– Если я все правильно понимаю, то Хранитель заключил Дом в Капсулу Перекрестка.

– Подробнее, – потребовал вампир.

– Он изолировал дом от нашего пространства. Теперь к нам не может проникнуть никто из Города.

– А не из Города? – делая ударение на слове «не», уточнил Кинби.

– А не из Города, не знаю. Закрыв нас от одной реальности, он открыл проходы из других. Из каких – не знаю. Но могу сказать одно – долго держать Капсулу он не сможет. Пару часов, не больше. Но за эту пару часов снаружи может пройти часов шесть, а то и восемь. Кстати, есть и хорошие новости – у всех, кто находится внутри Капсулы, ослабнут мант-возможности.

И, еще – если мы выживем, то ты, друг мой, можешь оказаться посреди дня.

Пожав плечами, Кинби двинулся вперед.

– Будь осторожен, – крикнул ему в спину Гитарист, – теперь за поворотом нас может ожидать все, что угодно.

В Комнате Перекрестков Художник открыл глаза.

Медленно вытянул перед собой руки. Послушный его воле клинок завис на уровне глаз, словно приклеенный к кончикам указательных пальцев.

Всем своим существом Тишиг чувствовал, как открываются двери между пространствами и реальностями, как проникают они друг в друга, словно истосковавшиеся любовники, полные мрачной жажды и ненависти, что слаще любви.

Он слышал торжествующие крики крылатых тварей из жарких миров, наполненных песком и смертью, плеск кожистых лап по воде, красной от крови, свист кривых клинков, зажатых в руках четвероруких обитателей Мертвой империи, посвятивших себя утонченнейшим видам убийства.

Малейшая дрожь ткани пространства отдавалась в его тренированном теле.

Неисчислимые миры ждали, готовые склониться перед новым повелителем.

Нужно было лишь получить знак своей власти.

Благоговейно взяв из воздуха налившийся серебряным светом клинок, Тишиг открыл дверь и убил стоявшего в коридоре охранника.

Почувствовал возникновение Капсулы Перекрестков и Реннингтон. Не отвлекаясь от манипуляций с клавишами мант-вычислителя, пробормотал сквозь зубы: – Толково. Толково, – и продолжил ввод команд.

На экране Ангельская Звезда вращалась, наливалась насыщенным синим светом, раздувалась, подобно насыщающейся пиявке.

В залитой светом камере открыл глаза Чикарро.

Белое Ничто разрешило ему стать частью себя, слиться с собой, стать орудием НеБытия.

Сами собой расстегнулись удерживавшие ангела ремни.

Бесшумно открылась дверь.

Встав, Ангел Смерти вышел в коридор, где, прислоненный к стене, его ждал гигантский черный меч. Чикарро коснулся рукояти– пение в голове достигло торжествующего пика и приняло в себя несчастное разорванное сознание ангела.

С немыслимой легкостью держа перед собой черный клинок, убийца зашагал по коридору.

Юринэ нагоняла «племянников» Марио.

Она уже ясно слышала короткие сухие щелчки автоматических винтовок и отрывистые возгласы, которыми обменивались боевики.

Не забывая постоянно контролировать взглядом пространство не только перед собой, но и по бокам, как учили ее на полицейских курсах, она поспешила на звук.

Завернув за угол, увидела, как, поводя дулами винтовок, входят в более светлое помещение боевики, и бросилась к ним, но не заметила валяющуюся под ногами доску из выбитой двери. Споткнувшись, полетела на пол, стараясь сгруппироваться и упасть как можно тише.

Это спасло ее саму и всю группу толстяка Марио.

Не издав ни звука, Юринэ поднялась и увидела, как из темноты над дверью появляется черный силуэт человека, висящего вниз головой. В руках человек держал какое-то оружие.

Юринэ не успела ничего сообразить – руки сами подняли пистолет, палец без участия мозга три раза нажал на спусковой крючок, и она услышала, как кто-то оглушительно орет.

Оказалось – она сама.

Мертвый человек в черном комбинезоне так и остался висеть в дверном проеме, а боевики Марио моментально раскатились в разные стороны и попрятались за тяжелой мебелью, стоявшей в зале.

