— Потерпи, Тиночка, я должен подойти к Лао.

Строггорн уставился на экран и с трудом сдержал свои эмоции. Из тела ребенка быстро прорастали белые нити, опутывая его тело словно паутиной.

— Что это, Лао?

— Не имею понятия!

На экране ребенок продолжал трансформацию. Несколько нитей резко утолщились, вытянулись и стали прорастать в матку. Они услышали, как Тина снова закричала от боли, зовя кого-нибудь подойти.

— Я пойду к ней, Лао.

— Подожди, это опасно для нее?

— Кровотечение совсем остановилось. Не думаю, здесь что-то другое… — Строггорн задумался на мгновение. — Не знаю, говори мне, что здесь.

Он вернулся к Тине. Она тяжело дышала.

— Советник! Что со мной?

— Все нормально, Тиночка, нужно потерпеть. Скоро все должно пройти, — попытался успокоить ее Строггорн, тщательно следя за своими эмоциями.

— Очень больно, очень! — она закричала в голос, и ее тело несколько раз тряхнуло, словно от удара током.

— Что там, Лао? — на высокой скорости спросил Строггорн.

— Эти «нити» добрались, кажется, до спинного мозга. У меня есть одна идея, что бы все это значило.

Неожиданно все прекратилось: нота органа стихла, тело Тины расслабилось, и она прекратила кричать.

— Что там? — снова спросил Строггорн. — Как думаешь, все?

— Я думаю, Лион делает передышку. Это ненадолго.

Лао не успел закончить, как нота органа зазвучала с новой силой. И в такт этому закричала Тина. Строггорн стоял рядом с ней и просто физически почувствовал, как стало разогреваться ее тело.

— Советник, все горит внутри…

— Температура резко поднимается, — подтвердил ее ощущения Лао.

— Я понял, что происходит, Лао, — сказал Строггорн. — Следи за температурой. Все должно быть нормально.

— Я тоже понял. Главное, чтобы Лион не перестарался.

— Какая температура?

— Почти 40 градусов. Но, кажется, перестала расти.

Тина продолжала тяжело дышать, но больше не кричала и не жаловалась на боль. Через полчаса у нее стала снижаться температура. Строггорн вернулся к Лао и еще раз поглядел на экран с изображением ребенка. На экране Лион казался закутанным в плотный кокон, словно гусеница. От кокона протягивалось несколько плотных нитей, которые «прорастали» через матку до спинного мозга.

— Как Тина? — спросил Лао. — Должно быть намного лучше. — Он кивнул на экран, показывающей энергетику ее тела. — Смотри, почти в норме.

— Это означает, что мы правы. И Лион отдал часть энергии матери.

— Какой умный мальчик, понимает, что нужно делать!

— Говоришь ерунду. Он ничего не понимает. Просто он не человек. И сработало что-то, что вполне нормально для нечеловека, но выглядит дико для нас. У Тины нет органов, чтобы принять дополнительную энергию. Я думаю, теоретически такая ситуация всегда возможна. Ребенок на одной стадии развития, а мать — на другой. Теперь мы знаем, что, если дать достаточно энергии ребенку, он вполне способен «поделиться» энергией с матерью.

— И то, что теперь у нее в матке, нормально? — Лао кивнул на экран.

— А что там? Ну, какой-то кокон. Если иметь жабры зародышу мы считаем нормальным (а почему это, кстати?), то чем кокон хуже? Только тем, что мы ни разу этого не видели? Ну и где это мы могли видеть развитие существа четвертого уровня сложности?

— Покажите мне, что там? — Креил с трудом стоял, опираясь на дверь.

— Ты зачем встал? — Строггорн подошел к нему и помог дойти до кресла. — Посмотри, совсем белый!

— Я ее покалечил?

— Ничего подобного. Но вот твоя консультация, как специалиста по нелюдям, нам определенно нужна.

Креил вгляделся в экран.

— Что скажешь?

— Все нормально. А что не так?

Лао со Строггорном переглянулись.

— Ты это серьезно? Что все нормально? — решил уточнить Строггорн.

— При таком уровне сложности…? Да, я видел такое, когда помогал в клинике Роттербрадов.

— Вот видишь, Лао. Все хорошо.

— Как Тина?

— Спит. Лион, кажется, тоже. Кстати, нам пришлось дать имя ребенку.

— Тина так и хотела. Все нормально, господи, как я рад! Даже не верится, что все обошлось! — Креил откинулся в кресле и закрыл глаза, вслушиваясь в сейчас едва слышную ноту органа.

— Ничего не обошлось, — жестко сказал Строггорн. — Все это нужно повторить, и очень скоро. А вряд ли ты сможешь это сделать.

— Почему?

— Потому! Кто будет заниматься теорией изменений, если ты будешь каждый раз… — Строггорн остановился, потому что перестал ощущать Креила телепатически. Лао мгновенно подошел к Креилу и вгляделся в его бледное лицо, пытаясь прослушать мозг.

— Потерял сознание!

— Вот об этом я и говорю, — Строггорн подогнал носилки и перевез Креила в операционную. После подключения аппаратуры, он бегло глянул на экран и громко, чтобы Лао в соседнем помещении мог слышать, мысленно сказал:

— Не волнуйся, просто он истратил много энергии, теперь есть небольшая нестабильность. Я его подключил к Машине, очухается за пару часов.

— Заканчивай с ним, и нужно решать, что делать.

Линган вернулся в замок поздно ночью. Ему хотелось побыть утром со всеми Советниками, они так редко бывали вместе! Поэтому, как только гости разошлись, он уехал во Дворец Правительства, закончил самые неотложные дела, и снова вернулся в замок.

Он поднялся по парадной лестнице и с удивлением ощутил Аоллу: она сидела в почти полной темноте за пустым, аккуратно убранным, огромным столом.

— Что случилось, детка? Ты не заболела? — он подумал, что у Строггорна тоже могли быть неотложные дела, из-за которых тот вернулся в Элинор.

Аолла подняла на Лингана растерянные глаза, Линган ощутил, как неприятно заныло в предчувствии сердце.

— А ты не в курсе? — уточнила Аолла.. — В курсе — чего? — Линган сел рядом с Аоллой.

— Я думала, ты знаешь…

Линган почувствовал легкое раздражение. Не было еще случая, чтобы «тихие» заговоры кого-либо из Советников кончались бы без неприятностей. Им казалось очень логичным, не ставить Лингана в известность о самых серьезных вещах, особенно, когда они были уверены, что Линган будет возражать (а что часто ему еще оставалось делать, неся ответственность за всю Землю?).