17 мая 2009 года я въезжала в аэропорт Пулково впервые с тележкой, которую еле могла толкнуть. Как все это сгружать и разгружать на ленту досмотра – я даже думать боялась. Но как всегда: внутри паника и голова не знает, как и что, а руки и ноги просто делают что надо. Благо, опыт работы и тренировок в фитнесе подготовил тело к нагрузкам. Регистрация, билет и паспорт у девушки, взвешиваем багаж. Личные сумки в норме и 115 кг перевеса, официальный тариф – 35 долларов за каждый лишний килограмм. Сосчитали? Русские так просто не сдаются. Нужный звонок заранее друзьям друзей обеспечил мне оформление багажа по неофициальному курсу, а «на руки», и обошлось это на нолик справа меньше в сумме платежа. Сбагрив коробки, налегке пошла на паспортный контроль. Сотрудница таможни, извинившись, спросила, зачем я лечу туда, в Ташкент? Пришлось рассказывать легенду про навестить родственников и старенького дедушку, который после ВОВ остался в «хлебном Ташкенте» навсегда. Тогда еще она спросила из любопытства, это было видно по ее лицу и тону вопроса.
Самолет приземлился ночью. Тяжелые эти перелеты, когда стартуешь или финишируешь в промежутке от часу до пяти, тело разваливается на части, голова тормозит, глаза сами собой слипаются и настроение из серии «хочу кого-нибудь укусить». Толпы прилетевших, толпы встречающих, сплошные мужчины. Отстояла очередь, паспорт не вызвал подозрений, а вот количество багажа приятно удивило таможенника и он, потирая руки, произносил одно слово: «Растаможить. Растаможить. Растаможить. Много одинакового». Я с недосыпа и перепугу вообще не понимала, о чем он, речи в переписке и звонках об этом не было. Пыталась отбрехаться, что это все сувенирная продукция в подарок, но не тут-то было. Где это, как это, почем это – никаких даже намеков в голове на эту тему. Естественно, звоню Валере и плевать, что полтретьего ночи. Меня встречать должны. В Узбекистане главное правило: «Знать телефоны нужных людей и звонить им, если что». Пока я стояла задержанная на таможенном досмотре, пара звонков по цепочке решили вопрос, ну и пятьдесят долларов на лапу, кои мне сказали дать человеку, чтоб пустил уйти со всеми моими коробками.
На следующее утро с лучами яркого теплого узбекского солнышка я встала, поскольку теперь официально «на работе» и договорились встретиться в 9.30 у высоток на Дархане, меня на машине подберут и поедем организовывать предпродажу. Когда я вышла в потрясающе ласковое тепло улицы, меня насторожило отсутствие людей и машин на одном из главных проспектов города – Мустакиллик, что значит Независимость, который шёл от Буюк Ипак Йули – шелковый путь по-узбекски, через половину города, извиваясь и ломаясь углами до главной площади под названием Сквер. Я все равно упрямо пошла к месту встречи к остановке общественного транспорта и стоянкам такси рядом с виадуком над Абдуллы Кадыри. И тут я услышала свисток, краем глаза заметила бегущего ко мне «кузнечика» – так называют милиционеров в стране из-за их зеленой формы. Он кричал что-то на узбекском, потом видя мое непонимание, перешел на русский: «Назад. Уходи. Нельзя». Опешив, я повернулась и отошла к дому с бутиками одежды, где и обнаружила толпившихся в тени людей. Набрала Валеру и обрисовала ситуацию, что не могу в назначенное время встретиться, меня не пускают. Он ответил, что и они не могут проехать, дорогу перегородили, потому что едет «Папа» – так звали в стране президента Ислама Каримова. Когда он проезжал по городу на работу или обратно на дачу за город, преграждали все подъезды к маршруту его следования за пятьдесят метров, а выставленные каждые десять метров кузнечики отгоняли пешеходов. По слухам, президент очень боялся нападения, и его охрана была одна из самых усиленных в мире, ей было приказано стрелять на любую подозрительную красную точку, меня часто запугивали этим и просили ни в коем случае не закуривать в ожидании проезда папиного кортежа.
