– Что ты хочешь знать?

– Твою жизнь до нашего знакомства.

– Так это же практически сто лет жизни пересказать надо, – шутливо простонал Борис.

– Мне достаточно краткого изложения, – засмеялась Коля.

Боря кивнул. Он пожевал полные губы, соображая с чего начать. Обычно все рассказы и истории начинаются с рождения.

– Родился и вырос я в Ркутской области, но мой отец родом из Мурской области. Так как он являлся Альфой, то по достижению совершеннолетнего возраста его изгнали из стаи. Он так же, как и Стёпа обратился в земельный Русреестр, и ему нашли небольшую территорию в Ркутской области, в пятидесяти километрах от главного города.

Он с девства любил гончарное дело и институт выбрал с этой специальностью. Его родители помогали построить мастерскую на новой территории, в которой он жил до тех пор, пока не смог заработать достаточно, чтобы построить дом. Он тоже думал, что умрёт волком-одиночкой, но у наших благодетельниц своё мнение.

Он продавал свои работы везде, в поселениях оборотней, человеческих городах и другим Расам. Однажды он поехал в поселение вожака Льва, так как тот заказал посуду для своего дома. В доме вожака отец встретил маму, и они запечатлелись с ней. Когда мама узнала, что её пара-самец не принадлежит стае, очень расстроилась, но деваться некуда. Пара-самка обязана следовать за парой-самцом. Лев же очень разозлился, он планировал спариться с ней, несмотря на оговорку к Закону о чистоте крови и рода.

– Самка не имеет права спариваться для продолжения рода, если не прошла запечатление, – декларировала Коля, – Только запечатлённая и потерявшая пару-самца самка может спариваться дальше.

– Верно, Колян, – кивает Боря, – Но отец рушит планы Льва. Мама уезжает из стаи за отцом. Вскоре появился я, и сколько себя помню, мама никогда не жалела, что ушла за отцом.

Папа учил меня гончарному делу, я страсть как полюбил эту профессию. Сначала помогал отцу, а затем, набив руку, начал делать свои изделия. А вырученные с продажи деньги папа откладывал на мой счёт. Скажу честно, к тридцати годам я был заряжен, – Боря весело посмеялся, – про любимое дело не забывал, но и интересы добавились.

– Какие?

– Самки, – засмеялся Боря, – и поэтому часто по ночам пропадал. Я встречался со свободными самками и учился искусству любовных игр, – он пошевелил бровями, – но про работу не забывал. Мать, конечно, ругала за связи с самками из поселений, но признаюсь – ни у одной из них я не был первым. Так что совесть моя чиста.

– А разве тогда не разрешали мимолётные отношения с человеческими самками?

– Нет, их разрешили пятьдесят лет назад. Отец всё время напоминал, чтобы я предохранялся. Пусть самка не моя, нет течки, но надо с защитой. Когда мне было тридцать лет, мама родила мне брата. У нас была счастливая семья, – лицо Бори смягчила тёплая улыбка, – Мы не ссорились и не ругались, помогали друг другу. Но ничто не вечно, в моём случае.

Лев не мог найти пару это вкупе с завистью к моему отцу отравляло его. Однажды, после ночных гулянок по лесу, я возвращался домой и увидел огненный горизонт. Плохое предчувствие заполнило меня. Я со всех ног бросился домой. Мой дом горел пламенем. Ни отца, ни матери на улице нет. Но запах жжённого тела перемещался с запахом дыма. Недалеко от дома валялись дротики от транквилизатора с красными кончиками.

Пожарная, скорая и милиция приехали быстро. Пожар потушен, – Боря вздохнул, – судмедэксперты нашли кости трёх особей, среди них были маленькие, – голос самца дрогнул, – Мой брат и родители сгорели. Я несовершеннолетняя сирота. Бездомный волк, не имеющий стаи, лишённый семьи и родного дома. Сгорела даже мастерская отца. Пожарные сообщили о следах поджога. И я понял, чьих лап дело. А Лев потом сам рассказал обо всём. Через несколько месяцев я пришёл с вызовом на бой.

Коля ахнула, зажав рукой рот.

