– Я говорю, не стоит ли поставить в известность местные власти? Ну по поводу инцидента на ферме?

– Так это вроде чисто наше дело. – Я втянул ноздрями горячий пар, исходивший от блюда. – Не знаю, как тебе, а мне с Орловым лишний раз общаться просто не хочется.

– Вы знаете, что он собрал вокруг себя кружок единомышленников? – Варька с удовольствием смотрела как я ем, но сама к плову не притрагивалась. – Назвал это «Отряд самообороны».

– Да? – Удивился я. – И чем они там занимаются?

– Тренируются. – Пожала плечами девушка. – Физическая подготовка, к тому же у них проходят собрания, где активисты движения рассказывают неофитам о том, какое зло Институт. У них уже десятка два бойцов, многие караваевские полицейские в их рядах.

– Хотят развязать войну? – Нет я видел, что изо дня в день с Орловым становится все сложнее и сложнее общаться, из разумного холодного человека, он превратился в истеричку, к тому же эти его завиральные идеи про «городских» и «институтских», про противостояние, заговор, и мне было грустно осознавать, что причиной этих изменений мог быть я.

– Я не знаю. – Пожала плечами Варвара. – Я пыталась вызнать сама, просила знакомых, покрутиться в их кругу.

– Валеру Чекалина? – Ехидно уточнил я. Вот и зачем я это сейчас ляпнул? Ну да, я прекрасно знал, что Варвара, время от времени, встречается с этим изрядно побитым жизнью, пожилым, женатым мужиком, служившим когда-то в полиции, все же стены у нас тонкие и слышимость отличная. Но зачем я сейчас у нее это спросил.

Варвара смерила меня насмешливым взглядом.

– Его самого. И он сказал, что они там все долбанутые по голове. То ли сектанты, то ли экстремисты, он такое в девяностых видел, когда нацисты молодых пацанов вербовали в ряды бритоголовых. Мозга нет, одни лозунги и уверенность в собственном превосходстве.

– И что делать будем? – Уточнил я. – Хочешь, я птиц попрошу они их проклянут, не сильно, так недели на две сверхскоростного поноса?

– Не вздумай. – Лицо девушки стало очень серьезным. – Наоборот, мы вообще не должны их трогать, если разгоним силовыми методами, это только добавит им популярности в городе.

– Нет, я определенно не понимаю. – Я аж отодвинул от себя тарелку, Варька вопросительно подняла на меня взгляд. – Институт приехал в умирающий город отстроил его, дал людям работу, дал условия для жизни, построил всю необходимую инфраструктуру, им даже гуся в пруд запустили. Чего еще не хватает? Зачем все эти дрязги, склоки, отряды самообороны?

– Они боятся, Дим! – С грустью пояснила девушка. – Это для тебя мы обычные, ты видишь нас каждый день и привык к тому, что есть говорящий волк, к тому, что я могу волосами пользоваться, как человек паук паутиной, к тому, что твоя подружка может в любой момент, даже в самый интимный обернуться диким зверем. – Я вздрогнул, и Варька хитро посмотрела на меня. – Она никогда так не делала? – Я насупился, это не ее дело. – Мы для тебя обыденность, а для них неизвестность, а все непонятное, оно пугает.

– Меня вы тоже время от времени пугаете. – Не согласился я. – Вот сегодняшняя ситуация, я не могу сказать, что картины кровью на снегу стали для меня обыденностью.

– Это скорее исключение из правил, среди нас, так же как среди обычных людей встречаются сумасшедшие… – Она мгновенно прикусила язык, поняв, что сболтнула что-то не то.

– Да? – Заинтересовался я. – И что же с этими сумасшедшими происходит? Насколько я знаю, Вы никого не убиваете. – Ну да, этим для них последний раз занимался я. Убив Гороха, я два месяца трясся, что за мной прейдут и покарают, а на деле, все сделали вид, что ничего не произошло.

– Мы не убиваем. – Кивнула Варька с неохотой. – Решением подобных вопросов занимается Яга. По сути, она штатный киллер Института… Прости, – Она потупила взгляд. – Я знаю, что ты с ней был близок. – Я ничего не сказал, ну не стану же я говорить, что я до сих пор с ней близок, несмотря на то, что мне запрещено общаться с Ярой, несмотря на то, что прошло много времени, нет-нет, бывает, я паркуюсь перед пустырем, который вижу на месте ее гостиницы и просто смотрю, лелея маленькую надежду, что вот сейчас откроется дверь форанера и она стряхивая снег со своих зимних сапожек усядется ко мне на пассажирское сидение, мимоходом чмокнет меня в щеку и скажет ехать отсюда куда подальше.

