Москва

25 декабря, за 7 дней до Нового года

Дедлайны бывают разные: активные, скучные, сумасшедшие, нервные, а с повышенным давлением еще и интересные. В чудный декабрьский день, когда осталась всего неделя до заслуженных праздничных выходных, погода решила сделать кульбит и послать мое здоровье нафиг. Утром я уже проснулась с головной болью. С ней же выпила таблетку, в надежде немного подобреть, но, увы, магнитные бури, ретроградные планеты вопили в унисон: «Терпи, Оля, и за терпение воздастся».

Я, конечно, им не поверила и приехала в офис с поганым самочувствием, настроившись на чокнутый по всем фронтам день. Все вокруг знали, что, если у Олечки утро не задалось, то возможно, оно таким будет у всех. Не умела я абстрагироваться от проблем и выливала весь негатив на них. При этом только иногда чувствовала себя виноватой.

В приемной, которую я облагородила по своему вкусу сидела какая-то незнакомка и убирала МОИ вещи в коробку. Ее наманекюренные пальчики брезгливо трогали мои статуэтки.

Теперь понятно, почему «любимые» коллеги неохотно здоровались и прятали взгляды. Явился новый босс с секретаршей. У нас год уже как сменился хозяин Павел Олегович, мой непосредственный шеф стал заместителем Анонима, имя которого держалось в секрете, и даже я не имела понятия кто он. А тут под Новый год вылез блин подснежник. А с ним, видимо, и кадровые изменения.

— И как это понимать? — Я кинула сумку на кожаный диван и стянула пальто. — Почему Вы без спроса трогаете мои вещи?

— Полагаю, вы Ольга, — ухмыльнулась секретарь.

— Петровна, — съязвила я.

— Мне все равно. Вы уволены.

Села на диван, закинула ногу на ногу и потерла виски. Голова начинала трещать сильнее и вместе с болью раздражение норовило вылиться за берега и оплевать новенькую.

— Вы кто такая, чтобы меня увольнять? Акционер компании? Начальник? Да даже если два в одном, то могу вам наизусть рассказать один интересный закон, а так же предупредить о жалобе в трудовую инспекцию.

Да, я бываю стервой, и что вы мне сделаете? Эта компания вытащила меня со дна, после тяжелого расставания с парнем, после сложной беременности, после декрета… И я отсюда легко не уйду.

— Ольга Петровна, Виктор Михайлович сказал, что должность помощника моя. Я с ним работаю уже три года, — смягчилась девушка. — В штате идут сокращения, и вам придется подчиниться.

— А могу ли я побеседовать с Виктором Михайловичем?

Как же меня бесило это имя. До невозможности, до зубного скрежета. В память врывались воспоминания о бывшем, который в один прекрасный миг растоптал чувства наивной скромной девочки. Его тоже звали Витя. Козел первостатейный.

— Я ожидала этого. Вы можете пройти к нему сейчас.

Какая нелогичная мадам. То зубы показывает, то язык показывает. Не быть ей Цербером босса, не быть…

— Отлично, хоть кто-то внесет ясность в этого идиотский день.

Телефон пиликнул.

«Привет, дочур, приедешь на выходных? Даша очень ждет. Скоро Новый год»…

Когда дочке исполнился год пришлось оставить ее в деревне с родителям, а сама вернулась в ЗАО «Стройпромос» и работать.

Навещала раз в две недели, безумно скучая по своей малютке. Мне хотелось быстрее накопить на квартиру и наконец-то забрать ее. Сейчас я снимала комнатушку на окраине Москвы, где только ночевала и отсыпалась в выходные дни.

— Виктор Михайлович, Ольга Петровна желает с вами побеседовать.

— Инна, отдай ей белый конверт. Сумма должна устроить…

Странно, но голос показался мне до боли знакомым и вызвал бурю эмоций: страх, ненависть, желание сбежать.

— Да, Инна, дайте конверт, я им запущу в эту мерзкую рожу, — прошипела я и, отодвинув девушку плечом, ворвалась в кабинет, — хотела бы сказать, как рада тебя видеть, но, увы.

— Оля? — Мужчина, сидевший в кресле Павла Олеговича поднял взор и закрыл ежедневник.

Все такой же красивый… Витя всегда притягивал взор статностью, ростом, разворотом плеч. Темные, почти черные волосы взъерошены, а синие глаза с удивлением смотрели на меня.

