Ограждал территорию, в центре которой находился пятиэтажный сверкающий карминовой крышей белоснежный исполин, кованный трёхметровый забор – позволяющий прохожим любоваться богатством владельцев, но дающим чётко понять, что их там не ждут.

Внутрь своего дома Екатерина его не повела; она потащила Арсения влево от входа. Ещё пару десятков минут блуждания по ухоженным тропинкам, и парочка оказалась на конюшнях.

– Вот знакомься, его зовут Тирск. Он у меня с двенадцати лет.

Перед Арсением, запертый в стойле, тревожно фыркал чёрно-серый конь. С любопытством, но не без опаски, изучающий новое для себя лицо. Он медленно воротил мордой оглядывая новичка то левым глазом, то правым, совершенно не представляя, чего от него ждать.

– Какой красавец! – Его руки сами, непроизвольно, потянулись, чтобы погладить изящное животное, удивительно сочетающее в себе силу и скорость. Однако Тирск непрозрачно дал понять, что он признаёт только одни руки, отступив от незнакомца в сторону хозяйки. Гость не стал проявлять настойчивость и нервировать лошадь.

– За ним ухаживаю лично я, даже прислуге к нему подходить не велено. Я его кормлю, я его мою, и чешу ему гриву. – Она достала из кармана своих брюк для верховой езды кусок сахара и протянула его питомцу. Сегодня она надела брюки коричневого цвета, а не чёрного как в прошлый раз; да и её блузка была красной, а не белой, правда всё также с большим количеством расстёгнутых верхних пуговиц. Сапоги она выбрала с более высокой подошвой, но более низким голенищем. Благодаря этим каблукам она казалась одного роста с Арсением.

– Какая похвальная преданность. – Он подошёл к мешку с морковкой, взял оттуда одну и протянул её другой лошади стоявшей рядом.

– На мой взгляд, верность это самое важное в любых отношениях. Даже с животными. Не обижай их, и они не предадут тебя. – Катя любя поглаживала Тирска, тот источая взаимность, тыкаясь носом в её щёку.

– Тут с тобой сложно поспорить, хотя порой верность кому-то затуманивает наш взгляд, не давая нам увидеть очевидного. – Евший морковку рыжий конь тоже позволил себя погладить.

– Ты про то, что мы не видим недостатки тех, кого любим. Ну, так что ж, мы все не идеальны и вместо того, чтобы обращать внимания на чьи-то недостатки, не лучше ли подмечать в человеке только хорошее.

– Вот уж от тебя я такого услышать, точно не ожидал!

– Я не такая циничная, какой могу показаться на первый взгляд. – Она открыла загон и стала набрасывать на лошадь сбрую.

– Прости, я уж точно не хотел тебя обидеть. – Понимая, что с рыжим конём контакт налажен, Арсений также принялся снаряжать животное к прогулке.

– Я не обиделась. А что чувствуешь ты? Я слышала, сегодня были похороны вашего друга. Вы с родителями теперь уедете?

– Нет, мы здесь до конца лета.

– Как твой отец? Сильно скорбел о потере друга?

Идя плечом к плечу, они медленно покидали конюшню, ведя лошадей за собой.

– Не знаю. Мне нет дела до его чувств. Вот что меня действительно заинтересовало, так это почему умершего хоронили в закрытом гробу. Я что-то не слышал о том, чтобы он получил серьёзные увечья. – Потирая указательным пальцем за ухом, он поглядывал вниз, вспоминая утренний поход в церковь.

– Уродств не было, но его тело всё было покрыто какими-то знаками. Я слышала, как отец разговаривал со священником. Тот говорил, что это оккультные демонические символы, и что он не за что не станет проводить панихиду в церкви. Но папа сказал, что подобный отказ может вызвать панику в селе и лишние тревоги среди жителей, если те начнут подозревать, что в уезде проводят демонические обряды. Церковник согласился с доводами моего отца, но только после того как папа предложил ему немалую сумму. – Она поджала губы, едва не сложив их в треугольник, чувствуя неловкость за отца, ведущего себя порой не честно по отношению к окружающим.