Она убийца, да плевать, я сам убийца. Орлов был прав, я менялся, если, раньше приведя людей, заслуживавших смерти на казнь, я мучался совестью, страдал и переживал, то теперь, застрелив человека, я даже не напрягался, я только знал, что поступил правильно. Или может быть роль играло то, что я убил своими руками не человека, а порождение Института? Может, я как тот же Орлов, подсознательно делю окружающих на настоящих и выдуманных?

– Эй! – Варвара довольно грубо толкнула меня выводя из потока мыслей. – Ты вечно зависаешь если при тебе Ягу упомянуть. Я как-то даже эксперимент проводила, для интереса, говоришь при Диме, Яга, и он зависает на три минуты.

– Прости. – Смутился я. – Так, о чем мы говорили? Ты предполагаешь, что это кто-то из тех институтских, кто проскочил через психологические тесты и теперь поехал головушкой?

– Я не знаю. – Пожала плечами девушка. – В головах многих из нас творится что-то странное, у нас есть канон, которому мы обязаны неотступно следовать, может у кого-то необходимость вот такие обряды совершать? Как по мне, если все ограничится бедными овечками, так и черт бы с ним, Институт не обеднеет, а человек не виноват в том, что у него такая необходимость в жизни.

– Ну не скажи. – Не согласился я. – Найти его мы обязаны, хотя бы для того, чтобы знать, в нашей епархии есть тот, кто способен на такое, если у него есть необходимость, значит заложим в бюджет покупку ему овец. Пусть он рвет своих, а не вредит населению, а то непорядок получается же. Может это какой оборотень? – Мысли мои все крутились вокруг кровавых следов на снегу. – Тогда раз в месяц в полнолуние у того же фермера пусть ему Кощеи и покупает по овечке.

– Не, точно не оборотень. – Отмахнулась Варька. – Я когда в общаге жила, был там парень один, волкодлак, так он когда из душа по коридору шел, такая вонища стояла, жуть, мокрая шерсть все же, волк бы такого точно учуял. Но вообще ты прав, найти виновника обязательно нужно. Порядок есть порядок. – Она внезапно замолчала. Я сидел и изучал ее, а она пристально смотрела на меня.

– Дим! – И снова надутые губки и частое моргание длинными ресницами. – Ты мне так и не сказал, зачем нас завтра на ковер вызывают?

– Не нас, а тебя – Я вернулся к плову, тот уже остыл, и был не так приятен, нет ну вот чего ее прибило со мной общаться, пока я не поел? – Со мной у них все понятно, меня просто премируют, даже не уведомляя, а вот к тебе вопросики, так что готовь попец, будет тебя завтра начальство шлепать.

– У меня одно начальство, это ты. – Возмутилась Варвара. – А если ты попытаешься меня шлепать, я тебе руки сломаю, тоже мне придумал.

– Ладно-ладно. – Я поднял руки в примиряющем жесте. – Не буду я тебя шлепать, даже если попросишь, а теперь, давай уже пожрем в конце то концов?

После позднего обеда, каждый из нас отправился по своим делам, Варвара в отдел, я же, заявив, что работа для не красивых, поехал домой, ну вот смысл мне возвращаться? Посидеть час в кресле с умным видом? Спуститься к Емеле посмотреть котиков в тарелочках? Нет, с появлением Варвары и ребят, мое присутствие в отделе практически утратило смысл. А вот дома, там да, там сериал не досмотрен, чай недопит, и подушка, она же по мне так скучала.

Привычно озираясь, я поднялся на свой этаж, на этот раз засады не обнаружилось, я открыл дверь и вошел в коридор, как ни странно, никто меня не вышел встречать с громкими и радостными «Дима! Дима! Дима!», непорядок, странно это. Следующая странность обнаружилась на вешалке, длинная белоснежная пушистая шуба, на вид очень дорогая.

Я тут же натянул на руки громовые перчатки и тихо вошел в кухню…