На Витю всегда все заглядывались. Не было ни дня, чтобы ему не строили глазки. Я не ревновала, потому что доверяла. Как оказалось зря…

— Надо же, хоть имя помнишь и на том спасибо, Виктор Михайлович, — фыркнула я, пройдя вперед.

Теперь я не маленькая рыжая девчонка с веснушками, которая смотрела в его рот и проглатывала вранье.

Черт, почему же так сильно болит голова?

— Я не ожидал… Встретить тебя.

— Если бы я знала, что ты выкупил фирму, то уволилась бы год назад.

Вру и не краснею. Такую зарплату, как здесь мне нигде не платили бы. А деньги нужны были. Очень. Даше на логопеда, на массажиста, на садик, на еду, на одежду… Еще и свою комнату оплатить, себе покушать купить и родителям помочь. Удавалось так же откладывать. Немного, но я копила на первоначальный взнос. Ипотека страшила меня, но иметь свое жилье было прекрасным планом. Особенно, если дочка будет рядом, а не в Подмосковье.

— Ты изменилась…

— А ты нет, — хмыкнула я. — Сколько ты велел мне заплатить за увольнение без скандала?

Витя поправил синий галстук и распрямил плечи. Белая рубашка натянулась широкой груди и заставила меня вспомнить, сколько лет у меня не было мужчины.

— Три зарплаты.

— Двести десять тысяч. Нехило, — присвистнула я. — Хорошо.

— И даже спорить не будешь?

— Нет, — пожала плечами. — С тобой мы не сработаемся, Вить, всего хорошего.

Развернулась и поспешила к Инне.

— Пусть Лариса подготовит документы на увольнение. Приеду завтра утром все подпишу. Где конверт?

— Вот, — промямлила девушка, протягивая его мне.

— Удачного дня, — положила деньги в сумочку, натянула пальто и быстрым шагом, пока Виктор не очухался поспешила к лифту.

— Оля! — Услышала его голос, когда двери лифта закрылись.

Голова раскалывалась, щеки горели, в глазах стояли слезы…

— Дыши, Оленька, дыши, — бормотала себе под нос.

Надо забрать спокойно документы с работы, рассчитаться с арендодателем и валить из Москвы к дочери. В родном поселке отдохну, а потом найду работу на первое время. А дальше видно будет, вернусь ли в столицу или нет.

Пока не стоит слишком часто мелькать у Виктора перед глазами. Не хочу, чтобы этот козел узнал о моем маленьком секрете по имени Даша.

***

Доехав в растрепанных чувствах до «конуры», как я называла временное пристанище, выдохнула. Неблагоприятный район на отшибе Москвы сейчас казался наиболее безопасным и желанным. Несмотря на то, что я тут только ночевала. Потому что в четырехкомнатной квартире помимо меня жили две студентки и молодая семейная пара. Вроде бы все приличные, но уж очень шумные. Ночью все соблюдали кодекс: «Не бесить Олю», и это радовало, потому что в остервенелом состоянии я могу тарелку в рожу кинуть.

Поднявшись на второй этаж, открыла квартиру, сняла сапоги и юркнула в свою комнату. Я ее не запирала, потому что ничего ценного не хранила. Все украшения на мне и в шкатулке — бижутерия, деньги на карточках, а одежда недорогая с барахолок. Я жила тут ради хорошей зарплаты и будущего дочери. Родители не знали кто отец Даши, а я рассказала им сказку, что однажды с подружками напилась и развлеклась. Такую правду им было принять легче, чем видеть, как я изо дня в день страдаю и пытаюсь жить ради ребенка. С Виктором их не знакомила, потому что в дом приводить надо только будущего мужа. Я ждала, что он на мой выпускной сделает предложение. Так ждала, что застукала его с другой.

Сняла пальто и кинула на диван. Выкатила маленький чемодан и принялась собирать вещи.

— Алиса, позвони Нине Ивановне, — попросила я колонку.

— Звоню, — произнесла она, и я услышала гудки.

— Ольга Петровна, добрый день. Снова что-то случилось? Кран потек, соседи громкие…

— К Новому году я съеду, — перебила квартирную хозяйку. — У меня все оплачено по договору и в этом месяце я двадцатого числа вам деньги не перевожу, так как учтется задаток.