Афина Сафонова Небо падает на землю Господи мой Боже… Господи мой Боже, я не могу больше. Можно мне проще ношу? Можно мне толще кожу? Мира внутри можно? Я не могу вправо, я не могу влево. Мне надо держать небо, чтоб на голову не упало, мне надо сажать поле, носить решетом воду, мне надо ломать скалы, и что-нибудь сделать с болью, и надо смеяться чаще, но я не могу больше, совсем не могу, правда. Я все-таки постараюсь, куда же еще деваться. Но Ты запиши там в книгу, чтоб небо само держалось. Дай мне, Господи, отпуск. Ангел Ангел, имя Твое святи во всем, во мне. Не избави, но посети Собой на Земле. Пусть цветет Твое имя поверх, и внутри, и вне, растворяя жемчужные раковины в глубине. Да не будет Ему урона ни в свет, ни в тьму. Кто не вынес, тот упокоен, а я живу. И да будет Оно любовию ко всему… Я иду до Тебя, и дарованное храню. Божьи Взять одну из Божьих, из никомуненужных, голод и холод знающих, за себя отвечающих. Ничьих, случайнорожденных, теплого места не стоящих, на порог не входящих без приглашения, надолго не остающихся без приглашения. Чем-то там занимающихся, чужих. Взять одну из Божьих, как излюбленную, как свою. Впустить под подол. Накормить молоком. Положить на лучшее место. Сказать: мое, оно теперь и твое, и ты – моя. Моего рода. Крови моей, души моей семечко, я за тебя отвечаю, насколько ты мне позволишь. Это тепло – тебе. Взять одну из Божьих, и плотно закрыть дверь наружу, за которой вьюга и холод. Позволить ей не уходить. …Но сколько таких остаётся снаружи? Ты даёшь приют только своим, от тебя рождённым, не божьим, обласканным, благополучным с рождения. Тут как будто печать, что ты можешь; а им.. им должны, наверное, были помочь их родители – твари. Их родители – глыбы. Родители – скалы. Родители – звезды. У кого родители – звезды, тем, наверно, помогут больше. Возьмут к себе на звезду. А если ты хочешь помочь одной какой-нибудь Божьей,
то должна широко-широко открыть дверь на улицу, в горе и холод, и брать всех, кто придет, потому что их много, потому что твоя от них не отличается… потому что твои, от тебя рожденные, не отличаются и не заслуживают более теплого места чем все, в ком течет живая кровь. И тогда будет рай. Время Мне надо времени Я буду есть время как пирог Замедленный такой пирог Я такая голодная Благодарить время, что оно есть. А что ты будешь делать, со своим таким большим свободным временем? Сначала я буду радоваться. Как ребенок. Мы будем праздновать с Богом, встретившись в этой точке. Видишь ли Его? Он всегда обитает там. Он-то вечный ребенок, просто большой. А какая разница, чем занимаются вместе Бог-ребенок, И человек-ребенок. Может, листик рассматривают Или бабочку пересоздают. Или веселятся. Рассказывают друг другу, что тут было, пока их не было. Хотя Он-то был здесь всегда. А человек – не совсем. Что я буду делать со временем? Пить его, как воду. Насыщаться, зеркалить внутрь себя сферы, отражать пузыри, Лопаться со смеху, Замирать… А потом наши творческие миры перепутаются, переплетутся, И я случайно сделаю то, чего хочет Бог, Не задумываясь о том, делает ли Он в ту же секунду ради меня то же, чего хотело Я, тогда, когда оно было во мне, а сейчас почти безразлично, эй, куда оно улетело?… А, вон оно. Плавает среди моросящих пузырьков Времени. Оно, прикинь, что-то там само делает для себя! Во даёт! А Бог в это время что делает? Он создаёт пути. И игрушки. А я что делаю? Ой, я балдею. Мне хорошо. Я пришла. Я немножко возьму себе Бога, как сладкой ваты, отщипну от Него, и буду есть, есть, и Он через меня вырастет, польётся, и вот кто-то уже снаружи ест от меня, как сладкую вату, и мы заполним сладкой ватой весь мир, пока нам не надоест это занятие. А потом мы другое найдем. А что в это время делаешь ты? Меж душой твоею… Меж душой твоею, излучающей свет, и душой моею, излучающей свет, преград нет, разделения нет. Только Свет, льющийся в душу мою из души твоей, и сверху с небес, Только Свет, льющийся в душу твою, и души ответ. Полон мир чудес! И живое святое Единство наше, как светлый путь, данный отныне сейчас, написано все на ладонях, что будет: дорога-праздник, и стерта печаль. Любовь в человечьем сердце – основа, и опора Любви – душа всего. Начинается вечное творение снова, и снова в радости существует оно. …Да, любая дорога – праздник, оттого уже, что причастен ей стал. Ты есть бог, от которого счастье, нет концов, ибо нет начал. |