– Интересное у вас тут место, как я погляжу: два дня всего у вас, а уже такие неординарные происшествия вокруг. – Увлечённый беседой, Арсений споткнулся о порог высоких двухстворчатых ворот сколоченных из светло-бежевого обтёсанного ясеня. Инерция сильно наклонила вперёд его торс и голову, но удержаться на ногах ему всё же удалось.

Беззлобный смех Кати над конфузом друга последовал незамедлительно, Тирск поддержал хозяйку, подхватив её тихий смешок своим громким ржанием.

– Так и живём. Но не думай, будто у нас тут монстры и сектанты за каждым углом встречаются. Местечко у нас глухое и спокойное, но весёлое. А все эти зомби в лесу до твоего приезда и не встречались особо. Последний раз отец к охотникам на чудовищ обращался лет пять назад. Изничтожать какого-то вурдалака забредшего к нам с заброшенного кладбища.

– Сомневаюсь, будто их интересуют мои или отцовские эликсиры. Вряд ли моя семья послужила причиной появления мутара возле того озера. – Потирая подбородок, на котором едва начали расти волосы, он вздохнул, продолжая вспоминать не самую приятную беседу со священником.

– Я этого и не имела ввиду. Я даже рада, что вы сюда приехали. Мне редко удаётся поговорить с жителями столицы, хотя про саму жизнь в столице я у тебя пока так и не спросила. Как-то всё не было подходящего момента. – Она, оперевшись на шею Тирска, изогнулась на правый бок, положив руку на талию. Обретя одновременно и деловой и соблазнительный вид.

– Спрашивай меня, о чём хочешь. Я был во дворце императора: самого священного правителя не видел. Но разговаривал с его дочерью: наследницей престола, её светлостью великой княгиней Натальей Галидовой. Очень сильно боялся, что скажу что-нибудь не так, и мне отрубят голову.

– Подожди, подробности расскажешь потом, а сейчас давай десять кругов по ипподрому наперегонки. Кто первый – тот молодец, кто последний – тот зелёная старая черепаха. – Катя грациозно и ловко залезла в седло.

– Ладно, Ваше Сиятельство, но не рыдайте, когда проиграете. – Арсений в седле держался не хуже и забрался на него столь же уверенно.

Осторожный толчок подошвой ботинок в бок коня и рыжий жеребец рванул с места, оставляя за собой вырванные клочки травы и земли.

– Эй, так нечестно! – Она пришпорила свою лошадь, помчавшись следом.

Поначалу Арсений держался впереди, обгоняя подругу на дюжину метров, однако породистый питомец Кати был непрост характером, и проигрывать не любил – как и его хозяйка. Обладая большей силой и упорством, Тирск постепенно нагонял вырвавшуюся вперёд лошадь и уже на пятом круге поравнялся с ней.

Пока животные скакали нос к носу, наездники смотрели друг на друга и улыбались, охваченные эйфорией от гонки. Кате очень хотелось сделать что-нибудь вредное, но безобидное: ткнуть плёткой в Арсения или ущипнуть его, но на такой скорости даже это было делать опасно. Недолго думая, она послала ему воздушный поцелуй, а затем, высунув язык (дразнясь им как маленький ребёнок), резко ушла вперёд со скоростью лодки плывущей по течению.

Арсений, конечно же, пытался ускорить лошадь, но сильно загонять жеребца не хотел: всё-таки конь не его, да и просто животное жалко было хлестать ради ничего незначащих простых догонялок. Возможно, именно поэтому шансов на победу у него не оставалось, и они с рыжим конём пришли к финишу, отстав от победителей почти на тридцать метров.

– Что ж, поздравляю. Теперь ты черепашка. – Порой её показное ехидство переходило некоторые границы, а лицо выражало такое самодовольство, что многих это отталкивало от общения с ней.

– Бывает, порой и мне не везёт. – Он тихо слез, всё ещё радостный от гонки, и привязал лошадь к прожилинам забора огораживающего ипподром.

– Везение тут не причём, просто признай, что я лучше тебя во всём. Будь то магия, фехтование или верховая езда. Я со всем справляюсь лучше.

– Нет, в верховой езде ты не лучше. У тебя просто попа толста и поэтому ты крепче в седле сидишь.

– Что ты сказал? – Её голос окутал Арсения со свирепостью и суровостью вьюги ворвавшейся в хижину через открытую дверь.