– Да, молодняк часто переоценивает свои возможности, – Боря нежно похлопал по руке самки, чтобы успокоить её, – и я был таким. Пришёл в его поселение, стоял на пороге его дома и кричал свои обвинения. Молодняк у любой Расы думает, что он бессмертен и всесилен. Но опыт будет хитрее силы. Ты можешь вложить не дюжую силу в удар, но твой оппонент, если намного опытнее тебя, увернётся. И твоя сила остаётся ни с чем.

Я был молодым, бессмертным и всесильным. Лев же был опытным и хитрым. Я проиграл бой, меня с позором выкинули за пределы поселения. Даже дед с бабкой ничем не помогли, иначе бы их изгнали. Ты знаешь, как самки привязаны к стаям, это можно сравнить с наркотической зависимостью. Моя мама была необычной самкой, раз спокойно переносила безстайность.

– Ты обижен на родителей матери? – поинтересовалась Коля.

– Нет. Да и тогда мне не было до них дела. Я упивался своей болью и горем от потери семьи. Я долго восстанавливал документы личности, жил на руинах дома и мастерской. А когда собрался покидать Ркутскую область зашёл ко Льву. Он принял меня и всё рассказал.

Он пришёл вечером в наш дом и поджёг его. Отец выбежал на крыльцо, чтобы разобраться со Львом. Прихвостни вожака вырубили его транквилизатором и затащили в дом. В доме в колыбели находился мой брат. Мать увидела зарево из мастерской и ринулась в дом. Лев хотел забрать её, но не получилось. Она забежала с чёрного входа. Вожак только услышал её скулёж, а следом крики агонии боли сгорающего заживо. Самка… моя мать… горела. Лев плакал, – на лице Бори не было выражений, – А что толку, думал я, мёртвых не вернуть.

– Он был среди вожаков Совета?

– Да, и он был среди тех, кто дал добро на ваши отношения. Думаю, после гибели матери он переосмыслил всё и теперь замаливает свой грех.

Они остановились. Самец обернулся назад, они ушли довольно далеко от бара.

– Может пойдём обратно? – предложил Боря.

– Да, надо, – согласилась Коля, – а то чувствую не дойду.

– Я донесу.

– Спасибо.

Они повернули обратно к бару, а Коля попросила продолжить рассказ.

– Я бродяжничал три года, путешествуя по разным областям автостопом, либо пешком. Деньги у меня были, но я искал свой «дом». Ни одно из мест не отзывалось теплом. Я ночевал в придорожных отелях. Подрабатывал разными профессиями. Дрался, пил, занимался сексом беспорядочно. До тех пор, пока не попал в Урскую область и случайно не забрёл на территорию вожака Ратибора. Я нарвался на драку с оборотнями и меня избили до такой степени, что регенерация не работала. Сбой функции регенерации дал мой трёхлетний образ жизни.

Избитый я зашёл на нейтральную территорию Степана и рухнул в обморок. Сколько пролежал в беспамятстве не знаю. Меня подобрал Степан и привёз в свой бар. Очнулся я в комнате, перебинтованный. Рядом брат. Он предложил мне остепениться, жить и работать у него, даже не зная моей истории жизни. Просто предложил.

Я думал, что побуду у него месяц или два, и продолжу своё бесконечное путешествие. Но, – Боря окинул взглядом карих глаз пейзаж, – я нашёл свой дом, который искал до совершеннолетия. Стёпа отдал мне земельный участок на выбор для постройки дома и мастерской. Он мне помог найти курсы стеклодувов, и я их прошёл. Мы построили мастерскую и я начал творить.

У Стёпы даже в его личном мини баре кабинета всё ещё стоят мои первые стаканы, – засмеялся Боря, – края не ровные, ассиметричные. Но их он очень любит, говорит, что даже бракованные вещи становятся эксклюзивными и любимыми. Они не повторимы, и в этом их ценность. Я благодарен ему за помощь. Его дом стал моим. Иногда приходит мысль, что мой младший брат был бы таким же, как Степан.

– Тебе, наверно, пришлось заново восстанавливать документы?

– С чего ты взяла?

– Ну, разве, ты их не потерял или их не выкрали?

– Колян, ни одной Расе не нужны чужие документы! – засмеялся Боря, – Мы не люди, нас даже не интересуют деньги. У меня не пропало ни одной купюры. Это ниже нашего достоинства обкрадывать.

Коля всё чаще стала останавливаться и переводить дыхание. Боря понял, что у самки не осталось сил идти. Поэтому он взял её на руки и уже нёс.