсь, просто не очень приятно.

– А я не собираюсь вам приятно делать.

– А в спальню приглашаете – засмеялся он и пошел по лестнице. Николь предусмотрительно отстала на несколько ступенек, даже не подозревая, что ему всего лишь и надо, что оглянуться и столкнуть её с последней ступеньки и будет она лететь и кувыркаться, биться и стучаться костями, ломая их и кочергу.

В комнате царил беспорядок. Невидимый удивился. Когда он был здесь в последний раз, то на полу валялся только зеленый костюм, в котором она вернулась. Сейчас на пол перебазировался склад Центрального универмага.

– Я извиняюсь, к вам в комнату ворвался смерч?

– У меня не прибрано – оправдывалась она.

– Ну да конечно, кто бы это все прибрал.

– У меня домработница есть – гордо выпалила она.

– А самой слабо?

– Лучше помоги найти телефон. Куда же я его дела?

Она шарила под одеждами, заглядывала под одеяло, щупала на полочках, передвигала статуэтки, чесала затылок и таращилась по разным углам. Он ей помогал, но не старался.

– Боюсь, что под этой кучей вещей можно найти продавца из ЦУМа. Я не готов к таким встречам.

Она пропустила мимо ушей его издевательские комментарии. Он поднимал одежду с пола и клал её на кровать. Его-то уж родители приучили к порядку. Следующая куча, на которую он наткнулся, были коричневые вещи с черными пятнами – леопардовый принт – мечта современной девушки. Невидимый опасался, что под этой кучей скрывается сам леопард, обошел её стороной.

– Жаль, что женщин не призывают в армию, их бы там приучили к порядку.

Она ничего не ответила, раздраженно отодвигала вещи ногой, приподнимала кочергой.

Он обходил комнату по периметру, под ногами хрустнуло стекло. На полу валялась рамка с фотографией. Паутинка разбитого стекла расползлась по лицу молодого человека в белом льняном костюме, красиво позирующего на белых песках лазурного океана. Рубашка была расстёгнута и всем представилась возможность позавидовать его идеальному накачанному телу. Пальмы на заднем фоне только добавляли эффектного антуража.

Невидимый был слишком умным, хоть и старался это скрыть. Сразу догадался, что в момент, когда его руки разжались и он упустил телефон в вазу, она разбивала рамку с фотографией.

– А это что за предмет воздыхания валяется? – он поднял рамку с фотографией. Покрутил её со всех сторон.

– Поставь на место – грозно потребовала она.

– Это мачо твоей мечты?

– Не твое дело.

– Жених что ли?

– Какая феноменальная точность в расчетах.

– А не тот ли это козел, который вел переписку с женщиной легкого поведения?

– Отвали.

– Я-то отвалю, а ты так и будешь воздыхать на этот предмет. Глупо. Простишь. Потому что боишься остаться одна. Время-то идет. Часики тикают. Замуж хочется до чертиков. В Дубай полетела наверное с тренировкой на медовый месяц. А может надеялась, что он там тебе предложение сделает. В какой-нибудь романтичной обстановке на берегу океана, в лучах заходящего солнца, под звуки нанятых музыкантов. Что ты там предпочитаешь, классику или современную попсу? Там это добро на любой вкус, главное чтоб деньги платили.

– Много ты знаешь – скривилась она.

– Так что, правда? На это рассчитывала?

– Всё это не твоё дело. И ничего я не боюсь. И ни на что не рассчитывала. И часики мои тикают в сторону молодости! – окончательно рассвирепев, выкрикнула она.

Последней каплей была его самодовольная улыбка. Подлец. Мало того, что добился своего, так ещё и в болевую точку попал.

Она выхватила у него из рук фотографию, в глазах плясали черти. Довел он её до горячки.

Но на глаза попался телефон, она схватила его, стала водить пальцем по экрану.

– Готовься, тебя арестуют.

– За что?

– Было бы тело, а дело пришьют.

– Фу, вы своровали фразу из какого-то второсортного фильма.

– Я по сравнению с вами ничего не ворую.

– Я тоже – пожал он плечами.

– А как же.

– А можно я тоже позвоню? – спросил он.

– Кому? Моему крестному?

– Почему сразу вашему, у меня свой есть. Ну вернее я тоже хочу позвонить в полицию и сказать, что вы меня насильно в доме удерживаете.

– Я?! Вас?! Зачем мне?

– Меня не отпускает подозрение, что вы так развлекаетесь.

Она покрутила пальцем у виска. Он подтвердил:

– Вот-вот, мне тоже кажется, что у вас что-то с головой.

– Идиот. Не собираюсь я тебя удерживать. Вали на все четыре стороны. Только перед выходом карманы выверни.

– Я уже выворачивал.

– Не все. Ты только на куртке выворачивал. Тебе кстати не жарко?

– Жарко.

– Так разденься.

Он дернул молнию куртки, стянул один рукав и замер. Уставился на неё, потом на кровать, хитро прищурился и многозначительно покивал головой.

– Все с вами ясно – протянул он весело.

Она смотрела на его замешательство, потом на кровать. По лицу пробежало возмущение, но заметив его настрой, поняла, что он веселится. Попасть в идиотскую ситуацию – было её страхом, можно сказать ужасом, но она сама себя туда загнала, чего уж злиться. Они прыснули смехом. Она так заразительно и звонко смеялась, что он залюбовался, но тоже продолжал трястись от смеха. Вытерев слезы с глаз, она сказала: