Он не собирался играть в напуганного мальчишку. И не любил, когда им манипулируют.
– Сестра твоего отца, в первую очередь. Родного отца, конечно.
– Таара? Богиня смерти? И я должен в это поверить?
– В родство с богом ты веришь, а в то, что у него осталась сестра, нет?
– Она погибла.
– Ей выгодно, чтобы так считали, но нет. Она не просто не погибла, но и в разы увеличила свою силу после смерти Акориона. Ты ведь слышал легенду о богах-близнецах? О двух половинках одной души, по ошибке Хаоса ставших темным богом и богиней смерти? После того, как Акориона не стало, равных по силе Тааре просто нет. Тех, кто знает правду, почти не осталось. Но Таара не сможет вечно скрываться за именем Деллин ди Файр.
Это имя ему почти ничего не говорило. Даркхолд слышал, разумеется, о Доме Огня с ди Файрами во главе, возможно, встречал и имя Деллин. Но ненависть, смешанная со страхом, заставляла держаться подальше от всех огневиков.
А ведь она, выходит, его тетя.
Даркхолд прислушался к себе. Странно, что известие о близкой родственнице никак не откликнулось. В детстве Дарк бы сошел с ума от восторга, узнав, что где-то в Штормхолде есть всесильная богиня, его родная тетя. И что в любой момент, если ей станет известно о его существовании, он сможет покинуть замок и… что? Ему никогда не хватало фантазии представить свою жизнь вне опостылевших стен.
– Ну, пока что ни Деллин ди Файр, ни Таара меня не навещали.
– Зато Кейман Крост успел, не так ли?
Даркхолд предпочел промолчать. Он не знал, заходил ли Кейман, он вообще не знал, кто этот Кейман такой. Впервые столкнувшись с кем-то, равным по силе, Даркхолд испытывал странные чувства. Не страх. Может, уважение? Хотя вряд ли. Однажды Даркхолд поймал себя на мысли, что каким-то таким ему представлялся нормальный отец. Но он быстро ее отбросил, Кейман так ловко перехватил управление школой, что оставалось только истекать бессильной злобой.
– Крост умеет вешать лапшу на уши наивным темным. Ты, может, ему даже доверяешь. Я долго работал с ним, хотя в последние годы ничего не слышал. Но вряд ли Кейман расскажет, что именно он убил твоего отца. Это ведь обрушит его образ справедливого учителя.
– Убил Акориона? – Дарк нахмурился. – Бога? То есть Крост – не дурацкая фамилия? Он и впрямь бог стихий?
– Видишь, как легко спрятаться за фасадом уважаемого педагога, королевского советника и опекуна несчастных темных магов, страдающих от неуправляемой силы? Да, твоего отца убил Кейман Крост. А Деллин ди Файр была только рада. Но, разумеется, тебе расскажут совсем другое. Будут лгать раз за разом. В мелочах, прикрывая полуправдой неприглядные поступки. До тех пор, пока не поймут, как тебя уничтожить. Поверь, Даркхолд, каждый из них смертельно боится появления сына Акориона. Каждый: бог стихий, богиня смерти, король, главы Домов Стихий, каждый член Совета Магов. Они сделают все, чтобы уничтожить тебя прежде, чем ты станешь таким же великим, как твой отец. И если для этого понадобится играть любящих и добрых – они будут играть лучше любых актеров.
Редран криво усмехнулся.
– Не верь тем, кто сделал Штормхолд таким! Кто загнал темных в самые дальние углы, оставил их вырождаться среди кровожадных тварей. Я – демон, поверь, я знаю, как к нам относятся здесь, в Штормхолде. Знаешь, что случается при каждой трагедии, будь то убийство, пожар или нашествие тварей? Обвиняют темных! Громят дома, сжигают магазины, забивают до смерти. Никто не поможет тебе здесь, в столице, если ты демон. Возможно, будут бояться, но при первом удобном случае уничтожат. Темных не берут на работу, вынуждая за гроши мыть туалеты, темным не разрешают учиться. Это справедливый мир по мнению наших богов?
– Что-то по вам не слишком видно, что темным не разрешают работать и учиться, – заметил Даркхолд.
За дверью послышались шаги. Редран нервно дернул ушами и оскалился:
– Будь их воля, я бы уже отправился в Хаос. Но пока Бавигор граничит со Штормхолдом, они вынуждены с нами договариваться. Мы – их щит от тьмы, что прячется в наших подземельях. Жертвуя нами, они живут в безопасности. Мы работаем на износ и умираем, а они устраивают балы и показы. Мы добываем для них ресурсы, а они каждый год меняют штормграмы. Они хотели бы объявить нас рабами, но знают, что мы будем сражаться. А если с нами будет сын бога… наследник Акориона, равный ему по силе. Бавигор сможет поднять голову. Он сможет торговаться, а не отдавать ресурсы за бесценок. Сможет стать равным Штормхолду. Демоны смогут жить без страха.
Шаги и голоса стали ближе. Демон поднялся.
– Вот за это я борюсь. Ты можешь пересказать наш разговор – и для меня все закончится на виселице. А можешь отправиться туда, где никто и никогда не взглянет на тебя с отвращением. Никто и никогда не проронит ни единого слова лжи. Где твоя девушка будет в безопасности, окруженная защитниками, а не тюремщиками. В Бавигор. В королевство, где ты сможешь быть тем, кем являешься, Даркхолд.
Дверь распахнулась, и грохот заглушил последнее слово Редрана. Но Дарк умел читать по губам:
Богом
Невысокий коренастый лекарь внимательно оглядел палату. За его спиной маячила слегка бледная, но решительная и, кажется, злая Брина.
– Боюсь, я вынужден попросить вас покинуть лекарский дом, – произнес целитель. – Я не давал разрешения на посещения лорда ван дер Грима. Даже вам.
– Как пожелаете, – холодно ответил Редран.
Брина улыбнулась. С неожиданным торжеством во взгляде. Когда демон, проходя к выходу, на несколько секунд замер, глядя ей в глаза, она произнесла:
– Вы немного забыли, с кем имеете дело, Редран. Я не позволю вам делать преступников из жертв. Не забывайте, кто сейчас в тюремной камере, а кто едва выкарабкался после ожогов. И занимайтесь своей работой, а не сводите личные счеты.
– Как радостно, что наконец-то, спустя двадцать с лишним лет, у бедного мальчика появился хоть кто-то, кому до него есть дело. Жаль, что большую часть жизни бедняжка был совсем один.
Брина смерила его яростным взглядом, полным холодного огня, а Дарк едва слышно хмыкнул. Простейшие манипуляции его не впечатляли, отец был куда более искусен в таких вопросах. И надо отдать ему должное: учил приемного сына с полной отдачей. Правда, тот не всегда был готов учиться.
Когда лекарь его осматривал, Брина неотрывно наблюдала, замерев у окна. Дарку хотелось морщиться от касаний ледяных рук, но он мужественно терпел, стиснув зубы. Лекарь был стар и молчалив, но даже по выражению лица Даркхолд понял: он не должен был проснуться. По крайней мере, не так рано и не таким здоровым.
Когда лекарь ушел, Брина принесла чашку горячего чая. Блины уже успели остыть, но он все равно с удовольствием продолжил ужинать. И с любопытством: ждал, решится ли она спросить.
– Редран тебе угрожал?
Дарк покачал головой, хотя и не был уверен в том, что не слышал в голосе демона угрозы.
– Тебе не нужно волноваться о нем. Редран всегда ведет так расследования. Он грубый и бесцеремонный, но он редко ошибается. И никогда не наказывает невиновных. Это лишь его метод, вывести допрашиваемого на эмоции.
– Но я виновен, – заметил Даркхолд.
– В некоторых моментах бесспорно. Но ты не убийца и никто не забудет о том, что сделал лорд ван дер Грим.
Для лекарки она слишком посвящена в происходящее. Недостаточно, чтобы догадаться об истинной теме разговора с Редраном, но знает об отце и Коралине. И кто же тогда эта Брина? Кто-то из числа стражей, присматривает за опасным пациентом? Если так, то отлично маскируется.
– Расследование будет справедливым. Ты совершил много ошибок, но далеко не все из них по своей вине.
Дракхолд предпочел промолчать. Он не считал ничто из того, что сделал, ошибкой.
Пока Брина уносила посуду, он подошел к окну. Сегодня луны не виднелись, небо затянуло тяжелыми темными тучами. На секунду показалось, будто в комнате витает характерный запах дождя и грозы, но затем наваждение пропало.