Опергруппа Олона утратила элемент неожиданности.

Толстяк Марио, шедший последним с неожиданной прытью нырнул обратно в коридор и в несколько прыжков оказался рядом с Юринэ и втолкнул ее в комнату, рядом с которой упала девушка.

Несколько пуль тут же шлепнулось о дверной косяк, выбивая щепу.

Марио смотрел бешеными глазами:

– Я что ж тебе приказал то, а? Ты что же это тут, а?! – от возмущения он все никак не мог подобрать слова.

Потом он сгреб Юринэ в охапку, прижал к себе и чмокнул в макушку:

– Спасибо тебе, девочка. Спасла.

Высунувшись в коридор, несколько раз выстрелил и заорал:

– Паоло, мальчик мой! Я здесь, с очаровательной девушкой! Нам грустно и одиноко! И в нас стреляют!

Ответом была усилившаяся винтовочная пальба и возглас из зала:

– Вперед бегом-бегом-бегом!

Схватив Юринэ за руку, Марио, пригибаясь, бросился в зал.

Его боевики рассредоточились в одной половине зала и вели ожесточенную перестрелку с бойцами спецгруппы, посланной Олоном для их уничтожения.

Выстрел Юринэ смешал нападающим карты, и теперь «племянники» Марио поливали их огнем из крупнокалиберных винтовок, компенсируя недостаток подготовки энтузиазмом.

Марио прижался к спинке роскошного дивана, за которым прятался Паоло.

Молодой человек глянул на Юринэ, одобрительно что-то пробормотал и возобновил огонь.

А Юринэ не могла отвести взгляд от висящего в дверном проеме мертвеца.

К горлу подступала тошнота, глаза стекленели. Ее привела в себя короткая хлесткая пощечина. Марио сердито смотрел на девушку, сжимая в руке пистолет:

– Барышня, если уж вы здесь, то таки стреляйте, пока вас вместе с моими мальчиками не сделали совсем холодной!

И Юринэ решила, что тошнить ее будет потом, если для этого будет время. Она легла на пол и по-пластунски доползла до угла дивана. Осторожно высунулась из-за массивной изогнутой ножки.

Увидев вспышки выстрелов в дальнем конце зала, навела пистолет, как учили, немного ниже вспышек, и несколько раз выстрелила. Сквозь грохот пальбы послышался крик, и шум падающего тела.

В лицо брызнули щепки и Юрине, взвизгнув, отпрянула под прикрытие дивана.

– Долго мы так не продержимся! – кричал Паоло своему боссу, – Если обойдут, нам крышка! Пробиваться надо!

В этот момент возле огромного книжного шкафа, опрокинутого на бок, упало с металлическим лязгом, круглое рубчатое яйцо.

Резкий грохот ударил по ушам, и на Юринэ, вышибая воздух из легких, обрушилось что-то неимоверно тяжелое.

Дом менялся. Со скрипом изгибались под новыми углами коридоры, исчезали одни лестницы, на их месте появлялись другие. Тайные закутки, закрытые портьерами, превращались в поля, уходящие за горизонт.

Из стен вырастали извивающиеся лианы, усаженные острыми подрагивающими шипами, затхлый запах давно не проветривавшихся помещений выдуло порывами нездешних ветров, несущих с собой запах пустыни и моря, болота и свежескошенной травы.

Сидя в своих покоях, отгороженный от мира бумажной ширмой, Хранитель открывал Двери.

Он слился в единое целое со своим Домом. Он слышал, как прогибаются ступени под осторожными шагами полицейских, поднимающихся по скрипучей лестнице на второй этаж, вздрагивал, когда, выбивая плитки драгоценного паркета, на пол библиотеки третьего этажа, рухнуло очередное обескровленное тело, чувствовал, как оседает на шелковых обоях пороховая гарь.

Разорвав контакт, Хранитель, тяжело дыша, вытер пот со лба. Подобное единение отнимало огромное количество энергии, но дело того стоило.

Теперь можно было приглашать гостей.