И она точно знала, что это за смесь, и то, что власти выбрали куркуму из всех специй для введения запрета, не было случайным совпадением.

— Они знают о подобном? — спросила София.

— Ты думаешь, что Объект используется только для медицинских экспериментов по исследованию целительства? Думаешь, что когда ведьмы, ликаны и вампиры, не говоря уже о других, чудесным образом исчезают из этого района, в этом виноваты исключительно те, кто работает внутри?

Она знала это слишком хорошо.

— Конечно, нет.

— Для чего бы тебе это ни понадобилось, используй с умом.

София кивнула, а затем повернулась обратно к выходу.

— Спасибо за твою помощь, — бросила она через плечо, приятно ощущая тяжесть пакетов в руках. — Я этого не забуду.

— Мне не придётся ничего говорить Кейну, — заявила Тамара. — Он узнает, что ты здесь сам, если ты не будешь осторожна.

Она снова повернулась к ней лицом.

— До сих пор я была осторожна.

— Он один из хороших. Я знаю, тебе не понравятся мои слова, но это так. И он нужен нам здесь, в Блэкторне. Тебе лучше оставить его в покое.

— Зависит от того, что он сделает, если узнает обо мне, не так ли? — сказала София, снова отворачиваясь, не желая, чтобы ведьма заметила хоть малейший проблеск нерешительности в её глазах.

Опустившись на колени, она проползла обратно через щель, бережно прижимая пакеты к груди.

— Я бы хотела многому научиться — заклинаниям, снадобьям, манипуляциям, — крикнула Тамара за её спиной, следуя за ней обратно в лабораторию. — Я бы хотела, чтобы ты вернулась. Чтобы поделиться своими знаниями. Чтобы научила меня. Я всегда мечтала встретить кого-нибудь из вас. О том, чтобы узнать всё, что могу.

По этому поводу она определённо обращалась не к той сестре. Но, возможно, пришло время ей всё-таки научиться — не только своей серринности, но и другим врожденным навыкам, которые это принесло с собой.

Если она проживёт достаточно долго.

— Может быть, — сказала София.

— Тогда постарайся вести себя осмотрительно, — сказала Тамара. — Кейн — наименьшая из твоих забот в этом районе.

София снова повернулась к ней лицом.

— Что это значит?

— Калеб Дехейн тоже здесь. Ты, должно быть, слышала о нём. Он управляет западной частью.

— Я думала, Кейн — самый плохой парень в этом районе?

— Только не тогда, когда дело касается серрин, — её глаза озабоченно сузились. — Ты ведь знаешь о Калебе, не так ли?

— Что именно знаю?

— Я думала, вы всё знаете? Калеб — самый плодотворный охотник на серрин, которого когда-либо нанимал Высший Орден. Если он бросит на тебя взгляд, тебе не выбраться, не говоря уже о том, чтобы вернуться сюда.

Её пульс ускорился до болезненной частоты, отчего у неё закружилась голова, а лицо покраснело, прежде чем кровь отхлынула от него, оставив внутри лишь один холод.

Она отвернулась до того, как Тамара заметила это. До того, как Тамара что-либо почувствовала.

София протиснулась обратно в дверь, поднялась по ступенькам и резко повернула налево, возвращаясь в гостиную.

— Обещанный обмен, — напомнила ей Тамара. — Если только ты не пообещаешь вернуться.

— Я вернусь, — крикнула София в ответ, направляясь обратно по коридору, к входной двери и поднимаясь по ступенькам.

Мир почернел перед ней, когда она, не глядя, пересекла улицу, возвращаясь в темноту переулка.

Как только Джаск вышел из ниши, она с силой ударила пакетами ему в грудь, а затем занесла кулак, готовясь ударить его по лицу.

Но Джаск был слишком быстр. Он легко заблокировал её, схватив за запястье, когда она ударила его другой рукой. На этот раз ей удалось зацепить его лицо, прежде чем толкнула его в грудь, но только потому, что у него не было другого выбора, кроме как позволить ей, иначе бы он уронил пакеты.

И от этого ей стало дурно. От того, что она могла наброситься на него. Ей стало муторно до глубины души. От осознания того, почему ей стало плохо, ей стало ещё больнее.

— Ты знал, не так ли? — спросила она. — Ты знал, что Калеб был охотником на серрин. Ты знал и не сказал мне.

Его лазурные глаза расширились.

— Она сказала мне, — почти прошипела София. — Ведьма сказала мне. Ты, твою мать, знал. Отрицай это. Отрицай!

— Да, я знал.

Она вырвала своё запястье из его хватки.

— Если я права, если Лейла действительно ходила туда, то она мертва, не так ли?

Он выдержал её взгляд, нахмурив брови.

— Ты этого не знаешь.

— Нет, — сказала она, борясь со слезами паники и гнева. — Но я узнаю. Забирай свою гребаную куркуму, Джаск, — сказала она, резко отворачиваясь. — Мы закончили.

Он догнал её, схватил за руку и заставил остановиться.

— Куда ты направляешься?

— А ты как думаешь, куда?

— Нет, — сказал он. — Нет.

— Ты получил, что хотел, — сказала она, пытаясь высвободиться.

Он получил именно то, что хотел, и её сердце разрывалось от осознания этого.

— У тебя есть твои драгоценные специи. Так что иди и спаси свою стаю, Джаск. А я спасаю своих сестёр. Или сестру, если это всё, что у меня осталось. И я, твою мать, убью Калеба Дехейна, если он прикоснулся к кому-нибудь из них.

Она опять выдернула руку, но Джаск снова схватил её, распихивая пакеты по карманам куртки.

— Ты и близко не подойдешь к этому месту, — сказал он, прижимая её спиной к сырой, разрисованной граффити стене. — Даже если бы ты могла, оглянись по сторонам… уже почти рассвело. Клуб Дехейна будет полностью закрыт. Так что, если ты не сможешь пробить бронированную сталь, тебе лучше успокоиться и выбросить эту безумную идею из головы.

— А было бы безумием, если бы там был кто-то, кто тебе небезразличен?

— Там будет кто-то, кто мне не безразличен, если я позволю тебе сделать это.

София коротко выдохнула. Ей уже было слишком больно слышать его ложь, его предательство.

Как и все остальные, он использовал её.

Она оттолкнула его, но была вынуждена уступить, так как он лишь крепче прижал её к стене.

— Мы доберемся до твоих сестёр, — сказал он. — Но мы сделаем это вместе. Позже.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Тот факт, что ты так говоришь, говорит мне о том, что это именно то, что тебе нужно.

— Приди в себя, Джаск. Кто спас твою стаю, а? Ты? Нет. Я. Я была нужна тебе, помнишь?

— Я знаю, — сказал он. — И до сих пор нужна.

— Для чего теперь? Ты получил то, что хотел, Джаск. Мы закончили, — лаконично сказала она, наконец, оттолкнув его.

— Так легко? — крикнул он ей вслед.

— Да, это легко, — сказала она. — Вот что происходит, когда люди лгут мне.

— Я не лгал тебе.

Она повернулась к нему лицом.

— Ты не сказал мне правду, потому что хотел, чтобы я сосредоточилась, и ты мог бы выполнить свою работу. Плевать на меня, плевать на моих сестёр, всё это было только для тебя… тебя и твоей драгоценной стаи. Ты использовал меня.

— Я даже не знал о том, что твои сёстры были там, ещё пару часов назад, помнишь?

— Но раньше ты побуждал меня поверить, что тебе не всё равно, до того, как эта ложь сорвалась с твоих губ. Потому что, если бы тебе было не всё равно, ты бы сказал мне тогда. Ты бы поставил моих сестёр на первое место. Мы могли бы сразу же отправиться туда, прежде чем позволять мне потратить впустую целый день. У твоей стаи есть время. У моих сестёр нет.

— К тому времени было уже слишком поздно. Мы бы никогда не добрались туда вовремя. И я не видел смысла давать тебе ещё один день страданий. Я собирался рассказать тебе завтра вечером.

Но она не собиралась слушать это Она не собиралась стоять в стороне и выслушивать его оправдания. Она снова отвернулась, её затуманенное зрение сосредоточилось только на выходе впереди.

— Ты хоть представляешь, чего мне стоило довериться тебе и сделать это? — крикнул он ей вслед. — Как ты думаешь, мне было легко переложить такую ответственность?

Она стиснула зубы и продолжала маршировать, понятия не имея, куда идёт, что собирается делать дальше — лишь бы подальше от Джаска и от боли из-за его предательства.