Спустя полчаса загара в ожидании разблокировки дорог, нужная мне машина подъехала и подхватила меня. Мы поехали в клуб, чтоб предметно начертить и объяснить бригаде ремонтников, какую стену ломать, а где возводить новые. Дело в том, что весь первый этаж до стенок раздевалок был одним единый пространством с двумя всего большими кабинетами по бокам. Нам этого было для холла много, для услуг мало. Для солидности, грамотности, профессионального подхода мы очень хотели медицинский кабинет и проводить бесплатные консультации, включенные в абонемент; нужен был массажный кабинет для расслабления и оздоровления; отдел продаж; салон красоты хотя бы минимальный; бар для спортивного питания и перекуса; конечно же – на входе рецепция. Пару часов совместного мозгового штурма, чертеж на коленке и мы, выгрузив мои заготовки, поехали обедать в ресторан «Мемфис». По дороге я обзвонила все 18 мобильных номеров, которые мне дали, потенциально заинтересованных покупателей на абонементы.
В «Мемфисе» мы пообедали, к нам присоединился Игорь, мне его представили, как главного рекламщика и бессменного ведущего КВН страны. Меня удивляли каждую минуту. Во-первых, я была совсем не готова к мысли, что в этой стране есть тоже такая игра. Во-вторых, в моем сознании ведущий у КВН может быть только один – Масляков и он уже в почетном возрасте, а Игорь был плюс-минус пару лет моего возраста, при этом уже 15 лет вел все игры КВН Узбекистана. Масштабы личности поражали. Также у него было свое рекламное агентство, он управлял единственным кинотеатром города, хорошо образован и имел родственников в Нью-Йорке. Все, сражена наповал. Но тут он сказал, что название и логотип у клуба полное дерьмо. Поскольку Валера с беременной Алиной уехали на тот момент по делам, Алексей также куда-то тихонечко исчез, мы остались втроем: я, Игорь и Сергей. Мне предстояло биться и доказывать, что совсем не так я представляла себе реакцию на свое детище. Я достала написанную концепцию клуба на 18 листах, распечатанную с обоснованием названия, легенды, продвижения, показала образцы рекламных щитов и магнитов, объяснила выбор шрифта схожестью с премиальным швейцарским брендом Chopard. Игорь посмотрел на все это и спросил только одно: «Ты что филолог? Так много расписала…», – я обиженно поправила, что не филолог, а кандидат философских наук, прошу не путать!
Несколько раундов сражения по всем пунктам концепции и продвижения. Игорь ставил под сомнение всё! И то, что никто не прочтет логотип правильно, все будут путать и называть «Шерхан» вместо «Чехова». И что на дизайн-макетах наружки непонятно, что это такое рекламируется, ну Чехов, ну власть над временем, вне сезона и что? И что никто из местных не купит абонемент на непонятный фитнес заранее, не видя клуб и тренажеров. И что 300 персональных тренировок в месяц по бизнес-плану – это невозможно, это фантастика, это нереально. Каждый раз, довольный Сергей кричал новую тему и слово: «Брейк!», – мы сходились в боях разума и доводов. А задача встречи была определить место четырех наружных щитов для рекламы клуба. Но на них ни слова о предпродаже, цене, сути бизнеса. Только интрига, только формирование загадочного нетипичного имиджа.
Игорь говорил очень разумно, зная местный менталитет, обычаи, нравы. Мне этого явно недоставало для объективной оценки. Но я верила, что можно привнести свое веяние на рынок, если знаешь, что делаешь. Аргументы были железобетонные у каждого, азарт и горячность также равна. В итоге мы поспорили на деньги. А я много лет до этого не спорила на финансы, поскольку никто все равно их не отдает. Но тут он меня прям заразил и взял «на слабо». На кону поставили тысячу зеленых условных единиц, что я не продам более тридцати абонементов на предпродаже до открытия клуба и что по итогам первого года работы у нас не будет ни разу свыше трехсот персональных тренировок в месяц.
Нашу битву с главным рекламщиком и КВН-щиком страны прервал визит Гули-Наташи в сопровождении дамы почетного возраста и молодого невзрачного паренька – первые покупатели карт, её коллега в Американском посольстве и ее сын-водитель. Я ликовала и трясущимися руками стала заполнять первые два контракта по шестьсот долларов каждый. Я впервые держала в руках зеленые паспорта и с непривычки не могла найти нужную мне информацию, так все по-другому в них. И язык не тот, и смысл слов не всегда понятен. Пришлось спрашивать подробно и тут же поставила себя в неловкую ситуацию: на глаза попалось слово yahudiy, прочитав его почти как якудзу я, вытаращив глаза, посмотрела на даму и в лоб спросила: «Что это значит?» – и она ответила, что это национальность. Меня ж никто не остановит, в голове узбек и якудза вместе не укладывались и даже русская не вязалось, хотя по внешности подходило… Насела с улыбкой и получила раздраженное «евреи мы» в ответ. Пришлось извиниться за настойчивость. Да, всякий же может ошибиться и задеть человека не со зла, а по незнанию.
